Глава 1. Перемены в терминологии
Как было бы хорошо дать четкое и простое определение слову «цивилизация» подобно тому, как мы определяем прямую линию, треугольник, химический элемент…
К сожалению, терминологический словарь наук о человеке не позволяет использовать слишком категоричные определения. Это не значит, что все понятия здесь неопределенны или находятся в процессе становления. Просто большинство терминов оказываются не определенными изначально, они меняются в зависимости от использующих их авторов и не перестают эволюционировать на наших глазах. Как говорит Леви-Стросс, «слова — это те инструменты, которые каждый из нас волен использовать по своему усмотрению с тем, однако, условием, что он объясняет свои намерения». Это означает, что в дисциплинах, относящихся к наукам о человеке (как, впрочем, и в философии), самые простые слова меняют свое значение в зависимости от мысли, которая дает им жизнь и их использует.
• Слово «цивилизация», являющееся неологизмом, во Франции появляется поздно, в XVIII в., причем незаметно.
Оно возникло в качестве производного от прилагательного «цивилизованный, культурный», от глагола «цивилизовать, приобщать к культуре», которые до этого уже давно существовали и в XVI в. уже были в обиходе. Слово «цивилизация» еще в 1732 г. оставалось термином сугубо юридическим и означало судебный акт или судебное решение, которое превращало уголовный процесс в гражданский. Современное выражение — в смысле «перехода к цивилизованному состоянию» — возникло позднее, в 1752 г., под пером Тюрго, который готовил в то время свой труд по всемирной истории, но сам его так и не опубликовал. Впервые в напечатанном тексте это слово появилось в работе «Друг людей, или Трактат о населении» (1756) Мирабо, который был отцом знаменитого революционного трибуна. Речь там шла об «орудиях цивилизации» и даже о «роскоши ложной цивилизации».
Забавно, но Вольтер не использовал слово «цивилизация», «хотя сам был тем человеком, который фактически создал данное понятие в своей книге Опыт о нравах и духе народов (1756) и сделал первый набросок общей истории цивилизации» (Й. Хёйзинга).
В своем новом значении цивилизация противопоставляется варварству. С одной стороны, существуют цивилизованные народы, с другой — народы дикие, примитивные, или варварские. Даже понятие «хорошие дикари», столь дорогое некоторым авторам XVIII в., не означает цивилизованные. Нет никакого сомнения, что французское общество в эпоху конца царствования Людовика XV в новом слове «цивилизация» не видит с удовлетворением портрета своего времени, которое и сейчас, по прошествии веков, еще может показаться нам соблазнительным. Чтобы там ни было, это слово возникло, потому что в нем нуждались. До этого слова вежливый, приобщенный к культуре, учтивый, цивилизованный в смысле культурный (т. е. тех, кто обладал хорошими манерами и знанием света) не соотносились ни с одним существительным. Слово police (полиция) обозначало скорее общественный порядок, что было довольно далеко по смыслу от прилагательного poli (воспитанный, вежливый, культурный, светский), значение которого Универсальный словарь Антуана Фюретьера (издан в 1690 г.) определял следующим образом: «Используется в моральном смысле и означает цивилизованный. Цивилизовать, облагородить нравы, приобщить к культуре и обществу… Ничто так не цивилизует и не облагораживает молодого человека, как общение с дамами».
• Цивилизация и культура. Выйдя за пределы Франции, слово «цивилизация» быстро становится обиходным в Европе. Его сопровождает слово «культура».
В Англию это слово приходит в 1772 г., а может быть, и раньше, приобретает написание civilization и замещает слово civility, бывшее в обиходе уже долгое время. Без труда оно завоевывает и Германию (Zivilisation), где соседствует со старым словом Bildung. В Голландии, напротив, оно сталкивается с существительным beschaving, образованным от глагола beschaven, что означает «утончать вкус, облагораживать, цивилизовать». Beschaving, используемое примерно в том же значении, без труда берет на себя понятие цивилизации и успешно противостоит иноземному слову, хотя иногда используется и оно — в написании civilisatie. То же противодействие и по тем же причинам встретило новое слово и тогда, когда оно перешло Альпы: в Италии уже существовало и быстро вошло в обиход «цивилизация» старое и красивое слово civilta, которое еще использовал сам Данте. Оказавшись на своем месте, итальянское слово civilta помешало внедрению в разговорную речь нового иностранного слова, но не смогло помешать бурным дискуссиям вокруг самого понятия. В 1835 г. Романози сделал неудавшуюся попытку внедрить слово incivilmento, которое в понимании этого автора означало переход к цивилизации, а также и саму цивилизацию.
Распространяясь по Европе, новое слово «цивилизация» шло рядом со старым — культура (еще Цицерон писал: «Культура есть душа философии»), которое «молодело» и приобретало почти то же значение, что и цивилизация. Долгое время слово культура оставалось как бы дубликатом слова «цивилизация». Так, в своих лекциях в берлинском университете в 1830 г. Гегель равно употребляет и то и другое слово. Но настал день, когда оказалось необходимым различать их.
Понятие цивилизации имеет в действительности по меньшей мере двойной смысл. Оно означает одновременно моральные и материальные ценности. Карл Маркс, например, отличал инфраструктуры (материальные) от суперструктур (духовных), которые были взаимозависимыми. Шарль Сеньобос шутил: «Цивилизация — это дороги, порты и причалы», желая тем самым сказать, что цивилизация — это не только разум (дух). «Это все человеческое знание», — утверждал Марсель Мосс, а историк Эжен Кавеньяк говорил: «Это минимум науки, искусства, порядка и добродетели…»
Итак, цивилизация имеет по меньшей мере два уровня. Отсюда попытка многих авторов различать два слова — культура и цивилизация, представляя дело таким образом, что одно слово несет в себе духовный смысл, а другое означает материальные блага. Но случилось так, что никто не принял окончательно такого деления: в разных странах и даже в одной стране, в разное время, разные авторы трактовали эти слова по своему.
В Германии после некоторого периода колебаний приоритет практически был отдан слову «культура» (Kultur) при сознательном обесценении слова «цивилизация». Для Ф. Тённиса (1922) и Альфреда Вебера (1935), «цивилизация» означает лишь единство технических и практических знаний, набор средств для воздействия на природу; напротив, «культура» представляет собой нормативные принципы, ценности, идеалы — одним словом, разум (дух).
Эти позиции объясняют странное на первый взгляд для француза замечание немецкого историка Вильгельма Моммзена: «Сегодня (1951) долг человека состоит в том, чтобы помешать цивилизации разрушить культуру, а технике — человеческое существо». Эта фраза удивляет нас потому, что в нашей стране, как в Англии или США, слово «цивилизация» остается доминирующим, тогда как в Польше и в России, подобно Германии и под ее влиянием, первое место занимает слово «культура». Во Франции слово «культура» сохраняет свое значение только при обозначении «всякой личной формы духовной жизни» (Анри Марру): мы говорим о культуре, а не о цивилизации Поля Валери. Цивилизация означает прежде всего коллективные ценности.
Ко всем этим сложностям добавим еще одну — последнюю и самую значимую. Начиная с Э.Б. Тайлора (Первобытная культура, 1874), англосаксонские антропологи старались использовать для обозначения исследуемых ими первобытных обществ термин, который бы отличался от термина «цивилизация»; англичане им обычно обозначают современные общества. Они скорее скажут (и все антропологи вслед за ними повторят), примитивные культуры, чтобы отличать их от цивилизаций развитых обществ. В этой книге каждый раз, когда мы будем про-товопоставлять цивилизацию культуре, мы будем прибегать именно к такому двойному разграничению.
К счастью, общеупотребительного прилагательного культурный, изобретенного в Германии к 1850 г., все это не касается. Его смысл включает одновременно и цивилизацию, и культуру В этом случае, говоря о цивилизации (или культуре), подразумевают, что она есть совокупность культурных благ, ее географическое месторасположение — это культурное пространство, ее история — это история культуры, а заимствования одной цивилизации у другой есть заимствования или переносы культуры, причем они могут быть как духовного, так и материального характера. Это прилагательное оказывается слишком легким, а потому раздражающим: его считают слишком грубым и слишком общим. Но до тех пор, пока ему не будет найдено достойной замены, за его будущее можно не беспокоиться. Оно остается единственным в своем роде.
• К 1819 г. термин «цивилизация», до того употреблявшийся в единственном числе, приобретает множественное число.
С этого времени термин «стремится приобрести новое, причем совершенно другое значение: совокупность характеристик, свойственных коллективной жизни определенной группы или определенной эпохи». Говорят о цивилизации Афин в V в. или о французской цивилизации в век Людовика XIV. Поставить проблему цивилизация и цивилизации значит столкнуться с еще одной сложностью, и немаловажной.
В мышлении нашего современника XX в. доминирует термин «цивилизации», который в большей степени, чем термин, «цивилизация», отражает его личный опыт. Музеи выводят нас за рамки одной страны во времени, здесь мы почти полностью погружаемся в эпохи минувших цивилизаций. Перемещения из страны в страну еще полнее ощущаются в пространстве: пересечь Рейн или пролив Ла-Манш, приблизиться к Средиземному морю с Севера — это незабываемый опыт, который свидетельствует о множественности рассматриваемого понятия. Речь идет безусловно о