— Верно, — кивнула Кайла. — Мне это кажется очень странным. Генри, о чем вы вчера вечером говорили на пароме?
Я поколебался.
— Она сказала, что хочет сделать паузу в наших отношениях.
— И как ты отреагировал?
— Я… я слегка расстроился.
— Как это выглядело?
— Что? В самом-то деле, Кайла, а как это могло выглядеть?! Мы накричали друг на друга, вот и всё. Затем она расплакалась и ушла.
Я не стал уточнять, что был миг, когда она едва не свалилась за борт.
— О ней кто-нибудь слышал с того момента? — спросил Чарли.
Новостей ни у кого не было.
Погруженный в свои мысли, я повернул голову — и увидел его. Высокого мужчину, облокотившегося на барную стойку.
Человек с парковки.
На этот раз я был полностью уверен: он за нами наблюдал. Когда я поднял глаза, он отвел взгляд. В свою очередь я некоторое время смотрел на него, пока он пил кофе. Ростом под два метра, с выправкой бывшего военного или полицейского, темная одежда. Голова, посаженная на мощную шею, была несколько вытянутой. Даже с такого расстояния я мог угадать под его пальто тело атлетического сложения. Профессионал — но в чем?
Знаю, смешно.
Паранойя в чистом виде, вот что это такое. Впрочем, неудивительно, если учесть нервное состояние, вызванное воспоминанием о прошедшей ночи.
Я ощутил приступ тошноты и, поднявшись, направился к туалетам. Стоя перед отвратительным унитазом, я не мог двинуться с места. Мне хотелось биться головой о перегородки, выть, умолять, лупить кулаками. Конечно, ничего такого я не сделал. Удовлетворился тем, что помочился в унитаз и, выходя, заметил рядом с умывальниками контейнер для использованных шприцов. Мне всегда было интересно, кто им пользуется — диабетики или наркоманы.
Затем склонился над умывальником, чтобы помыть руки, и вгляделся в свое отражение в зеркале. Я не люблю себя. Не люблю свою рожу, хотя знаю, что она по вкусу множеству девчонок в школе. Не люблю свою внешность. Мне хотелось бы быть похожим на Микки Рурка в фильме «Бойцовая рыбка» — до пластических операций — или на Стива Маккуина в «Детективе Буллите». А вместо этого я похож на какого-то придурка недоделанного… К тому же сегодня я жутко выглядел. Как человек, который не на шутку напуган.
Как кто-то, кому до ужаса хреново.
Наоми, о нет, Наоми, прошу тебя, не поступай так со мной, пожалуйста, не поступай так со мной.
Мои веки покраснели и опухли, как будто я плакал, хотя на самом деле такого не было.
Выходя из туалета, я едва в него не врезался.
В того высокого типа в черном.
Он стоял перед дверью. Неподвижно. Как будто рассматривал носки своих ботинок.
— Извините, — сказал я, так незнакомец перегораживал мне проход.
Он поднял на меня взгляд. И тут я испытал настоящий шок. В сумерках его карие глаза сверкали неуемным любопытством. Неоновые лампы внутри парома не горели, повсюду царил полумрак, а в иллюминаторах можно было увидеть лишь густой туман. Лицо мужчины оказалось против света. Он был выше меня по меньшей мере на голову: прямо деревянный божок или статуя с острова Пасхи. Примерно секунду он смотрел на меня.
Взгляд невероятной напряженности, почти гипнотический.
Незнакомец улыбнулся.
Скажем так: его узкие губы растянулись в гримасе, отдаленно напоминающей улыбку. Затем эта улыбка потухла и застыла, как вчерашний соус.
В это самое мгновение я и осознал с абсолютной точностью, что он здесь не случайно.
4. Старшая школа «Пенси»
Первая пара — алгебра — показалась мне долгой, вторая — морская биология — бесконечной. Казалось, каждая минута не спеша просачивается сквозь фильтр. Я нарушил правила, запрещающие пользоваться на территории школы не только мобильниками, но и планшетами, плеерами и прочими гаджетами, за исключением стационарных компьютеров, предоставленных в распоряжение учащихся фондом Билла и Мелинды Гейтс,[21] — и мой телефон засветился в глубине кармана. Но по-прежнему безнадежно молчал. Я не услышал ничего из того, что говорил Сэм Брискер, которого ученики прозвали Спрутом. Хотя обычно ему удается увлечь меня даже на первой паре, когда я почти сплю, своими рассказами о косатках, семге, крабах, морских анемонах, китах, голожаберниках и прочих невероятных созданиях, населяющих воды Тихого океана и тем самым доказывающих, что по сравнению с леди Природой у Дж. Р. Р. Толкина было довольно хилое воображение. Спрут — бородатый тип в круглых очках, настоящая карикатура на океанографа — обладает отличным чувством юмора и талантом шоумена. Однажды он заявился в класс с большим осьминогом в аквариуме. Для эксперимента ему понадобился подопытный кролик, и, разумеется, он выбрал Шейна. Похоже, у Брискера было шестое чувство. Шейн — парень крутой, но до смерти боится морских тварей, особенно осьминогов.
Но о том, чтобы перед всем классом прослыть трусом, не могло быть и речи. Шейн взял себя в руки и отважно шагнул к столу Брикера, где стоял и аквариум, благоразумно не глядя на девяностосантиметрового осьминога, находящегося внутри.
— Осьминог — существо, обладающее замечательными умственными способностями, — начал Брискер. — После дельфина и кита это самый хитрый обитатель океана…
Научный факт, доказывающий, что липкая субстанция на восьми щупальцах отличается завидным умом, судя по всему, не успокоил Шейна. Брискер взял из ведра селедку и протянул ему, держа ее за хвост:
— Дай-ка это осьминогу.
Я заметил гримасу на лице Кьюзика. Внезапно оно стало цвета свернувшегося молока. Он схватил селедку с таким видом, словно это был радиоактивный плутоний, и повернулся к аквариуму. Не знаю, видели ли вы на близком расстоянии рот осьминога. На самом деле это не рот, а нечто вроде попугайского клюва, способного расколоть мидию. Этот самый клюв и сожрал селедку.
— Вот дерьмо, — произнес Шейн бесцветным голосом.
— Теперь положи руку на край аквариума, — приказал Брискер.
Стало так тихо, что, казалось, пролети муха, и будет слышно. Десять бесконечных секунд Шейн колебался, но все же подчинился. Над краем аквариума появилось змеевидное щупальце и нежно обернулось вокруг его запястья, будто очень мягкий браслет часов. Шейн позеленел. Брискер представил их друг другу:
— Брэд, вот Шейн… Шейн, познакомься с Брэдом. Поздоровайся с ним, ты совершенно ничем не рискуешь.
— Мистер… — едва слышно простонал Шейн умоляющим голосом, которого я раньше от него никогда не слышал.
Брискер посмотрел на него маленькими прищуренными глазами сквозь стекла очков и кивнул.
— Поаплодируем Шейну, — подытожил он. — И поаплодируем Брэду! Ты можешь вернуться на место.
Шейн не стал сердиться на него: парни обожают Брискера, девчонки считают его жутковатым, странным или отвратительным. Обычно урок по морской биологии — один из моих любимых. Причина, по которой я их люблю, противоположна той, что вызывает у меня любовь к фильмам ужасов. В мире Брискера каждая вещь имеет свое место, там все упорядочено — хаос реального мира остается за пределами класса. Но в тот день меня ничего не трогало. Я бы остался безучастным, даже если б он заявил, что всю ночь сражался с белой акулой. Я постоянно поглядывал на дверь, в надежде, что Наоми появится и как-то объяснит свое опоздание, но ее место оставалось пустым.
Когда в 10.30 раздался звонок, я поспешил выйти из класса во двор. В сотый раз я послал эсэмэску: «Ты где?»
Затем вторую: «Здесь все беспокоятся, позвони хотя бы Кайле».
Затем, поколебавшись, третью: «Я люблю тебя».
Стоя поодаль и прислонившись к стволу дерева, я снова убрал телефон в карман, карауля слабую вибрацию на бедре, которая означала бы, что пришел ответ. Но телефон оставался безмолвным, как камень.
Вдруг в холле поднялась суматоха. Я увидел, как все там начали говорить и жестикулировать. Я услышал возгласы и спрашивал себя, что там происходит, пока Чарли и Джонни не отделились от толчеи и не направились прямехонько ко мне. Даже сквозь туман я разглядел тревожное выражение лица Чарли. Джонни выглядел так же. Чем ближе они подходили, тем более отчетливо я видел огонек беспокойства в их взглядах и начал всерьез волноваться. Подойдя ко мне, Чарли вынул из рюкзака свой сенсорный планшет и протянул мне:
— Посмотри на это!
Я вздрогнул. В его голосе явно слышалась паника. Я поднял взгляд на полусферическую видеокамеру, наблюдающую за кампусом. С начала года ко мне уже дважды привязывались: один раз за то, что катался на скейте по аллее (скейты на территории школы запрещены, как и планшеты и мобильники), другой — за то, что играл в компьютерную игру в классе. Но сейчас это меня не остановило.
— Что там у тебя?
Чарли сунул планшет прямо мне в лицо.
В глаза бросился заголовок и первые строки статьи.
Подозрительная смерть на Гласс-Айленд
Несчастный случай или преступление?
Тело молодой женщины обнаружено на пляже острова.
Онлайн-издания таких газет, как «Сиэтл таймс», «Анакортес ньюс», «Островитянин Сан-Хуан»…
— Она пришла? — спросил Чарли. — Наоми здесь?
В этом году мы с Наоми оказались в одном классе, а Чарли, Кайла и Джонни — в другом. Правда, сидели мы с Наоми не вместе. Она — с одной из сестер Парди, я — с мальчиком по имени Кайл.
Я отрицательно помотал головой. Мои внутренности разом потяжелели, а центр тяжести сместился к яичкам. Мне пришлось опереться о ствол.
— Что случилось? Срань господняя, что же случилось-то?! — спросил Чарли таким ломающимся, визгливым голосом, словно у него снова начался период полового созревания.
Я вырвал планшет у друга из рук и пробежал глазами остаток статьи, которая в остальном оказалась короткой, полной недосказанности и вопросительных знаков.
Этим утром полиция Гласс-Айленд нашла на одном из пляжей безжизненное тело. Согласно некоторым источникам, речь идет о семнадцатилетней девушке, но кто она, нам не сообщили. Тело было обнаружено жителем острова, который выгуливал свою