– Да, Гюнтер, я еще и в самом деле очень молод, но ты сам знаешь, что я не совершаю необдуманных поступков. А самому сходить мне туда надо, чтобы лучше понять, что мы от этого сможем получить. Да и посмотреть на пролив между Францией и Англией тоже лучше самому. Наибольшая опасность именно там. Нам опасны и англичане и французы. Хотя, насколько я слышал, там опасны все. В море друзей нет. Но зато у нас есть пушки, а у других их нет. Тем более что эти шнеккеры и в самом деле боевые корабли, очень быстрые и маневренные. Правда, груза мы взять много не сможем, но тут уж ничего не поделаешь – сколько сможем, столько и возьмем. А если все будет нормально, то потом прикупим чисто торговые корабли. Только, Гюнтер, о моем участии в экспедиции не должен знать никто. Вообще никто. Только ты и я. Остальным я об этом сообщу перед самым отплытием.
– Хорошо, господин граф. А на скольких кораблях пойдете? На четырех?
– Пожалуй, нет. Такую эскадру вести мне будет тяжеловато. Можем потеряться. Пойду на двух кораблях. Но готовить надо все четыре. И готовить как следует. Вообще, вытащить их на берег и полностью проверить. Вот на двух лучших я и пойду. И подготовь товар. Думаю, один шнеккер полностью загрузим своим оружием, а на другой возьмем нашу скобянку, немного сельхозорудий и трофейное оружие. У нас его много. Но надо все отремонтировать и привести в товарный вид. Это тоже на тебе. Ладно, Гюнтер, предварительное решение мы приняли, а теперь за дело.
И завертелось. У меня появилась цель, и сразу стало интереснее жить. Нет, цель у меня и так была – сделать свое графство крепким, богатым и достаточно независимым, но это, так сказать, глобальная цель, а вот такая, маленькая, но очень вкусная, которой можно вот-вот добиться – это совсем другое дело. Я крутился, как белка в колесе. И за строившимся цехом надо было присмотреть, и приглядеть за ремонтом шнеккеров, и подумать об их вооружении. Вооружать свои корабли я решил четырехдюймовыми пушками. Но длиной в пятнадцать калибров. Таких пушек Хайнц еще не лил, и несколько первых запорол. Но в конце концов сделал. Повозиться, правда, пришлось, особенно со шлифовкой стволов, но ничего страшного. Зато пушки получились на загляденье. Били чуть ли не вдвое дальше старых. Ну, не вдвое, конечно, но процентов на пятьдесят дальность увеличилась. То есть мои пушки теперь могли бить на полтора километра. С точностью, правда, довольно хреновато, но для зажигательных бомб и шрапнели это не так уж и важно. Может, потопить напавший на меня корабль я и не смогу, но отогнать – так уж точно. А мне другого и не надо. Хотел установить на каждый корабль по четыре орудия, но не получалось. Уж как я ни крутился, но поместились только два – на баке и корме. Установили их по тому же принципу, что и на стругах. Рангоут тоже укрепили. Надеюсь, течь после выстрелов не появится, а то ведь море – это не река, до берега можно и не добраться. Но весной проверим. Все равно надо будет устраивать учебные стрельбы. Хотя и необязательно до весны ждать. Река-то все равно не замерзла, так что можно и зимой. Где-нибудь в феврале, когда уже будет ясно, что река так и не замерзнет, спустим мою пару корабликов на воду и потренируемся. Волнение, конечно, на реке даже в это время не сравнить с морским, но хоть что-то.
В декабре пришло известие о смерти императора Священной Римской империи Карла Четвертого. Особого внимания я на это не обратил – и так помнил, что он должен был помереть в 1378 году. Не помнил только в каком месяце. Как говорится, помер Трофим, ну и хрен с ним. Даже рад был. Я еще не забыл, как он меня ободрал за графскую корону. Шестьдесят тысяч гульденов ведь ушло именно ему. И за что? Церковники и то приличней – всего десять тысяч взяли. Сквалыга. Я даже знаю, кто теперь императором будет – его сынок Венцель. Но если Карл хоть как-то пытался бороться с германскими князьями, без всякого успеха, правда, то его сынка они вообще ни в грош не ставили. Слабоват оказался сынок. Это и замечательно. Теперь если он меня призовет ко двору, я его просто пошлю. А воевать империя в это время ни с кем не будет, это я точно помню. Да даже если что-то и запамятовал, и соберется он с кем-то повоевать – тоже пошлю. Может, денег немного отсыплю, чтоб отстал. Так что хоть с этой стороны мне пока ничего не грозит. Ну это если я особо наглеть не буду, а я не буду. Так и буду все делать потихоньку, не спеша. Я вон свое графство как увеличил, и все почти на законных основаниях, хрен кто придерется. Глядишь, и дальше так же получится.
Ладно, бог с ним с императором, пусть об этом у курфюрстов голова болит. А у меня Рождество на носу. За всеми своими делами я об этом и забыл. Но Рождество – это пир. И к этому пиру Ами просила меня раздобыть где-то нормальных музыкантов, которые могли бы играть какую-никакую музыку, а не как мои, только трубные сигналы подавать да барабанную дробь выбивать в такт движения мушкетеров. И я ведь обещал. Но где я их найду? Опять надо к Гюнтеру мчаться и ему это дело поручать. Если уж он не сможет их найти, то никто не сможет.
Отгуляли Рождество. Рождественский пир удался. Музыкантов Гюнтер нашел, и на пиру даже танцы устроили. Ну как танцы – скорее, пляски. Мужики-то все у меня хоть теперь и благородные, но эти хождения взад-вперед, считающиеся сейчас танцами, не знали и не признавали. А как приняли маленько на грудь, так и принялись отплясывать. Их жены сначала морщили носики, но потом, после третьего-четвертого кубка, тоже пустились в пляс вслед за мужьями. Так что было весело. На следующий день продолжили, но уже не так активно. А потом, слава Господу, все сошло на нет. Вот и хорошо, а то эта продолжительная пьянка меня, честно говоря, достала. Хотя я-то как раз все эти дни был трезв и даже с отцом Бенедиктом и отцом Магнусом пообсуждал людские слабости. После чего дождался от отца Бенедикта тяжелого вздоха и сожаления, что я не пошел по церковной стезе. Что бы он сказал, если бы узнал, что я во время этого праздника периодически встречался ненадолго то с Эльзой, то с Ирмой, а ночью со спокойной совестью ложился в постель с женой? Вот такой я лицемер. А что делать, если бухать я не умею и не люблю?
В конце января я решил все-таки спускать корабли на воду. Погода, конечно, была премерзостная: то дождь, то мокрый снег, а по утрам под ногами похрустывал тонкий лед в лужах, но было ясно, что река уже не замерзнет. А что холодно… ну так одеться потеплее – и нормально. Народ, конечно, бухтел потихоньку, но с графом не поспоришь. Походили по реке. Добрались даже до моста. А потом началось самое интересное – учебные стрельбы. Два дня палили. Пороху извели уйму, но зато я скомплектовал два экипажа. Самых-самых. Матросиков-то отбирали шкиперы, а вот орудийную обслугу – уже я. Ну и по взводу мушкетеров на каждый корабль. Повелел называть их с этого времени морской пехотой. Вот так у меня появился новый род войск.
Их тоже погоняли как следует. В основном учили абордажу и отбиваться от него же. Вооружение им пришлось менять. Мушкеты так и остались, но еще добавили каждому по два пистолета, и не кавалерийских, а покороче, вроде моих. Заменили мечи на абордажные сабли. Устройство такой сабли я не очень-то и помнил, но совместными усилиями изобрели вроде бы неплохое оружие. Слегка изогнутый клинок длиной шестьдесят сантиметров, шириной пять, с полуторной заточкой, с долами по клинку. Гарда чашеобразная, и эфес защищает кисть полностью. Вроде такую саблю я видел когда-то то ли в музее, то ли на картинке какой. Но то, что такой саблей на корабле будет орудовать намного удобнее, чем мечом, было понятно. Кинжалы и так у всех были неплохие. Переодеть бы пехотинцев в более удобную для новой службы одежду – но какой она должна быть, непонятно. Ладно, после первого похода все станет ясно – и с формой и с вооружением.
Правда, я все думал: оставлять им кирасы или нет? Если кто свалится за борт, то в кирасе сразу на дно пойдет. А с другой стороны, плавать все равно никто не умеет, так что в любом случае утонет, если окажется за бортом, в кирасе или нет. Еще меня беспокоили ничем не защищенные пушкари. Доспехи-то были у всех, но этого маловато. Пехотинцы ведь могли вести стрельбу из-за борта, и их там хрен достанешь – на голове шлем, грудь защищает кираса. А вот орудийная обслуга полностью на виду, и их могут посечь стрелами. Но придумать так ничего и не смог. Ну что ж, значит, подпускать противника на расстояние полета стрелы мне полностью противопоказано. Без пушек нам сразу хана, и мушкеты вряд ли помогут.
Недели за две полностью подготовились. Но идти в плавание в феврале… Дураков нет. Я даже там, в будущем, к морю относился всегда с подозрением, а уж здесь и сейчас… Лучше подожду. А вот где-нибудь в апреле можно и отправляться. А пока приказал проводить ежедневные учения и предупредил, что буду частенько к ним заскакивать и проверять, чему они научились, и если мне что не понравится, то плетей у меня много.
Отправился на завод. Очень уж мне понравились новые пушки. Если увеличить калибр стволов до шести дюймов, то такие пушки спокойно можно использовать как гаубицы и долбить по вражинам с закрытых позиций. Все-таки дальность стрельбы в полтора километра – это не хухры-мухры. Долго сидели с Хайнцем и думали, но так ничего толкового и не придумали. Слишком уж затратна в изготовлении такая пушка. Да и снарядов для нее у меня нет. Тут нужны фугасные снаряды, а где их взять? Нет, бомбы, то есть ядра с начинкой из пороха, у нас были, но мы ими практически не пользовались. Слабоват черный порох для фугасного действия. Вспомнить бы технологию изготовления самой простой взрывчатки… но не помню. Сколько уж голову ломал, но никак. Помню, что нужны кислоты, серная и азотная, но где их взять? Может, они уже известны, а может, и нет. Да, надо, надо алхимиков собирать. Может, и попадется какой толковый – добудет мне эти чертовы кислоты. Но Хайнцу наказал отлить еще десяток четырехдюймовок. Если с моей экспедицией закончится все хорошо, а по-другому и быть не может, то придется покупать настоящее торговое морское судно. На своих корабликах я много товара не утащу. Сейчас пойдем так, для разведки. А вот потом…