Ещё интереснее история с учреждением БССР. Тоже всё происходило под диктовку Москвы, но диктовка оказалась странной. Первый Всебелорусский съезд Советов принял Конституцию БССР, но практически сразу же – Декларацию об объединении с Литовской ССР. Получился Литбел. Общего съезда оба субъекта не проводили, учредительных документов не принимали. Было только общее правительство и объединенный ЦИК без какого-либо подтверждения их полномочий. После освобождения от польской оккупации случилось странное: в 1920 договор между РСФСР и Литвой прекратил существование Литбела. Считается, что к концу года БССР каким-то образом была восстановлена. Хотя непонятно, каким образом это произошло. 2‐й Всебелорусский съезд ничего заново не утверждал – только внес поправки в Конституцию, хотя изменилось всё, включая границы – Польша оттяпала у Белоруссии значительные территории, а РФСФР это признала.
Закавказская федерация создавалась также при отсутствии федерирующихся субъектов. В целом такой подход давал возможность будущим революционерам присоединяться к какой-либо Федерации через голову своего правительства.
Делегатов на учредительный съезд СССР ни один из субъектов не выдвигал – не проводилось никаких съездов, которые принимали бы решения по этому вопросу. Договор не подписывался и не ратифицировался сторонами, а был проголосован на общем форуме, где субъектность договаривающихся сторон отсутствовала. Субъекты Союза не были созданы ни к 1922 году, ни к 1924‐му. То, что считалось созданием, было лишь декларацией группы лиц, наделенных полномочиями не от народа, а от большевистских ячеек, а порой и просто назначенных партийным руководством. Следовательно, учреждено не государство, а режим партийной диктатуры. Принятые за основу документы 1‐го Съезда при принятии в 1924 году Конституции СССР не учитывались – о них даже не вспомнили. Формально о существовании советской государственности (теперь уже открыто партийного типа – см. ст. 126 Конституции) можно вести речь, скорее всего, лишь с 1936 года, с момента принятия сталинской Конституции и конституций союзных республик. Вместе с тем, диктатура партии к тому времени перешла в диктатуру отдельного лица – Сталина, который присваивал себе все полномочия, которые хотел бы присвоить в любой произвольно взятый момент. Это означало, что в 1936 году любой форум, якобы представлявший мнение народа, был еще дальше от народности, чем в 1924 году. По этой причине все положения Конституции 1936 года при их копировании конституций западных государств разбивались о единоличную тиранию, обеспеченную массовым и неизбирательным насилием, превратившим страх в единственный мотив любых волеизъявлений.
Октябрь вырос из Февраля. Истинными зачинателями Советской власти были Керенский и Ленин – два ничтожества, общий «стаж» которых на высших должностях присвоенной ими власти – меньше пяти лет. Но этого оказалось достаточно, чтобы пройти все «точки невозврата» и превратить страну с богатейшей историей и культурой в кровавое болото.
Вооруженный сброд в Октябре не получил поддержки ни на выборах, ни от фронтовиков, ни от рабочих и крестьян. Но он нашел опору в самых бесстыдных, лишенных нравственного стержня слоях – прежде всего, в трусливых (а потому и особенно жестоких) дезертирах и в бандгруппировках – как состоящих из инородцев, так и в обычном уголовном элементе, который увидел в революции возможность поживиться. Опорой большевизма стал также «простой человек», который без ограничивающей его дикость власти превратился в чудовище, склонное к самым жестоким преступлениям.
Продолжая государственный переворот, начатый в Феврале, большевики сделали всё, чтобы Россия проиграла войну, которая была уже выиграна – оставалось лишь усилие последнего наступления. Революция, согласно планам большевиков, должна была победить в Германии, а Россия – стать «вязанкой хвороста», которая позволила бы поджечь европейскую революцию. Но в Германии победила не социалистическая революция, а лево-либеральная. Все последующие попытки большевиков организовать революцию в Германии провалились. И поэтому в дальнейшем пришлось перейти к концепции «социализма в отдельно взятой стране», которая мало чем отличалась от государственного капитализма, где собственником всего национального достояния была партийно-чекистская верхушка.
Если Государь Император Николай Второй искал опоры на народное представительство, то самозваное Временное правительство (ВП) пугалось уже сформированного представительства и пыталось создать иное – подконтрольное. Государственная Дума перестала действовать, выборы в Учредительное собрание злонамеренно откладывались, корпоративные съезды (включая крестьянские) не могли ничего решить, пока не сформировалась верховная власть. Зато параллельное народное представительство в Советах, произвольно формирующееся на местах, к осени 1917‐го было поражено большевизмом – одни профаны государственного управления решили сменить других, полагая, что у них-то получится куда лучше! Собственно, речь о представительстве не шла – никакого делегирования полномочий от граждан к Советам не существовало. Советы были самопроизвольно созданными политическими центрами, консолидирующими актив «левых» партий с целью захвата власти на местах. Никаких народных масс за большевиками не стояло, и их власть никогда народной не была. Как не была народной и «революция», которую сами же большевистские вожди долгие годы именовали «переворотом».
Примерно то же самое случилось в 1991 году, когда депутаты и правительство РСФСР решили обрушить союзные органы управления и самим получить всю полноту власти – пусть не над всей территорией СССР, но зато свою собственную, бесконтрольную. Кроме хозяйственной разрухи эта генерация управленцев не смогла породить ничего! Зато в этом отношении целиком и полностью повторила большевиков. Всё остальное тоже повторилось, размазавшись на два десятилетия отката в сталинизм, который уже совершенно неприкрыто был реабилитирован в конце 2010‐х годов. По стране власти стали возводить памятники Сталину, которые становились алтарями «низового» большевизма. Естественным следствием рекоммунизации стала война – как и в 1941‐м, при полном отсутствии способностей управлять вооруженными силами и полном развале экономики, надорванной тем, что ошибочно называли «реформами». Жалкий по меркам богатств России достаток «уважаемых россиян» рухнул в одночасье, но прежние «левые» фантазии от этого не пострадали, а усилились – страна вошла в штопор, из которого может не выйти. Именно в таком состоянии страна находилась в 1917–1918 гг., и её выживание было крайне маловероятной исторической случайностью – Божией милостью за те муки, которые претерпел русский народ, за не отступившихся от Христа праведников, истязаемых чертями в человеческом облике. За мученичество Господь пощадил Россию – как и за массовый героизм в 1941‐м, когда казалось, что уже ничто не спасет народ, отступившийся от данной Богом истории и величайшей Империи.
Советская историография скрыла детали прихода к власти большевиков – скрыла напластованиями лукавых умствований, которые подменяли смыслы и на «черное» говорили «белое». Постепенный отход от традиционной для коммунистической власти трактовки коснулся лишь незначительного слоя либеральной профессуры, которая в своих интерпретациях истории оставила большевистскую русофобию и оправдала разрушение Империи тем, что «все империи погибли» (будто бы существует такой закон истории), или же тем, что монархия – это анахронизм, а её методы управления были «бездарны» и «устарели». Давно назрела необходимость рассмотреть большевизм с точки зрения русской истории, основанной на национальном мировоззрении, для которого коммунистический или либеральный анархизм совершенно неприемлемы.
Правда истории состоит в том, чтобы ничего не придумывать – не следовать наемным историографам-идеологам, извратившим всю русскую историю и породившим вирус русофобии, до сей поры сводящий людей с ума. И сегодня в РФ миллионы людей ненавидят историческую Россию и призывают из ада «нового Сталина». Новые демоны вырываются из преисподней и готовы оборвать русскую историю. Чтобы не допустить этого, надо выправить наши знания и наше понимание пути России, искаженные большевиками, и сообщить русским людям правду – чтобы они снова вспомнили, что они русские.
В книге приводится более 200 кратких биографических справок на упоминаемых в тексте лиц – в основном меньшевиков, эсеров и большевиков, а также причастных к зверствам чекистов. Нам важно показать, кто были эти люди, стоявшие у истоков Советской власти – по большей части этой властью и уничтоженные. Рядом с фамилией указывается номер страницы, на которой находится такая биографическая справка.
Биографические справки на Ленина, Сталина, Троцкого, Свердлова, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Крупскую, Плеханова, Керенского, Милюкова, Гучкова и др. известных лиц в книге не приводятся. О них читатель в случае необходимости сможет справиться самостоятельно в электронных базах данных и монографиях, коих издано немало.
Общий портрет революционера – для «демократических социалистов», как правило, человек, закончивший университет, но в профессии не укоренившийся. Это врачи и юристы, превратившиеся в политических публицистов и боевиков. Для большевиков это, как правило, человек без образования – иногда даже без низшего. Но также подвигавшийся на поприще публицистики, в издании и распространении нелегальной литературы, причастный к организации забастовок, беспорядков и терактов. Все эти люди имели одно достоинство «со знаком минус» – они готовы были всю жизнь посвятить революции без шансов на успех. Они жили от ареста до ареста, ездили по стране с агитацией, бежали из ссылок, отбывали (гораздо реже) каторгу. Практически никто из них не пережил Большого террора. Героическая жизнь заканчивалась либо преждевременной смертью от болезни, либо позорным расстрелом, после лишения всех постов.
Всем искателям политической славы следует увидеть, что подавляющее большинство указанных здесь лиц – участники лишь одного исторического эпизода.