Тимофей вздохнул, продолжая глядеть в спину удаляющемуся роботу.
— Ну, по части собак я не переживаю. Их гораздо меньше, чем мутантов. И не все бросаются на людей. А вот пояснения насчёт вводных параметров для чёрных придётся доработать.
Зиновий посмотрел на хакера, как на создателя динамита, запал которого уже горел.
— В принципе, если у них глаза-спектрометры, можно давать наводку по ДНК, — размышлял уже вслух Тимофей, как будто переключил внутренний тумблер на экстраверта. — Мутагены и лишние хромосомы легко определяются при ближнем сканировании. Это же не как в случае с твоим вирусом бешенства, когда тебя пришлось подсвечивать всего.
— Чтобы прийти к выводу, что нет заразы, — вздохнул Зиновий. — Да и откуда ей взяться, если все носители давно перемёрзли?
— Но мне было бы проще научить искателей находить мутантов по принципу машинного обучения. — продолжил Тимофей. — А это невозможно без нейросетей. Что вновь отправляет нас в Новосибирск к бэкапу. Первостепенная задача.
Теперь вздохнул уже Зёма, посылая вслед роботу мощный единичный заряд с атакующего модуля. Плазменный плевок толкнул искателя в спину. Он не плавил броню чудовищной температурой, а просто расправился с внутренними микросхемами, устроив перегрузку всем соединениям.
— Тим, мы не будем перезагружать ИИ, пока не создадим рабочей «красной кнопки». Мы просто будем пользоваться любой информацией по запросу.
Тимофей с сомнением посмотрел на результат нападения. Доработанные модули атаки против роботов создавали помехи, разрывающие электронные связи в узлах техники. Получив такой заряд, робот становился слеп, глух и разряжен. Ничему живому такой «плевок» модуля атаки вреда не наносил.
— Ох и сомневаюсь я, что без ИИ мы будем знать, что искать. Раньше над задачей оптимизации поиска по запросу трудились тысячи программистов. А сейчас ты хочешь поручить эту задачу мне одному?
— Никто не будет против, если ты создашь свою армию технарей. С модулем атаки вот неплохо же получилось.
Оружие, которое пригодилось бы миру после Конца Света в первые годы выживания, разработали за неделю в подземных лабораториях, как самое эффективное против роботов. Исходники обнаружились на армейских складах.
— Это не совсем моя заслуга. Россия несколько десятилетий разрабатывала системы радиолокационных помех и достигла немалых успехов в оглушении электроники. Мир слеп, когда это было нужно русским.
— А к какой нации ты бы причислил нас?
— К нации выживших. Единой. Любые диспуты на тему национальностей, религиозных и политических разногласий сведут шансы нашей перезагрузки к нулю. Так что мы либо введем единые стандарты сосуществования для всех, либо ничего менять не будем, потому что это не будет иметь никакого значения.
— Это же диктатура.
— Это единственно-возможное бесклассовое равенство, способное идти вперёд без оглядки.
Зиновий с сомнением попинал робота. Больше искатель не поднялся.
Адмирал прислонился спиной к планеру, обронив:
— Хочешь сказать, придется все же привлечь ИИ? И без него мы не сможем задавать роботам цели для поиска мутантов автономно?
— Именно так. У человека есть пределы работы мозга. Более мощные компьютеры мы создавали с помощью менее мощных. В одиночестве человек создал лишь первое звено в этой системе, постоянно совершенствуя его с помощью своих инструментов, которых и создал себе сам.
— Как же академик Невельской допустил, что этот инструмент повернулся против всех нас?
— Очень просто, — ответил без всякого сомнения Тимофей. — Походу, он его «одушевил». Нет ничего страшнее одушевленного механизма, которому чужды сомнения, но близка математика. По математическим подсчётам, мы все должны быть рано или поздно помножены на ноль.
Зиновий задумался, пытаясь понять, зачем люди прошлого женились на пылесосах, выходили замуж на андроидов-любовников и обожествляли программы-помощники с передовым искусственным интеллектом. В какой момент это настолько вышло из-под контроля, что человек решил уподобить робота себе?
— Признать, я мечтал о создании мини-армии, которая пройдёт по миру, вычищая его от скверны до того, как там появимся мы. Эх, всё опять придётся самим делать, — вздохнул Зиновий. — Без ИИ роботы глупы и не смогут исполнять нашу волю. А искусственный интеллект лежит поверженным. И это снова торопит нас в Академгородок.
— Без контроля роботов все равно надолго не оставить. Всегда возможны сбои. — Тимофей также прислонился спиной к хорошо прогретому боку планера. — Слушай, а почему ты не хочешь слетать в Новосибирск малыми силами? Три тысячи семьсот километров на планерах от Владивостока до Новосибирска по прямой при скорости семьдесят километров в час. В худшем случае за пару недель у нас будет если не восстановленный Интернет, то рабочий ИИ точно. Который помнит обо всех данных сети, если предусмотрительно не стал сохранять порно для экономии места на носителях.
— К чёрту порно! — воскликнул адмирал. — Мы не можем лететь по прямой через территорию Китая. Седых уверен, что там радиационная пустыня. Все Искатели, что приходили оттуда, фонили будь здоров. Придётся облетать, ориентируясь по автомобильной трассе или на железнодорожные пути, а это уже увеличивает расстояние до пяти тысяч километров. Учитывай, что нам также нужно делать частые остановки. К тому же если лететь днём и ночью беспрерывно с минимальной нагрузкой, то есть с одним человеком, нагрузка на пилота максимальная. Он беззащитен в моменты сна. Да и ночной полёт наши аккумуляторы не вытянут. К тому же стоит выйти из строя хоть одной детали и планер упадёт. Кто-нибудь стрельнёт по днищу — планер снова упадет. Что-нибудь случиться с водителем — опять упадёт. И что вообще ожидает нас в Новосибирске? Город стоит целым. Как я понял из слов Карлова, Хозяйка не бросала ракеты себе на голову. Но он сказал, что она зачистила город как-то иначе. Как? Вот весь вопрос.
— Ну, тут тоже много вариантов. Либо зачистила его теми же Искателями, либо мутантами, либо фанатиками. Люди могли натворить больших дел из-за угроз верховного ИИ. Но меня больше останавливает тот факт, что ты не хочешь быстрой перезагрузки ИИ, пока не подумаем над «красной кнопкой». Тогда действительно выходит, что малыми силами туда лучше не соваться, — согласился хакер.
— Она должна быть настолько красной, что будет действовать без нашего ведома. Но я боюсь допустить ошибку, что это выльется в очередное противопоставление одного искусственного интеллекта другому, — честно признался Зёма. — Этот мир ошибок больше не простит. Понимаешь, Тимофей, когда мы сами пройдём по землям на своих двоих, мы увидим, что необходимо людям, к чему они готовы и что категорически нельзя давать им в руки. Мы получим стойких союзников или вероломных врагов. Но всё по-честному, исходя из собственного опыта. А если мы дадим людям всё и сразу: технологии, связь, еду, оружие, никто даже не поймёт, откуда ноги растут. Примут как данное. Да, Искатели перебьют мутантов, люди получат связь. Но вновь анклав пойдёт на анклав. И мы получим тысячи точек сопротивления. Без единства, которое зарождается только в общей войне. Против… кого-то.
— Объединяющей цели нет, — понял хакер. — Враги есть. А цели нет. При том, что всё вокруг враждебно, начиная от природы до голодного ближнего своего.
Зёма кивнул, надеясь, что Тимофей действительно начал его понимать.
— До того времени, когда мы дойдём до Новосибирска, уста каждого уцелевшего жителя должны шептать «Содружество». Люди должны понять, чего хотят и постепенно идти к этому. Вот тогда, услышав про Цель и приняв ее, они будут готовы вернуть себе интернет и технологии. Будут ценить их, а не обмениваться голыми жопами и котиками. Ты видел старые сводки в ЛУКе?
— Видел, — хмыкнул собеседник. — Они та же будут знать, кому при этом всем обязаны. А так уже создаются легенды. Нам нельзя позволять создать новый культ, основанный на мракобесии неведения.
— Просветим. А там и космос откроется.
— Космос?
— Или так, или никак, — подтвердил Зиновий, заболевший идеями Карлова. — Иначе на космодроме мы будем смотреть в звёздное небо парой десятков человек. Нам нужна критическая масса людей для восстановления нашего потенциала.
— Потенциала, значит?
— Хозяйка погасила его, уничтожив все крупные города, остановив нашу промышленность, прервав связь, перебив армию и все линии взаимодействий. Люди поодиночке или малыми группами при всех обрушившихся на них условиях уцелели едва ли: холод, голод, радиация, усложнившиеся межкультурные связи, беззаконие, анархия и… — Зиновий сбился. — Что вообще у них оставалось? Вера? Надежда? Любовь? Даже цепляясь друг за друга, стараясь выжить, умирали миллионами, просто не зная, что делать. Генофонд очистился сам собой, убрав всех болеющих, хворых и слабых. Но многие из тех, кто выжил по причине большого здоровья, оказались слабы здоровьем психическим. Отсюда мы имеем фанатиков-свободных Хозяйки и людоедов-чистильщиков. Мы должны сравнять их с землей. Иначе у нашего робкого ростка нового человечества не будет шансов уцелеть в конкуренции с ними. Мы должны создать искусственные условия.
Адмирал поймал взгляд программиста:
— Создать, а не подарить! Вместе с ними.
— Ясно. Не готов ты, значит, людям вернуть комфорт, пока не приложат для этого все усилия и не вспомнят, что значит мечтать и строить, — спокойно добавил Тимофей. — Что ж, это рациональная идея. Надеюсь, её не исказят до уровня маразма исполнители на местах.
— Поэтому мы везде должны пройти сами. Действовать надо по обстоятельствам. Это важно — походить в местной шкурке. Очень важно понять проблемы, прежде чем действовать, — добавил Зиновий и запрыгнул на планер. — Летим на базу. Будешь дорабатывать свою прошивку, пока не пойдём на север. Там на коленке это будет делать сложнее. А здесь у тебя хотя бы условия есть…
За неделю «сафари» по всему Приморью удалось набрать сорок два дееспособных Искателя. Остальных разобрали на запчасти, модернизируя других роботов или растаскивая на бутовые нужды. Металл на роботах был высшего качества и не весь фонил радиацией. Датчики Гейгера ругались раз через раз.