– Ты ведь знаешь, что делать?
– Знаю. Но везде оказаться не могу. Нужны доверенные люди. Разумеющие то, что творят. А с ними беда. Мало. Очень мало.
– Ничем помочь не могу, – отрезал помрачневший Иоанн Васильевич. – Али не ведаешь, что мне самому они надобны как воздух?
– Знаю, Государь. И искренне не понимаю, как ты справляешься. И раньше то людей не хватало. А теперь еще и торговлишка эта вона какой большой видится. Тот же лес для персов нужно валить и как-то справлять вниз по Волге. По уму. Ежели же самосплавом, в плотах или еще как, то он испортится и станет стоить дешево. Надобно большие струги ставить и на них спускать. Не смоленные струги. Чтобы их и сами разбирать в Хаджи-Тархане, если не на деловой лес, то на дрова. И это только лес. А тут ведь и волоки надобно оснащать должным образом. Чтобы стругам легче и шустрее ходить было. И…
– Помолчи! – перебил его Царь, поморщившись словно от зубной боли. – Прошу. Помолчи. Мне и так тошно. А тут еще ты с советами. Сделаешь? Берись. А нет – то и говорить не о чем.
– Извини, Государь. Язык у меня длинный. Иной раз сам молотит что-то, будто тряпка на ветру.
– Тот-то же. А то туда же. Советчик… – произнес Царь, потирая виски. Видимо он и сам немало голову над этими вопросами ломал.
Он встал.
Прошелся.
– Так ты думаешь, плотами сплавлять не надо бревна?
– Не надо. Они сильно намокнут. А как их потом вытащат из воды, так и рассохнуться, растрескаются и испортятся. Оттого и цены будут малой. Кому эта трухлявая дрянь нужна? А лес ведь это твой. Впустую, получается, его переводить будут.
– А то купцы сего не ведают?
– Отчего же? Ведают. И себе дом он из такого дерева ставить не станут. Но то себе. А то твою волю выполнить. Им ведь особой пользы с торга деревом нет, пока мех хорошо идет. Так – возня одна. Вот на отвяжись и делать станут.
Иоанн Васильевич остро глянул на Андрея. Тот виновато пожал плечами и добавил:
– Ищи кому и что выгодно. Человек он тварь такая, что ленив и лишний раз палец о палец не ударит, если ему с того выгоды нет.
– А ежели казнь смертная за ослушание?
– Так это и есть выгода. Жить всяко приятнее смерти. Но страх притупляется. Чем дольше топор над шеей занесет, тем меньше его боятся…
Царь помолчал.
Посмотрел на огонек, что бодро горел в масляной лампе.
И, наконец, чуть пожевав губы, произнес:
– Ты не серчай на меня. Сам видишь – голова кругом. Мысли свои по торговлишке ты изложи. Но не сейчас. Я едва ли тебя услышу. Напиши их, как обычно ты любишь, разложив все по полочкам. И принеси. Дело-то доброе. Чую. Но ныне не до него. Спать надобно. Устал… очень устал…
Глава 3
1556 год, 2 сентября, Коломна
С горем пополам завершив дела в Москве тульский воевода, граф Шатский и Триполитанский Андрей Прохоров сын отправился домой. В Тулу. И путь его лежал через Коломну. Тот замечательный город, с которым у него пока не клеились отношения. По той причине, что здесь проживали его достаточно многочисленные родичи как по отцу, так и по матери. И у них хватало вопросов к парню…
Главной проблемой в их отношениях были слухи.
Ведь население Московской Руси было твердо уверено в том, что Андрей – это не Андрей, а князь Всеслав. И в среде родичей имелись изрядные переживания по этому поводу. Из-за чего отношения их с парнем выстраивались ОЧЕНЬ сложно.
Встреча произошла на берегу Москвы-реки, куда родственники мужского пола вышли практически все. Ожидая гостя-дорогого, он ведь предупредил о своем визите. И выглядели они в известной степени хмуро.
– Доброго здравия, – произнес парень, подходя к дедам – старым соперникам, что ныне на удивление всем уже который год держались крепко вместе. Во всяком случае, в отношении «этого чудо-юдо».
– И тебе не хворать, – хмуро ответил отец отца. Материн же отец лишь кивнул.
– В дом пригласите?
– Отчего же не пригласить? – нехотя и со скрипом произнес все тот же.
Так и пошли.
Узнав о предстоящем визите, родичи подготовились. Поэтому стол накрыли прямо в подворье деда. Вот туда и повели.
– Ты по делу, али так – погостить? – все также хмуро поинтересовался дед. Теперь уже по матери который.
– По делу.
– Так говори.
– Вижу, вам мое присутствие не приятно.
– А чего нам радоваться? – повел бровью отец отца.
– А чего грустить?
…
Все промолчали, переглядываясь.
Андрей же, хмыкнул, поинтересовался.
– Так вы из-за слухов со мной знать не хотите?
– А если и так, то что?
– Как что? Глупо это.
– Чего это глупо?
– Тело сие от чьей крови пошло?
– Так…
– Кровь от крови. Плоть от плоти. А то, что душа иная. Так в чем беда? Душу все одно Господь создает. И вселяет ту, которую считает нужной в то тело, какое выберет. Или вы грешном деле удумали, будто при зачатии и тело, и душа от крови единой происходит? Да без божьего провидения?
…
Вновь тишина.
И вновь все стали переглядываться.
– Вижу, что подумали.
– Мы чужие, – коротко и емко резюмировал дед по отцу.
– Почему?
– Потому что ты нам чужой.
– То есть, ты считаешь, что моя кровь – не от твоей крови?
– Я этого не говорил.
– А что ты говорил? Я разве вас не привечаю как родичей? Я разве вам не помогал?
– Но ты…
– Что я? – перебил его Андрей. – Что тебе не нравится, старый хрен? Желаешь, чтобы я из-за твоего вздорного нрава отрекся от вас?
– Ну конечно… – едко процедил дед. – Теперь ты граф, в почете у Царя. Теперь мы тебе не нужны. Теперь тебе нужны другие родичи. Жаль только безродную бабенку в жены взял. А я еще думал – чего ты тогда брыкался? А вон оно что… Но ты не растерялся. Свою подстилку покойную в эту девицу запихнул чародейством. Не так ли?
– Ты говори, да не заговаривайся! – прорычал Андрей, побагровев. Все-таки какая-то адаптация к местным реалиям у него произошла. И реакции не все, но многие выработались. Посему на такое оскорбление он чуть было к сабле не потянулся. Едва совладал с собой. Тут ведь и его, и жену с говном смешали. И его прямо в колдовстве и некромантии обвинили. Хотя, конечно, понимания такого термина «некромантия» ни у кого из присутствующих не было, как и прочих. Просто дед молол языком, стараясь ударить по больнее, с опорой на слухи.
– А то что? Родичей своих кровных перебьешь? – процедил дед.
– Слышали мы, что разум в бою теряешь, – пояснил дядька Фома.
– За все нужно платить. – холодно и жестко отрезал Андрей, отвечая дяде, а потом повернулся к деду и продолжил: – Я устал от того, что вы ломаетесь как девицы не выданье. Не хотите знаться – не надо. А хотите, так и хватит морду воротить.
– Это мы не хотим?
– ВЫ! – рявкнул с нажимом Андрей. – Если вы кровь не уважаете – ваша вина. Я уже давно не прошу, но предлагаю. Предлагаю сделать вашу жизнь лучше и службу ладнее. А вы чего разводите? Скомороший балаган! Не иначе.
– Ты ври да не завирайся. – буркнул дед по матери. – Сотников то тульских сгубил.
– А то те сотники меня сгубить не хотели? И разбойничков подсылали. И татарам слова шептали, указывая где меня найти можно. Али на сие добром нужно отвечать? А? Не слышу!!! – рявкнул Андрей. Выдержал паузу и продолжил: – Я так терпел, пока эти мерзавцы не довели дело до крайности.
– Ты довел. Не они.
– Я им предлагал дружбу. Но они нос воротили.
– И правильно делали! Кто ты такой, чтобы указывать многоопытным сотникам?! – воскликнул дед.
– Тот, кто разбил татарское войско горсткой воинов. – холодно и жестко произнес Андрей, прямо смотря деду в глаза. – Если они разумением жидки, то надобно прислушиваться к тем, кто понимает, о чем сказывает.
– Они старше!
– Ибо сказано: «по делам их узнаете…» – назидательно подняв палец, произнес воевода, цитируя Святое писание. – И каковы их дела? Полк держали в черном теле. От врага бегали. Вот и весь сказ про их старшинство. Мнимое. Кроме того, дед, ты забываешь с кем говоришь. Тело у меня юное, но не рассудок. Забыл?
…
Никто ничего не ответил.
Те, кто моложе, улыбались, кое кто даже ухмылялся. Но старшее поколение хмурилось. И молчало. А именно оно принимало решение. Поэтому Андрей встал из-за стола. Отвязал кошелек от пояса. И бросил его на стол. Достаточно увесистый кошелек. Там рублей двадцать[11] точно было, ежели не больше.
– Это что?
– Это деньги за стол. Я же за ним посидел. Чтобы потом не болтали о моей скупости. Еще этого не хватало в дурных обвинениях, что про меня сказывают больные головы.
Снова тишина.
Андрей чуть промолчал. Раздраженно скривился. И пошел на выход. И уже возле ворот его настиг возглас деда по отцу:
– Князь!
– Прошлое оставь в прошлом! – излишне резко произнес парень, остановившись, но не поворачиваясь к говорящему лицом. – Граф и воевода Тульский.
– Граф, – с некоторой неохотой согласился дед. – Зачем мы тебе?
– Родичей не выбирают.
– Ты не ответил.
– Мне нужно, чтобы вы ко мне переселились. И присмотрели за вотчиной, во время предстоящего похода.
– Так это правда?
– Что?
– Ты на Азак пойдешь?
– Кому-то язык нужно вырвать. – прошипел раздраженно Андрей. – Еще ничего не решилось, а вся степь о том уже знала. Да. Правда.
– Ты не серчай. Мню, по уму то сделали.
– По уму?!
– У тебе какая слава, а? Белый волк. Великий чародей и воин, что можешь поднимать мертвых и приказывать духам да волкам. Разгромил в поле самого хана, которого поддерживал султан. И как разгромил! В пух и прах! Да горсткой воинов. Вся степь о тебе знает. До Большого камня[12], а может и дальше. И теперь новость – ты идешь на Азак. Ты думаешь, он от того укрепится в обороне?
– Да. Степь – это просто смазка для мечей. А верные магометане Сулеймана станут укрепляться. Оттого и дело окажется сложнее.