— Совершенно верно, — подтвердил Марк, мысленно одёрнув Беатрису, которая опять собиралась сделать уточнение. — Проникновение сквозь Рёбра можно представить следующим образом: стоя на краю «лоскута» ты на какое-то мгновение попадаешь на Равнину, быстро переходишь на соседний «лоскут» и тут же возвращаешься в обычное пространство, но уже на другой Грани.
— Или на той же самой Грани, но в каком-то другом месте, — добавила Беатриса. — Путешествие сквозь Рёбра состоит вот из таких «прыжков» с Грани на Грань. Идти по Трактовой Равнине, конечно, удобнее, а главное — гораздо быстрее.
Ребекка ненадолго задумалась.
— А если, — предложила она, — пересекать Рёбра не на краю «лоскута», а где-то в середине?
— Тогда ты просто вернёшься обратно, — ответил Марк. — Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. В принципе задержаться на Равнине, «зацепиться» за неё, не так уж и трудно, но толку от этого будет мало. Попасть на Равнину может любой человек — через входной портал трактового пути. Однако для путешествия по ней нужно уметь переходить из одной её плоскости в другую — это самое сложное дело. Без такого умения ты можешь годами добираться до нужной тебе Грани, а скорее всего, потеряешь ориентацию и заблудишься на веки вечные.
— Тогда лучше пользоваться «колодцем», — заметила Ребекка.
— Те, кто не умеет путешествовать по Равнине или хотя бы проникать сквозь Рёбра, так и делают, но при малейшей возможности предпочитают обходиться обычными трактовыми путями, — сказал Марк. — Открывать «колодец» ты сумеешь уже через три года. Однако могу тебя заверить, что после нескольких пробных путешествий, предусмотренных школьной программой, особого желания лезть в «колодец» у тебя не возникнет. Это действительно очень неприятная штука.
— Правда, есть ещё более неприятные, — добавила Беатриса. — И не просто неприятные, а смертельные. Например, метод свёртывания пространства, чаще его называют «почтовым курьером», поскольку он, благодаря своей быстроте и оперативности, широко используется колдунами для обмена письмами и разными небольшими предметами. К сожалению, «курьер» требует высокого мастерства и больших затрат энергии, а кроме того, людей таким образом переправлять нельзя — при свёртывании пространства они гибнут. Из всех известных науке способов перемещения материальных объектов между Гранями человек может выдержать только три — «колодец», Трактовую Равнину и пересечение Рёбер.
— Четыре, — уточнил Марк. — Ты забыла о межпространственном инфернальном туннеле.
— Не забыла. Просто я его не считала. Инфернальный туннель можно проложить лишь с помощью Нижнего Мира, а мы сейчас говорим о… ну, скажем, о земных способах. К тому же его никак нельзя назвать безопасным для человека.
— Но в принципе там можно выжить. Ведь сколько известно историй о людях, которые случайно попадали в инфернальный туннель и выбирались из него в целости и сохранности за тридевять Граней от родины.
— А сколько не выбирались, — парировала Беатриса. — И, естественно, не могли рассказать о своих приключениях.
— Я же говорю: в принципе, — настаивал Марк.
Брат и сестра заспорили, перейдя на мысленную речь. Ребекка придвинулась к боковому окну и посмотрела вперёд. Их карета как раз подъезжала к порталу дорожной развязки, который переводил трактовый путь в другую плоскость Равнины. Не желая пропустить этот момент, она снова взобралась с ногами на сиденье и прильнула к заднему окну.
Широкая ровная дорога, извивистой лентой тянувшаяся вдаль и исчезавшая милях в шести от них под аркой такого же портала, как тот, к которому они приближались, была заполнена движущимися в обоих направлениях каретами и повозками, тяжёлыми фургонами и лёгкими экипажами, всадниками и просто пешими путешественниками. По обе стороны дороги простиралась бескрайняя Трактовая Равнина, сотканная, словно одеяло, из больших «лоскутов» земной поверхности, принадлежавших разным Граням. Близ дороги это были в основном пустынные, каменистые участки, без каких-либо признаков жизни на них, но дальше виднелись поросшие зеленью холмы, участки леса и разбросанные там и сям куски рек, озёр и морей.
Уже само по себе это поражало воображение новичка, однако Ребекка, которая ежегодно совершала короткие путешествия по тракту, навещая живущих на соседней Грани бабушку и дедушку, была привычна к такой картине. Она ждала куда более любопытного зрелища — «скачка» Равнины при повороте трактового пути.
Когда их карета въехала под арку, Равнина моментально преобразилась: все прежние «лоскуты» в мгновение ока исчезли, а на их месте тотчас возникли новые — но совсем другие. Всякий раз, когда Ребекка наблюдала за этой стремительной метаморфозой, у неё создавалось впечатление, что кто-то резко повернул весь мир, подобно калейдоскопу, и его «лоскуты»-осколки мигом сплелись в иные узоры. От отца она слышала, что на самом деле при повороте тракта Равнина не «скачет», а «плывёт», но из-за того, что вид меняющейся Равнины вызывает у многих людей и животных панику, порталы сконструированы таким образом, чтобы поворачивать путь очень резко, и глаз просто не успевает замечать, как «плывёт», преображаясь, Равнина.
Вместе с прежними «лоскутами» пропала и почти вся дорога позади них; остался лишь короткий её участок, начинавшийся у края «лоскута», на котором стоял портал, а дальше тянулись дикие безлюдные «лоскуты». На этот участок из ниоткуда въезжали кареты, повозки, фургоны, вступали всадники и пешеходы, а те, кто двигался в противоположном направлении, приближаясь к границе «лоскута», словно растворялись в воздухе. Как обычно в таких случаях, Ребекка слегка испугалась, хотя прекрасно понимала, что дорога позади кареты никуда не исчезла, просто теперь она видит Равнину под другим, если можно так выразиться, углом зрения.
Девочка вздохнула. Ей гораздо больше нравилось то, что происходит при «скачке» Равнины впереди, — когда из ниоткуда возникает длинный отрезок дороги до следующего портала с движущимися по нему людьми и транспортом. Во время коротких путешествий к бабушке с дедушкой она как правило смотрела вперёд — ведь обычно они ездили в открытом экипаже. А здесь вперёд не шибко посмотришь; ну разве что высунувшись по пояс из бокового окна кареты, да и то будет виден лишь кусочек дороги…
Немного разочарованная, Ребекка отвернулась от заднего окна и увидела на лицах брата и сестры понимающие улыбки. Улыбаясь, они были поразительно похожи друг на дружку. Впрочем, они были похожи при любых обстоятельствах — ясно ведь, близняшки, — но улыбки делали их лица почти неотличимыми. Разве что у Марка черты были резкими и мужественными, а у Беатрисы — мягкими и женственными.
— Не расстраивайся, сестрёнка, — сказала Беатриса, убрав со лба непокорную прядь тёмно-каштановых волос. — В следующий раз будешь смотреть оттуда. — Она указала на люк на крыше кареты. — Марк подержит тебя. Правда, братишка?
Марк согласно кивнул:
— Разумеется. И вообще, Бекки, не переживай. Ты ещё успеешь насмотреться. Попомни моё слово: к концу поездки тебе это надоест.
— Порталов будет так много?
— Через каждые несколько миль, — ответил ей брат. — А вблизи Торнина они вообще встречаются чуть ли не по два на милю. Трактовый путь там очень сильно петляет.
— Из-за этих порталов?
— Да.
Немного подумав, Ребекка покачала головой:
— Глупо всё это. Лучше было бы проложить прямой трактовый путь, а от него отводить ответвления к Граням, мимо которых он проходит. А ещё лучше было бы заселять ближайшие к тракту Грани. — Она указала в окно: — Вон, видите? Там ведь не только клочки пустыни. Есть же «лоскуты» и с лесами, и с лугами. На тех Гранях тоже можно жить. А они совсем рядом с трактом.
Марк и Беатриса быстро переглянулись. В возрасте Ребекки они не задумывались над такими вещами. То, что трактовый путь сильно петляет, из-за чего дорога по нему получается раз в 10–15 длиннее, чем напрямик по Равнине, было известно им лет с пяти и казалось совершенно естественным. Лишь в школе, на занятиях по географии, они узнали, в чём причина такой извивистости трактов.
— Видишь ли, Бекки, — принялся объяснять Марк. — Трактовые пути сильно петляют вовсе не из-за плохого расположения населённых Граней. Вдоль этого отрезка тракта всё делалось именно так, как ты считаешь правильным: сначала был проложен путь, а уже потом люди заселяли прилегающие к нему Грани.
— Тогда почему он изгибается через каждые несколько миль? — нетерпеливо спросила Ребекка.
— Да просто потому, что иначе идти он не может. Трактовые пути, как известно, прокладывают по «лоскутам» с разных Граней. Какими, по-твоему, свойствами, должны обладать эти «лоскуты», чтобы по ним мог проходить тракт?
— Ну, они должны быть твёрдые, ровные, — ответила Ребекка. — Их края должны находиться на одной высоте с краями соседних, чтобы не было «ступенек», по которым трудно ехать. И ещё на «лоскутах» не должно быть ни слишком жарко, ни слишком холодно.
— Да, это тоже важно. Однако самое главное — они должны быть постоянными, неизменными, неподвижными. То есть Вуали, охватывающие эти «лоскуты», не должны дрейфовать — ни по Граням, ни по Равнине. Иначе за несколько лет тракт просто распадётся на части, и по нему уже нельзя будет проехать. Теперь понимаешь, в чём основная проблема прокладки трактовых путей?
Ребекка медленно кивнула:
— Да, понимаю. Для трактов подходит не всякий «лоскут».
— Вот именно. Поэтому дорога идёт от портала к порталу не по прямой линии, а извивается, поэтому путь так часто переходит из плоскости в плоскость. Исключение представляет лишь Главная Магистраль — но это не совсем трактовый путь, если под этим понимать искусственное сооружение. Главная Магистраль — естественный феномен, чудо природы… или Божье чудо. А люди, в отличие от Бога или природы, не способны делать Вуали стабильными в удобных для себя местах; так что приходится довольствоваться существующими и прокладывать тракты петлями и зигзагами, следуя по цепочкам неподвижных «лоскутов». А такие «лоскуты» чаще всего встречаются на очень старых Гранях, которые возникли в числе первых при Сотворении мира и уже давно стали безжизненными. Поэтому вдоль дороги такой пустынный пейзаж, воздух кажется таким пресным и безвкусным, а… Кстати, ты обратила внимание, что на трактовом пути всегда светло?