Прозрачный, как стекло, с мигающим внутри красным огоньком.
Браслет магического обещания.
Раз он надет на руку — значит вчера, в потерявшейся части вечера он, Виктор, сумел как-то пообещать, что сумеет добыть это проклятое золото. И герцог поймал его на слове и заставил надеть этот браслет. Теперь Виктор должен выполнить обещание — герцог должен произнести формулу «Обещание выполнено» — или… Он умрет.
Что за черт?! Браслет магического обещания не надевают на кого попало! Не каждый рыцарь получал его, обычно обходились более простыми и более дешевыми способами заставить выполнить обещанное. Кем надо быть, чтобы надеть его на нищего тиссемли?!
И тут Виктор вспомнил.
Вспомнил, кто правил герцогством, в котором он вчера выступал на улице перед прохожими.
Герцог Каргольд Разумный. Чаще — гораздо чаще — именуемый, хоть и с оглядкой, другим словом. В наречии Южного Маара оно отличалось от «разумного» только одной буквой.
В русском языке — двумя.
Каргольд Безумный.
Истории о Каргольде Безумном, слышанные в кабаках и трактирах, напоминали Виктору «Сказание о Дракуле». Не ту добрую историю о графе-вампире, которую сочинил Брем Стокер, а старинную русскую книгу о валашском господаре Владе Цепеше по прозвищу Дракул. Читать эту книгу слабонервным не рекомендуется: любимым развлечением Цепеша было насаживание людей на кол, кое он применял при каждом удобном случае. И при этом Влад пользовался любовью в народе, почти искоренил воровство в своем государстве, успешно боролся с турецким владычеством… Вот такая вот противоречивая личность.
Точно таким же был и герцог Каргольд, разве что арсенал приемов казни у него был побогаче: тут тебе и отсечение головы и повешение и утопление и четвертование… Понять логику поступков герцога подданные уже давно отчаялись: он мог внезапно и не объясняя причин казнить старого слугу, который прослужил у него двадцать лет, мог подарить кошелек с золотом разбойнику, который напал на него в лесу, мог приказать обвенчать парня и девушку, случайно встреченных на улице…
И вот такому человеку Виктор сумел дать магическое обещание. И не что-то простое выполнить, типа пойти туда не зная куда. Нет! Через месяц он, Виктор Белоруков, бывший актер, а ныне бродяга-тиссемли должен добыть золото из дорожной пыли на глазах герцога. Иначе браслет его убьет.
Бежать — бесполезно. Прятаться — бесполезно. Умолять… Нет, в принципе, можно попросить герцога снять с него магическое обещание вместе с браслетом. Но увы: шансов на то, что герцог откажется от такого веселого развлечения, нет.
Конечно, маарское слово «лартайн» означало не только «добыть», но и просто «достать», «вытащить», «извлечь», «получить любым возможным способом». Широкий спектр значений, к сожалению, не включал значение «найти». Иначе можно было бы выполнить обещание, просто подняв на глазах герцога золотую монету из дорожной пыли. Если, конечно, предположить такое маловероятное стечение обстоятельств… Хотя… Если найти кого-нибудь, кто одолжит на несколько минут золотую монету бродяге, то ее можно было бы закопать в пыль, потом привести на то место герцога и откопать монету… Хорошая мысль, но ничего не получится. Слово «лартайн» предполагает добыть золото неким способом, который возможно повторять неоднократно.
Виктор пошевелил пальцами в кармане штанов, бывших некогда чистыми, новыми и принадлежащими моряку. Даже думать не хотелось, откуда их достал старьевщик… Пусто. Однако под босой левой ногой что-то ощущалось. Виктор осторожно приподнял пятку и заглянул под нее. В дорожной пыли валялась потертая медная монетка в две каппи. Стоимость половины стакана дешевого вина.
Босые ноги привычно повернули в сторону кабака. И остановились. Вернее, остановился сам Виктор.
«Кабак? Вино? Я не алкоголик! Не алкоголик, я сказал! Я — актер, пусть никудышный, пусть бывший, пусть… Пусть! Но я не буду напиваться в ожидании смерти. Я найду выход! Будь я проклят, найду!»
Виктор подхватил монету и, гордо выпрямившись, зашагал вдоль улицы, поднимая ногами клубы пыли. Наверное, он выглядел смешно.
В тени городской стены сидел, привалившись спиной к нагретым за день камням, молодой человек в потертой, поношенной и грязной одежде, которая сразу выдавала в нем бродягу. Лицо скрывала когда-то дорогая широкополая шляпа, в пальцах безостановочно вращалась старая медная монетка.
Именно монетка навела Виктора на мысль. Он не знает, как достать золото из пыли, но доставать из пыли медь ему приходилось очень часто. Уличных актеров, музыкантов, сказителей, часто так и называют «люди дорожной пыли». Достать золото из пыли — заработать золото ремеслом уличного актера. Подойдет ли такое понимание задачи для безумного герцога? В принципе, почему бы и нет? Другой идеи он все равно не видит.
Виктор быстро подсчитал. В самые удачные дни он зарабатывал десяток медных монет. Десять каппи — одна десятая салли, серебряной монеты. Двадцать салли — одна калли, золотая монетка. Итого, чтобы получить одну золотую монету он должен заработать две тысячи каппи. Для чего придется работать всего-навсего двести дней. При условии, что все эти двести дней ему будут подавать как в самые удачные дни и к нему ни разу не прицепится Гильдия уличных актеров. К сожалению даже при таких идеальных — а значит практически неосуществимых — условиях он не уложится в срок. Месяцы в этом мире, конечно, длятся по сорок дней, но двухсотдневного месяца не бывает даже здесь.
Значит, нужно придумать способ зарабатывать деньги в пять раз быстрее и при этом ремеслом, не подпадающим под юрисдикцию ни одной из многочисленных Гильдий. Ах да, и не сходя с уличной пыли, иначе нарушатся условия обещания… М-мать!
Монетка, брошенная в припадке отчаяния, покатилась по пыли. Желудок робко заурчал, напоминая хозяину, что неплохо было бы и наполнить его. Виктор поднялся, подобрал монету и, подкидывая ее на ладони, зашагал по улице, продолжая размышлять.
Давать представление на улице он не может — Гильдия уличных актеров — и в помещении он этого делать тоже не может — Гильдия театральных актеров — показывать кукольное представление он не может — Гильдия марионеточников…
Марионеточников… Марионетки… Погодите…
Здесь, в этом мире знают только одну разновидность кукольного театра: марионетки. Но ведь есть еще перчаточные куклы, тростевые, ростовые… Ага, и все — это куклы. А показывать кукол во время представления могут только члены Гильдии марионеточников. Вспоминалась недавняя ссора Гильдии марионеточников и Гильдии уличных актеров по поводу того, к чему относятся ростовые куклы: к куклам или к актерам в масках? Насколько Виктор помнил, к общему мнению они так и не пришли, однако его это не спасет: просто получишь сразу от обеих.
Но должен же быть хоть какой-то способ!
Виктор старательно отогнал мысль о том, что в жизни далеко не каждая задача имеет решение и продолжил думать. В голову полезли другие незваные мысли, о том, что кинотеатр на открытом воздухе, в принципе, не сможет притянуть к себе ни одна гильдия. Вот только за месяц построить киноаппарат, выварить кинопленку, найти актеров и снять фильм он не успеет. Жаль, очень жаль… Движущиеся картинки местных бы заинтересовали…
Движущиеся картинки… Движущиеся картинки… Движущиеся. Картинки.
Эврика!
Смертельная опасность обостряет сообразительность гораздо лучше голода.
За следующую неделю в Трамаане, столице герцогства, произошло несколько небольших происшествий, которые остались неизвестными большинству.
У госпожи Фарсакин украли новую белую шелковую простыню. Нахалы унесли ее с веревки, где несчастная простыня сохла после стирки. Хотя средних лет вдова предпочла бы, чтобы воры попытались похитить простыню прямо из постели, прямо из-под пухлого и теплого тела, давно не знавшего мужской ласки. А то и — в этом месте госпожа Фарзакин мечтательно жмурилась — сделали бы еще что-нибудь нехорошее…
Пожилой маг, живший в скромной — всего в три этажа — башне в квартале Механиков, поутру недосчитался одного магического светильника белого света. Светильник висел над дверью и кто был тем наглецом, что не побоялся гнева волшебника, а также на кой ему понадобилась дешевая поделка, доступная любому более-менее обеспеченному горожанину — так и осталось неизвестным. Маг проклял злосчастного похитителя, но, так как старик принадлежал к Ордену Огня, а не Жизни, то его слова остались пустым сотрясением воздуха.
Третье похищение — набора красок для тканей, которые уважаемый член Гильдии красильщиков оставил на пять минут у двери в мастерскую — чуть было не стало последним для таинственного вора. Два не менее уважаемых члена Гильдии воров, чьей задачей собственно и было следить за тем, чтобы никто не нарушал монополию Гильдии, как раз в этот момент проходили по улице Зеленых Рук и увидели, как набор красок покидает крыльцо отнюдь не по собственной воле. Они молча кинулись к похитителю, но тот был настороже и вовремя рванул с места, пряча добычу за пазуху. Воры немного погоняли его по улицам, но верткий похититель сумел-таки оторваться от них. Будь там что-то ценнее, чем краски — ему пришлось бы туго, а так даже сам красильщик был не в претензии к уважаемой Гильдии.
У рыбака Калланта кто-то стащил нож. Самое главное — кому он мог понадобиться, старый, сточенный? Ребята, что ли побаловались? Вот озорники…
Кожевеннику Максамату в один из дней повезло больше, чем красильщику: его мало того, что не грабили, так еще и пришлый тиссемли напросился помочь разгрузить тюки с кожей за охапку ненужных кожаных лоскутов и обрезков, которые господин Максамат и так собирался выбросить. А так — тройная прибыль. И самому мусор выбрасывать не нужно и разгрузка прошла за бесплатно, да еще и веселое зрелище досталось, когда неосторожного тиссемли подстерегла Гильдия грузчиком. Сильно не били, так попинали ногами, но все равно весело. Да и ругаться с господином Максаматом из-за нарушения условий не стали. Так что, считай, четверная прибыль. Повезло, что и говорить.