ам.
— Дичь какая. Но звучит как вызов! Остап, ты как?
— А в процессе нужно будет убивать зомби или, скажем, взбираться на высокие скалы? — мне вдруг тоже стало любопытно. А то я могу так и не собраться зайти в свой профиль на сайте до самого завершения своего подарочного пакета игры. Вообще я как-то странно себя чувствовал. С одной стороны, в мыслях, я был уставшим и вымотанным за день. Чувствовал же себя полным сил и энергии. Это немного сбивало с толку, хотя было вполне объяснимо. На самом деле я сейчас безмятежно спал же. И, как утверждалось в рекламной брошюре, гораздо более здоровым и сбалансированным сном, чем обычно.
— Бывает по-разному, — лоа Эдна дернула плечом. — Ничего не могу гарантировать. Там могут быть как просто распахнутые двери, так и… всякое. У Ниббо богатая фантазия и непредсказуемое настроение.
— А вот та часовня на кладбище вчера — это был санктюэр? — спросил Прохор.
— Нет. Да. Отчасти, — Эдна наморщила лоб, синие всполохи на ее платье потемнели. — Когда вы найдете санктюэр, ты поймешь разницу.
— Ты вчера был на кладбище? А, я же хотел посмотреть логи…
— Ну так, приключался. Давай искать этот твой санктюэр, что нам нужно для этого делать?
Курица верещала и норовила клюнуть меня в руку. Это была уже третья курица, первая ловко сбежала в подворотню, и мы не смогли ее догнать. Вторая завела нас в болото, и там ее сожрал крокодил, а вступать с ним в схватку мы не рискнули — очень уж грозный был вид у кровожадной рептилии. Продавая нам третью курицу, чернокожий торговец ухмыльнулся и посоветовал купить еще и клетку.
— Курица очень коварный зверь, маса Прохор! Больно клюется и острые когти!
И пока Прохор отсчитывал пять франков, коварный зверь курица косился на меня хищным глазом, и, по всей видимости, прикидывал, какой замечательный суп из человечины получится, если суметь добраться до горла. Или хотя бы до глаза.
Задача на первый взгляд выглядела простой — нужно выпустить курицу в правильном месте и пройти по ее следам. По идее, она должна остановиться рядом с дверью и начать клевать зерна. Как только это произойдет, значит санктюэр найден. Но то ли места были неправильные, то ли владеющий этим самым санктюэром лоа забыл насыпать на порог зерен…
— Так, повтори еще раз, куда надо поставить курицу, чтобы она побежала в нужном нам направлении? — Прохор позвенел монетами на ладони, потом ссыпал их в карман.
— Между двумя одинаковыми предметами, белый господин. Столбами, например. Или вазонами…
— Колонны одинаковые. Может, колонн достаточно? — я перехватил курицу поудобнее, она недовольно заквохтала.
— Это часть другого предмета, мсье Остап. Нужны отдельные одинаковые предметы. Самостоятельные. В идеале вообще перекресток, но на Рю-де-Бурбон их вроде бы нет…
— Вроде бы? То есть, ты не знаешь точно, девочка из Сызрани? — Прохор огляделся. Мы стояли рядом с длинным трехэтажным домом, вдоль первого этажа которого самоорганизовался стихийный блошиный рынок. Кроме торговца курами и прочих чернокожих ботов, продающих всякую сельскохозяйственную всячину, тут хватало и вполне белых продавцов, предлагающих всякие сомнительные товары из-под полы. Волшебное оружие, отмычки, гри-гри на все случаи жизни, фантики и бусины с Марди-Гра и прочий хлам.
— Официально перекрестков нет, белый господин. Слухи ходят разные, но других улиц здесь я не знаю.
— А ведь Папа Легба — это лоа перекрестков? Если его попросить выпустить курицу, она приведет нас куда надо? — спросил я.
— Ну… — Эдна фыркнула. — Вы можете нарисовать его веве и попросить об этой услуге.
— Не, — отмахнулся Прохор. — Нафиг. Думаю, этому парню и без нас есть, чем заняться. Мы не гордые, поищем одинаковые предметы…
Два дома. Я перевел взгляд с дома на одной стороне улицы на дом на другой. Грязно-зеленые стены. Белые столбы. И даже плющ… Очень похожие дома.
— Лоа Эдна? — она проследила за моей рукой. — Это нам подойдет?
Правда сразу запустить курицу не удалось, пришлось подождать, когда проедет рекламная процессия. Широченная повозка с башней, коряво раскрашенной под каменную кладку, на верхней платформе которой толпились трубачи, а на нижней — барышни в костюмах развратных селянок. Карлик-шут щедро раскидывал в прохожих горсти блестящих монет. Одна подкатилась к моим ногам, и я наклонился ее поднять.
— Не трогай, потом фиг избавишься, — Прохор дернул меня за локоть. — Я читал вчера про такие.
— А что это?
— Отстойная рекламная замануха, — Прохор пнул монету, она со звоном покатилась по брусчатке. С каждым подскоком позолоты становилось все меньше. Когда она снова упала, то стала смотреться просто как кусок грязи, отпавший от тележного колеса. — Подпишет тебя на тупой квест, награду за который ты сможешь получить, только если оплатишь доступ.
— У тебя премиальный, — хмыкнул я.
— Это другое. Я купил, что захотел, а дешевыми трюками пользуются только те, у кого продукт дрянь, — Прохор наступил на бывшую монету, та жалобно скрипнула и рассыпалась в пыль. Как куску грязи и полагается. — Давай уже, ставь курицу!
На этот раз пернатая тварь не торопилась нестись, сломя голову. Сначала она потопталась на месте, потом поковыряла лапкой брусчатку. Потом покрутила головой, глядя то на Прохора, то на меня. И наконец степенно направилась в сторону кладбища. Почти у самых ворот она свернула к небольшому дому, утопающему в пышных розовых кустах. И именно под кусты эта тварь и нырнула — рядом с крыльцом там оказался лаз вбок, как будто проход к собачьей будке.
— Вам лучше не тормозить, — Лоа Эдна хихикнула. — Если курица скроется из вида, то санктюэр вы не найдете.
— Твою мать… — я опустился на четвереньки и пополз. Цепляясь шелковой пижамой обо все подряд колючки. Курица шагала, периодически поворачивая ко мне голову и издавая квохчущие звуки. Кусты расступились. Я выбрался из шипастого прохода и поднялся на ноги. Спрятанный за живой изгородью садик был похож на кладбище. Крохотное такое, склепа на четыре. Точнее, один склеп и три саркофага. И вот у дверей склепа наша курица и начала клевать зерна.
— Что там? — спросил из-за кустов Прохор.
— Курица клюет что-то возле склепа, — ответил я, не спуская на всякий случай с нее глаз.
— Отлично, тогда лезу за тобой! — розовые кусты затрещали, Прохор пару раз зашипел, уколовшись, и через пару мгновений стоял рядом со мной. — Судя по всему, нам туда.
Я протянул руку к ржавой дверной ручке в форме когтистой лапы, но сразу же инстинктивно отдернул, потому что сверху что-то стремительно упало. Что-то тонкое и легкое, почти невидимое. Ума не приложу, как я вообще заметил это движение.
Курица заверещала, задергалась, во все стороны полетели перья. Ее упитанная тушка растопырилась, словно ее схватили невидимые лапы. Или… Или она попала в тонкую сеть. Да, точно! С карниза на нее упала ловчая сеть, вроде я даже читал, что какие-то пауки так охотятся. И сейчас она трепыхалась, запутываясь все больше, а невидимый пока паук начал подтягивать свою добычу к себе.
— Эээ… — Прохор нахмурил брови и посмотрел на Эдну. Не успел заметить, как она оказалась рядом, вроде не слышал, чтобы она тоже пробиралась через кусты. — Это считается, что мы нашли санктюэр? Или это уже жертва?
— Не знаю, белый господин, — Глаза Эдны потемнели, она будто даже выглядела испуганной. — Я впервые такое вижу.
Тушка курицы скрылась в зарослях плюща над карнизом склепа, раздался смачный хруст, и ее визги и кудахтанье смолкли. Какого же размера там паук? Прохор схватился правой рукой за пояс, и в его руке блеснуло лезвие длинного изогнутого ножа.
— Бу! — громко сказал кто-то за нашей спиной. И противно захихикал. Такой смех бывает у мужиков, переодетых женщинами. Манерное «хо-хо-хо» высоким фальцетом.
В том месте, где был лаз через колючие кусты, стояло кресло-качалка. На нем сидел тощий негр с седеющей бородой, одетый в женское платье. Грязно-розовое в белый горошек. И белый передник, заляпанный пятнами неизвестного происхождения. На кучерявых волосах — белый чепец с кружавчиками. В тонких узловатых пальцах — спицы с бусинами в форме птичьх черепов на концах. Которыми эта неубедителная подделка под женщину быстро-быстро шевелил.
— Ээээ… Я думал, что терминал должен выглядеть как-то иначе, — Прохор подвел руку с ножом к поясу, но кулак не разжал.
— Так это и не… — начала Эдна.
— Заткнись, прислуга, — нормальный голос мужика в платье оказался очень низким, почти басом. — Еще слово, и я вышвырну тебя из нашей уютной компании.
Платье Эдны угрожающе потемнело, кончики пальцев засветились. Мужик в кресле улыбнулся, повел рукой, и рот Эдны запечатало паутинной заплатой. Натурально, будто кусок паучьего кокона на лицо налепили. Ее глаза сверкнули, но делать она больше ничего не стала — просто замерла, опустила руки и как будто расслабилась.
Мужик в платье смахнул с усов пару пестрых перышек и снова улыбнулся.
— А вот теперь доброго дня, пацаны! Обычно меня зовут Нэнси, но это ровесники. Для вас я, пожалуй что, тетя Нэнси.
— Дядя Нэнси звучало бы смешнее, — Прохор разжал руку на своем ноже, но вместо того, чтобы упасть на потрескавшиеся плиты дворика, он просто исчез. Хм. Интересный фокус, надо спросить, как он так делает…
— А ведь ты прав! — Спицы в руках Нэнси задвигались быстрее, за ними уже почти невозможно было уследить. — Дядя Нэнси и впрямь смешнее. Хо-хо-хо-хо…
Снова этот мерзкий жеманный смех. Этот странно выглядящий дядька почему-то не внушал угрозы. Ну то есть, я испугался в самом начале, когда курица попалась в сеть, а сейчас мне хотелось присесть поудобнее и расслабиться. Как на уютной вечеринке старых и давно знакомых друзей. Это было… странно. Негр-транссвестит на кресле-качелке преградил нам единственный путь отхода, легким движением пальца заткнул рот лоа Эдне, которая как-то уже демонстрировала свои способности, а я улыбаюсь, как дурак. И главное — ничего не могу с этим поделать. С другой стороны — а смысл как-то напрягаться, если нам явился кто-то из старших лоа? Что мы ему можем сделать? Кинуться в драку? Заныть «дяденька, отпустите, мы больше не будем»?