На моё фырканье из-за дивана, где было его любимое место для сна, выполз потягивающийся Булька.
Трясти меня начало в ванной.
Наверное, это было отсроченным следствием испуга, но и руки задрожали, и слезы потекли, и зубы застучали. Несмотря на то, что вода лилась почти неприятно горячая, меня знобило, а в солнечном сплетении ледяным камнем свернулась дурнота.
Кое-как вытершись и не успевая глотать слезы, я доползла в комнату и свернулась под пледом. Поскуливающий Булька бестолково метался рядом, тычась мокрым носом в ладонь и глядя на меня с сочувствием и непониманием.
Затащив к себе на колени тяжелое теплое тельце, прижалась к нему, чувствуя, как под гладкой темной шкурой быстро бьется маленькое сердце, а чуть шершавый язык старательно вылизывает мне лицо.
От этого стало немного щекотно, а паника начала отступать, вытесненная здоровой злостью. Спрашивается, какого черта эти непонятные личности ко мне прицепились?! Нужно им что-то узнать, милости просим к самому господину Васильеву, я вообще ни сном, ни духом о его приключениях!
Нестерпимо захотелось позвонить и высказать всё, что думаю по данному поводу, остановило меня время. Как ни сильно было возмущение, но названивать в половине двенадцатого ночи всё-таки свинство. Поэтому разбор полетов я отложила до утра.
Но уснуть не могла ещё долго, чутко вслушиваясь в темноту и пугаясь малейшего шороха. Возникло искушение собраться и уехать к родителям, тут всего-то минут двадцать на такси, но визитом посреди ночи я их тоже доведу до предынфарктного состояния.
Сходить к соседке?
Нет, только вследствие сильного стресса придет в голову такая глупость.
Кстати, неплохо бы расспросить, откуда она вообще взялась. Не то, чтобы Алеся вызывала подозрения, но осторожность тоже не будет излишней.
Провертевшись на диване, который так и не стала раскладывать, еще почти час, я отправилась на кухню добывать двадцать капель корвалола на стакан воды. Не знаю, почему, но рубит меня от этой настойки стабильно. Поморщившись, выпила резко пахнущее лекарство и вернулась на диван. Пес, уставший от моих телодвижений, давно уполз в свою нору, так что пришлось довольствоваться старым плюшевым зайцем. Его подарил мне папа лет в восемь, зайка немного потерял форму и цвет, но в такие минуты, когда хочется снова почувствовать себя маленькой девочкой, работал безотказно.
Уже засыпая, я вспомнила наш с соседкой разговор. Странно, когда я пришла, Булька спал, да и вообще за ним не водится привычки царапать дверь…
Но додумать эту мысль я не успела, корвалол и в этот раз подействовал быстро.
Глава 4
Утром, проснувшись удивительно бодрой и отдохнувшей, я на ночные приключения смотрела уже под несколько другим углом.
Во-первых, все эти страхи и шорохи теперь отчетливо отдавали блажью впечатлительной барышни. Ну, подошел кто-то в темноте, можно подумать, если бы он мне там в лицо фонарем посветил, я прониклась бы бОльшим доверием. И хотя такой уж трепетной я никогда не была, но чисто по-женски боюсь темноты, незнакомцев и пауков. Пауков особенно.
Во-вторых, темнота вообще провоцирует страх, привет из далеких времен, когда люди носили шкуры и жили в пещерах. Мало ли какой саблезубый тигр в полумраке затаился, вот у нас и происходит экстренный выброс адреналина, если резко шугануть ночью. А я ещё и уставшая была, дополнительный фактор стресса.
В-третьих, у нас в семье отношение к полиции вообще прохладное. Нет, никто ни в диссидентах, ни в жертвах полицейского беспредела не значился, но бабушкин отец во время войны попал в плен, и всю семью потом репрессировали по известной статье. Слава Богу, отправили не на Соловки или Колыму, а всего лишь в Среднюю Азию, и то буквально на пару-тройку лет.
Вот у меня, наверное, это всё и наслоилось на бабулины страшилки о приезжающем в ночи черном «воронке».
Поэтому, ещё раз всё обдумав и решив, что надо завязывать с триллерами на ночь, я прогулялась с Булькой, прибралась в квартире, а потом заскучала. Заскучала настолько, что решила добежать до работы, тем более что я так и не нашла свой mр-тришник, одна надежда, что забыла вчера в клинике. А раз делать нечего и даже ещё не вечер, отчего не прогуляться?
Пес моего энтузиазма не поддержал. Он вообще больше диванный житель, потому, чутко держа уши «топориком», если так вообще можно сказать о его локаторах, проводил до входной двери и с чувством выполненного долга отправился досыпать. Мне кажется, он порой вообще меня стеснялся. У всех порядочных собак хозяева, как хозяева, и только его бестолочь где-то постоянно шляется, заставляя питомца ждать в тоске и одиночестве.
Коммунальщики все-таки справились с гололедом, и теперь можно было не опасаться за целостность конечностей, так что до работы я решила прогуляться пешком. Если идти не по улицам, а свернуть через пешеходный мост над железнодорожными путями, а потом пройти узким переулком между гаражным кооперативом и огороженным котлованом, тут всего минут двадцать ходу. О том, чтобы проделывать этот путь в темноте, и речи не шло, я не настолько отчаянна, но отчего не срезать белым днем?
Наверное, все-таки на меня вчерашнее как-то подействовало, потому что шла, постоянно оглядываясь. Несмотря на непрезентабельность дороги, люди ею пользовались активно, поэтому в одиночестве я ни разу не оставалась. И все-таки ощущение навязчивого взгляда в спину не отпускало. Пару раз я оглянулась, но ничего подозрительного не заметила.
Какие-то мужички стоят над открытым капотом машины, глубокомысленно почесывая затылки.
Возле магазина автозапчастей разгружается «Газель».
Крупный пес, в котором мне почудилась капля волчьей крови – уж больно характерная морда, - потрусил куда-то по своим делам. Ему вслед посмотрела особенно пристально, по строению тела и из-за густой шерсти сразу и не поймешь, кобель это или сука, но клипсы в ухе точно нет. Как и ошейника, скорее всего бездомный, надо будет попробовать приманить и стерилизовать.
Не то, чтобы у меня руки чесались лишить кого-то возможности иметь потомство, но прошлой зимой тут было два случая нападения стаи бродячих собак на людей, и повторения этого крайне не хотелось бы. Понятно, что стерилизация не панацея, а голод не тетка, и резкого снижения агрессии, как обещают защитники зверья, не будет, но они хотя бы не будут плодиться. Потому что самый страшный зверь это тот, кто защищает своих щенков.
Уже в дверях клиники я столкнулась с владельцем магазина зоотоваров, с которым мы и делили помещение. Егор как раз вытаскивал пустые коробки, до этого полгода валявшиеся в подсобке, на что постоянно жаловались продавцы.
- Надюха, привет, - он кивнул мне, не отрываясь от основного занятия по утрамбовыванию картона в мешок с ноги. – Ты же, вроде, в отпуске?
- Добрый день. Да, но по делам забежать надо, - я уже почти прошла в пропитанное специфическим запахом кормов для животных помещение, как он снова меня окликнул:
- Тебя клиент-то нашел?
Так и не шагнув через порог, я остановилась:
- Какой клиент?
- Вчера утром приходил парень, говорит, ты оперировала его собаку, хотел что-то уточнить. Нина предложила проконсультировать, он уперся, что нужна ты, полчаса, наверное, бухтел. Нинка плюнула и дала твой номер телефона, сама до тебя дозвониться не смогла.
Конечно, не смогла, в наш с Булькой поход за молоком я его оставила в другой куртке дома. А потом, когда увидела пропущенный, Нина уже искалечилась и по какому поводу мне названивала, она не вспомнила.
- Что за собака и с чем связана консультация?
- А я знаю?
Пожав плечами, он вернулся к своему занятию, а я, на всякий случай проверив телефон, убедилась, что пропущенных звонков нет. Ладно, нужна буду, найдет.
Плеер нашелся в ящике стола, а за ним сидел Димыч, мелкий и щуплый парнишка весь в татухах и пирсинге, который пришел к нам летом, но уже завоевал любовь клиентов и их питомцев. А уж как за его внимание соревновались девочки-продавцы, ууу… Удивительно, что в рукопашной не сошлись.
Он у нас был специалистом по всяким ползучим гадам и крупным насекомым, которых я уважала и, откровенно признаться, чуток побаивалась, ну, или брезговала, что даже ближе к истине, потому в данную область ветеринарии не лезла.
- О, привет, - он дружелюбно махнул зажатой в руке обкусанной булкой.
Ругать за то, что ест прямо в кабинете, мне было неохота, да это и бесполезно. Сколько раз ему и выговаривали, и пытались штрафовать, но в закуток дальше по коридору, который гордо именовался служебным помещением, его было не загнать. Честно говоря, я и сама там не любила бывать, потому что некоторые гробы просторнее, чем тот встроенный шкаф, который нам от щедрот своих выделило руководство клиники для принятия пищи.
- И тебе привет. На бумаги не кроши. Не знаешь, кто меня вчера искал?
- Видеть видел, но знать его не знаю, - Димыч послушно отвел руку в сторону, и теперь крошил на принтер. Ладно, бумаги в нем сейчас нет, так что формально просьбу выполнил. – Вообще мутный он какой-то.
- В смысле? – Я смотала наушники так, чтобы они намертво не запутались и уставилась на коллегу. Тот задумчиво почесал бровь.
- Вот есть такие люди, которых видишь первый раз, а знаешь, что у него собака.
- Ага, ботинки покусанные и шерсть на штанах.
- Неее… Это другое. А этот по сторонам косился так, будто вообще первый раз тут был. И морщился.
Аромат в магазине действительно ядреный, с этим не поспоришь, поэтому сразу после работы я обязательно мою голову. Не очень приятно сознавать, что волосы источают аромат «Педигри», даже если производитель обещает, что он придаст коже здоровье, а шерсти - шелковистость.
- Может, натуралкой кормит, а тут действительно первый раз, жена собаку привозила. Да мало ли как бывает. Что за собака-то?
- А это вторая странность, он сказал, что оперировала её ты три недели назад.
Я припомнила работы за указанное время.