— Вижу, что от Морга тебе тоже что-то досталось!!! — закричал Зёма. — Не по ДНК, но по воспитанию! Как это передаётся? Не воздушно-капельным, но словесным методом?
— Возбуждение сменяется паралитической фазой болезни, которая быстро приводит к смерти. Длительность такой выраженной стадии болезни — от четырёх до восьми дней, — дочитала справку доктор и вздохнула. — Только самое печальное, Зём, что на этой стадии тебя не смогут вылечить уже и наноботы. Они просто разберут твою центральную нервную систему вместе с поедающим её вирусом. Мы не обучали работать их более утонченно. А для самообучения нужен ИИ, которого у нас нет.
Зиновий вздохнул и затих. Едва слышно сказал:
— Хорошо, тестируй меня по полной. Я не хочу заразить никого.
Рядом на соседнем хирургическом столе захрипел волк.
— Он что живой, что ли⁈ — воскликнул Зёма.
— Да. И, похоже, сейчас он единственный способ гарантированно вернуть тебя с того света.
— Что ты собралась делать?
— Пока точно не знаю, — честно призналась Ольха. — Ключ от этой загадки таится в этом волке. Едва он проявит первые признаки болезни, у нас будет немного времени, чтобы заняться тобой. А пока я буду сравнивать ваш иммунитет. Возможно, даже перелью тебе его кровь, если его иммунитет абсолютен к болезни, и он является лишь переносчиком.
— Что ты несёшь⁈ Зачем мне зараженная кровь волка?
Ольха улыбнулась и тихо ответила:
— Зём, после этой долгой ядерной зимы всё возможно. Нам лучше хлебать яда в меру, чтобы дольше жить. Чем захлебнуться от одного большого глотка. По весне много пакости растает. Возможно, волчья сыворотка пригодится не только от бешенства. Одно знаю точно, дружбан — я тебя вылечу! Так что не ной и получай удовольствие от процесса!
Зиновий взвыл и закатил глаза.
— Скажи честно, — спросила Ольха, останавливая эту истерику. — зачем ты поставил Клаву Поверенной?
— Это же очевидно, — усмехнулся адмирал, тут же переключив внимание. — Только она может противостоять Седых на всех морально-волевых, так сказать. Для этих людей на поверхности власть… всё ещё что-то значит. Они не изменятся, Оль. Так пусть хоть сдерживают порывы друг друга и правят как дуумвират.
— Хитрый лис, — едва заметно улыбнулась Ольха. — Перехитришь любое бешенство.
Глава 22Рывок
Клавдия Васильевна Моргунова стояла на крыше мэрии. Видавшая немало за последние годы жизни на поверхности, перебирала губами по зубам и поглаживала языком передний наращенный ряд.
Новый прикус радовал пожилую женщину. Белозубая улыбка, жемчужный блеск. Что может быть лучше для мира после Апокалипсиса? Только полные провизии склады. Они вселяют уверенность в завтрашний день. Выходило, что молодежь отсыпала ей полный пакет надежды. Не зря, выходит, возилась с их воспитанием. Помнят о том или нет, не так уж и важно.
На том свете всех рассудят.
Новая Поверенная наблюдала, как слаженно работают на площади Карлова культисты. Чёрные мешки свозились со всех концов города. Город неспешно зачищался, растаскивая улицы от разлагающихся тел. Ликвидаторы работали в три смены, и никто и не думал об отдыхе в рабочее время. Маски химзащиты не покидали лиц рабочих. Они были так похожи на балаклавы. И в памяти Моргуновой периодически всплывали мысли о старом мире, где когда-то в подобных балаклавах люди выступали против правительств, требовали больше прав и привилегий, ликвидации олигархата как класса. Чудные идеи, если смотреть на них с позиции нового времени.
Люди не ценили то, что имели. Никогда не бывает достаточно.
Олигархи никуда не делись, лишь забурились под землю. А вот обычные люди почти исчезли с лица Земли. Они же забыли о правах, перестали требовать благ и равноправия. Постапокалипсис всех уравнял. Отделил полезные знания и навыки от наносных. Физика, химия, медицина и механика в этой незримой войне в два счета победили рекламу, услуги для населения и юриспруденцию. Выжила, пожалуй, лишь самая основная экономика. Но уже без основ капитализма. Новому миру был нужен социализм. А в идеале коммунизм в его идеальном прогрессивном виденье. И теперь на глубине полутора километров этот неокоммунизм полностью зависел от палача анклава по прозвищу «Морг». Кому и как распределять блага нового мира, теперь решает только она.
Моргунова улыбнулась и тут же нахмурила брови. Последние несколько лет в анклаве забрали её ощущение молодости и состарили тело в десять раз быстрее, чем если бы жила в подземном городе. Всё из-за сумасшедшего напряжения моральных и физических сил. Но постоянное ощущение голода и жизнь на грани приучили к бешенной работоспособности. «Тётя Клава», как ранее звала её Ольха, отводила сну не более четырёх часов в сутки.
Нужно столько всего сделать. Спать — не позволительная роскошь.
Чёрные мешки уносили в недра мэрии, выстраивая рядами прямо у лифтовой шахты. Огромные ящики с продуктами и всем необходимым для поверхности соседствовали рядом с ними. Примерно с той же скоростью, которой город избавлялся от угрозы эпидемий, он же опустошал свои запасы провианта. В консервированном и вакуумном виде долго хранимой продукции скопилось на семь лет вперед для населения в сто тысяч человек. Только условия прошлого темпа потребления давно сошли на нет.
Во всём мире, пожалуй, больше не набиралось ста тысяч человек. А полуавтономные системы Москва-сити продолжали заполнять склады готовой к употреблению продукцией. Так что передача провианта на поверхность была даже благом для подземного города. Даже консервированные овощи имели свой срок годности. Занимаясь ревизией складов, Морг понимала, что вскоре многие продукты просто пропадут, а не спасут чьи-то жизни.
Новая глава города не собиралась пересматривать нормы потребления пищи для подземников. Напротив, выдавала полторы нормы за переработку. «Гномам» доставалось всё лучшее, как самой основе производства для строительства нового мира. Также двадцать тысяч порций три раза в день теперь уходили на поверхность. Этого хватало не только на то, чтобы накормить анклав с его полутора тысячами населения, но и обезопасить от продуктового голода весь «живой Дальний восток». Попутно создавать запасы для прорыва и обеспечения продукцией Сибирь, Урал и, конечно же, земли запада. Если там хоть кто-то уцелел в некогда густонаселённых землях.
Слабо верилось в то, что люди умудрились прожить шестнадцать лет в ветках метро. Для этого не было никаких обоснованных предпосылок, даже при постоянном каннибализме, что чисто по психологическим причинам делало из людей вырожденцев, которые уже не могли бы вернуться к прошлой жизни. Это при условии, что хоть одно метро уцелело в принципе после залпа ракет. С вышедшей со временем из строя вентиляционной системе. При условиях радиационного поражения в крупном городе. И прочей лотереи постапа, выигрыш в которой был помножен на ноль. Всё равно, что ждать зарождения жизни на Луне.
Отставив мрачные мысли, можно было предположить, что нормальные в психологическом плане люди могли уцелеть на севере, будь то Кольский полуостров, Ямал, Таймыр или Скандинавский полуостров-«крабик». Не говоря уже об огромных просторах Дальневосточного севера, где бомбить было просто нечего. Оленеводы тундры и рыбаки на морском побережье так же могли протянуть дольше, чем жители замороженного юга. Для этого у них была соответствующая одежда, «транспорт» из собак, морозоустойчивые шерстяные стада, рыбалка и знания о том, как пережить самую дикую зиму. Если новые поколения полностью не отказались от наследия предков, доверившись прогрессу, выжившие останутся.
«Наличие еды без сомнения привлечёт в точку выдачи всех сталкеров и торговцев, недобитые семьи полудиких охотников и поредевшие ряды выживальщиков из уцелевших анклавов. В дальнейшем проблема состоит лишь в транспортировке провианта на дальние расстояния. Малый Совет логично постановил создавать гидропоники с автономными пунктами жизнеобеспечения на местах и поддерживать между ними постоянную связь. Так удаленные регионы могли бы сотрудничать и взаимодействовать между собой, коллективно решая возникающие проблемы». — раздумывала Поверенная.
Пока тело отдыхало от беготни по поверхности, бесконечных рейдов и докладов, мозг активно работал. Он постоянно возвращал Поверенную к теме «чистильщиков» и «свободных». Этот вопрос стоял весьма остро для человека, что пожил в обоих мирах.
Капраз и Морг прекрасно знали, что люди, которые попробовали мясо других людей, вряд ли смогут вернуться к прежней системе существования чисто морально. Остро стояла проблема и с психикой «фанатиков веры» в Хозяйку. Даже после смерти «тёмной богини» многие из них не были готовы стать прежними свободно мыслящими существами. Как освобожденные рабы, «свободные» слишком долго были в заключении и уже не могли мыслить самостоятельно. Они искали нового порабощения.
«Те, кто готовил себя к жизни контейнеров для личинок мутантов, вряд ли смогут вновь очистить разум от внешнего влияния и начать, наконец, думать своей головой», — бежали вдогонку логичные мысли Поверенной.
Выделять психологов для сломленных психологически людей и время для их адаптации Морг не собиралась. Она прекрасно понимала, что проще подобный контингент зачистить вместе с мутантами, чтобы у следующего поколения нормальных людей не было с ними проблем, чем социализировать их, допуская в разумную среду нового мира.
«Детям и внукам и так забот хватит. В этом мире нет психологов. Нет подходящих лекарств для лечения сломанных психик, да и сил на гуманизм не осталось», — пришла к выводу Поверенная по старой привычке: «Молодой адмирал словно предвидел этот шаг меня, как „главной по безопасности“ и заточил в подземный город, обрезав все нити влияния на дела на поверхности. Мелкий пробиркин сын дал мне должность мечты сейчас, чтобы не претендовала на глобальные вопросы в дальнейшем. Хорош, Зиновий, нечего сказать».
Клавдия сделала упор на логику, логистику и систему «вызова и ответа». Поверхность над городом была видоизменяема. И перестройка зависела от её решений. Зиновий развязал ей руки, доверившись той, что умела решать проблемы, исходя из личного опыта и возможностей. Вот только в анклаве они были до предела урезаны, и средств она часто не выбирала, а Москва-сити открывал перед ней новые просторы. Возможности будоражили не хуже транквилизаторов.