По размеру она была не меньше ореха.
Тогда Зиновий пришёл к выводу, что способности паранорма блокировать раковые клетки дали сбой у девушки не при получении «Летаргического сна», а вскоре после ранения. Похоже, все силы организма уходили на то, чтобы не дать телу умереть.
Ленка таяла четыре дня из-за перебитых ног, растеряв былой иммунитет. Иначе объяснить столь стремительно развивающуюся опухоль он не мог.
Зёма вздохнул, размышляя. Соединения с глазом были нарушены. Сам глаз неминуемо подлежал высыханию в течение нескольких дней. Для снайпера подобная трагедия имела печальные последствия. Будущая экспедиционная группа определенно лишалась лучшего стрелка. Переучиваться на другую руку и глаз означало потерять годы сноровки.
— Что-то случилось?
— Да… ты лишишься глаза, — честно признался Зиновий, не видя смысла юлить.
Безжалостный мир ставил свои условия, некоторые из которых были не в силах изменить и подземные технологии.
— Как?.. Навсегда?
Зиновий всё же покачал головой. Глядя в глаза девушки, полные надежды и веры, он не мог подтвердить её опасения о безысходности.
— Нет. Моя специальность — офтальмолог. Я восстановлю тебе зрение иначе, — вдруг заявил он. — Похоже, вместе с тем, чтобы лечить людям зрение, меня так же неплохо натаскивали на будущую установку чипов на мозг. Так что о том, что творится под черепной коробкой, я знаю не понаслышке.
Нестандартное решение пришло в голову озарением.
— Как это восстановишь иначе⁈ — уцепилась за выражение пациентка.
— Увидишь, — ответил доктор. — И этот глагол сказан не просто так. Но мне придётся тебя снова усыпить. Я не могу позволить тебе дёргаться. Потерпишь?
— Надолго? — она облизнула пересохшие губы и улыбнулась ослепительной улыбкой.
Ровно такой, какая и должна была быть у девушки неполных семнадцати лет в мире, где существовала развитая стоматология, а не просто выдёргивали больные зубы плоскогубцами при свете лучины.
Наноботы нарастили новые зубы за пару минут.
— Пока не отремонтирую, — улыбнулся в ответ усталой улыбкой Зиновий.
Татуировка дракона на белке собственного глаза задорно блеснула в свете больничных ламп. Но в этот раз дракон смотрел в направлении девушки, больше не бегая судорожно по округе.
Глава 7Бодрое утро
Путь Дементия под куполом был заметно длиннее, чем просто прогуляться по центральной площади от мэрии.
Тот, кто выбрал себе ник «Демон» с молодых лет, отмерял километры подземного города на своих двоих. Попутно погружался в воспоминания. Однако, ощущения, что был дома, отсутствовало. Вроде те же улицы, те же строения, но столько стронной пустоты вокруг. Так не привычно наблюдать за неработающими ветками струйного транспорта над головой и ни одного обслуживающего робота на улице. Отключены.
С холодеющим сердцем рыжий юноша провожал взглядом группы людей, которые упаковывали тела в чёрные мешки вдоль улиц. Замки-молнии делали их герметичными и не позволяли возможной заразе разлагающихся тел покидать пространство внутри биопластика. Если в первые дни тела раздевали, забирая Саламандры, и складывали их отдельно, то теперь павших жителей предпочитали оставлять в них, как можно меньше соприкасаясь с возможной заразой.
Запашок то и дело подстерегал Дементия то с одной стороны улицы, то тянул с другой. В мире, где не существовало ветра, существовали сквозняки, и работала вентиляция, гоняя под куполом потоки воздуха так или иначе. Чем дышали могильщики возле крематория, Демон предпочитал не думать вовсе. Похоже, вскоре снимать костюмы с трупов смогут только патологоанатомы со «стальными желудками».
Этих культистов запах не должен был брать по определению.
Планеры парили вдоль улиц в полуметре над землей. Многие из них не успевали заряжаться от теплоэлементальных станций. Их бросали без присмотра на очередной подзарядке. В спешке использовали лишь те, что зарядились. Данный тип транспорта никогда ранее не использовался как «труповозки». Но частный транспорт, вроде скайвеев и электроскутеров был рассчитан на индивидуальное потребление. Он для исполнения грузовых функций подходил ещё меньше. Спецмашина-саркофаг же на весь Купол была лишь одна и использовалась очень редко, когда хоронили кого-то из Сотни. Демон не помнил, чтобы ее когда-то использовали на его памяти. Умирали ли кто-то из Сотни за два десятка лет подземного всевластия? Никогда не интересовался этим в хрониках.
Раньше все грузовые функции в городе выполняли роботы. Теперь же они стояли столбами на улицах, ожидая команд ИИ или ИМИИ. Культисты не могли управлять ими напрямую, так как соединение с чипами у данных людей отсутствовало, а трофейные костюмы не предоставляли полный спектр возможностей, который был доступен господам ранее. А Алых Саламандр с пассивными системами управления было не так много во всём «Москва Сити»: чуть более сотни. Экипировка элиты. Потому большинство роботов простаивали, ожидая прямого управления.
Впрочем, не все роботы перешли в режим ожидания. Группа роботов управлялась прямо с консолей в операционных центрах с помощью удаленных камер. Как приметил Дементий, эта группа занимались функциями «медвежатников». Только вместо сейфов на этот раз роботы взламывали двери, вынося умные замки массивных дверей мощными ударами рук. Люди ломать герметичные двери, рассчитанные на защиту от многих напастей подземелья (вроде утечки газа или проникновения радиации) простыми ломами и топорами затруднялись.
Взрывать каждую дверь было не эффективно. Хотя, рыжий юноша периодически и слышал хлопки вдоль улиц. Останавливался, поглядывая на данные рабочие тройки. Там ребята работали в том случае, если были уверены, что за дверью лежат тела. Подобную уверенность предоставляли сами культисты, помня своих соседей, многих работников и прочих популярных личностей.
«Культисты». Ранее эти люди казались Демону нелюдимыми, грязными, вонючими изгоями. Язвой на теле цивилизованного мира. Он сам не раз шептал им в спину «гномы» и относился как к мусору. Ведь многим из них не давали даже стандартных костюмов Саламандра начального «белого» уровня. Они ходили в обносках сшитой из синтетических тканей одежды. Они потели и чесались. Хуже всего, они говорили то, что думают, не подверженные контролю. Они могли мыслить самостоятельно и выражать эти мысли вслух. Невероятно для подземного города, который ещё несколько дней назад был пронизан системами слежениям!
На поверхности же Демон увидел много нового. Убийства и истинное насилие, самопожертвование и героизм. Те люди наверху тоже ходили в одежде, как дикари прошлого и тоже иногда чесались, и говорили свои мысли вслух. Но от этого они не переставали быть людьми. Неполный месяц путешествия подземного жителя на паровозе «Варяг» изменили взгляд подземника на людей поверхности. Перевернул Дементию саму систему ценностей, и теперь он не видел изгоев.
Он видел людей. Везде. В каждом. Одежда стала последним атрибутом, на который юноша стал бы обращать внимание.
Рыжий и даже немного конопатый ботаник неполных семнадцати лет теперь видел суть вещей. Судя по поступкам, культисты предстали перед ним неунывающими, трудолюбивыми людьми. Они не впали в панику после трагедии с ИИ, не проклинали жизнь, не молили своих богов свободы. Они просто работали над устранением проблемы. Вкладывали все силы, чтобы всем было лучше.
Они спасали город, как могли.
Что более важно, Дементий никак не мог найти признаков насилия между ними. Раньше подземное правительство спускало на них всех собак, обвиняя во всех городских бедах. Им причисляли многочисленные нарушения порядка, бунты, возникновения эпидемий, иногда даже убийства. «Сотня» ограничивала их свободу, кидала за решетку, вводила продуктовые карточки. Поговаривали, что на культистах первыми ставят опыты учёные. Так это или нет, Демон не знал. И глядя на этих людей в таких же костюмах, как раньше носили чипованные подземники, он не мог найти отличия между ними. Социальные, религиозные, нравственные, любые.
Но культисты словно отрицали все формы градаций. Ни командиров, ни наставников. Они казались Демону более открытыми и коммуникабельными, чем «истинные подземники». Ведь им многие годы жизни под землей приходилось общаться вербально. Без гаджетов. Они даже улыбались… Как дети. Господа же предпочитали печатать или разговаривать с ИИ. Господа предпочитали сидеть дома, ограничивая общение с внешним миром до минимума.
Дементий приблизился к родному дому, и немного постоял перед лестницей. Она вела на второй этаж к его собственной жилплощади. Немного подумав, понял, что там нет ничего полезного. Личные вещи молодежи не полагались. Они были пережитком прошлого и были свойственны лишь первым переселенцам, которые спускались под землю в качестве наймитов по приглашению корпораций до дня, Когда Все Изменилось.
Демон понял, что домой не тянет, потому что нет больше дома. Нечего было вспомнить в четырёх стенах. Воспоминания были дальше, в другом месте. И ноги сами понесли к более близким по духу местам.
Прошёл дальше по улице, которая гордо носила название Гидропонической, и застыл перед хорошо знакомыми ажурными стеклянными стеллажами гидропоники. Те сверкали алмазами в вечно сером полумраке подземелья. Они всегда приманивали взгляды подземных жителей. Исправно работала гидропоника и сейчас, оставленная на попечительство автоматики, которой не требовался искусственный интеллект, чтобы выкапывать созревшую картошку или отличить баклажан от кабачка при сортировке.
Работали простейшие программы.
Дементий смело вошел в здание. Останавливать на входе больше было некому. Мальчишки, которого выгоняли из производственного помещения тысячи раз в детстве, больше не существовало. Как и живых сотрудников гидропоники.
Округлое сооружение на девять квадратных километров общей площади предлагало три этажа, которые хорошо просматривались со всех сторон сквозь стеклянные стены. Производственное здание-витрина снабжало провизией весь город. Ее поставляли в свежем виде в пункты питания и магазины или консервировали и отправляли на склады, которы