А.А. Тахо-ГодиГреческая мифология
МОСКВА "ИСКУССТВО 1989
ББК 82.3(0)
Т 24
Рецензенты:
доктор филологических наук Е. В. Федорова, кандидат искусствоведения Г. И. Соколова
Подбор иллюстраций кандидат филологических наук Е. С. Штейнер
Издательство "Искусство", 1989 г.
АЛЕКСЕЮ ФЕДОРОВИЧУ ЛОСЕВУ УЧИТЕЛЮ И ДРУГУ
Греческая мифология. — М.: Искусство, 1989. — 304 с., ил.
Редактор Е. С. Штейнер
Художественный редактор Л. А. Иванова
Художник В. А. Крючков
Технический редактор В. У. Борисова
Корректор М. Е. Лайко
Об авторе книги
Профессор, доктор филологических наук Аза Алибековна Тахо-Годи около четверти века заведует кафедрой классической филологии филологического факультета Московского государственного университета. Крупный ученый в области античной литературы, А. А. Тахо-Годи является заместителем председателя античной комиссии научного Совета по истории мировой культуры Академии наук СССР. Перу А. А. Тахо-Годи принадлежат две книги, написанные ею совместно с А. Ф. Лосевым, — "Платон. Жизнеописание" (М., 1977) и "Аристотель. Жизнь и смысл" (М., 1982), а также ряд работ по фундаментальным проблемам древнегреческой культуры — о понимании греками личности, сущности истории и др. Кроме того, ей были выпущены в свет собрания текстов "Античные риторики" (М., 1978) и "Античные гимны" (М., 1988).
Настоящая книга представляет собой сокращенное изложение курса античной мифологии, читанного в МГУ в течение ряда лет.
Работой А. А. Тахо-Годи "Греческая мифология" издательство "Искусство" начинает серию книг, посвященных крупнейшим мифологическим системам народов мира. Изложение основных мифологических циклов о происхождении мира, о богах и героях сочетается в книгах этой серии с описанием мифопоэтической картины мира древних в том виде, как она отражается в обрядах и праздниках, в словесном и изобразительном искусстве. Следующей книгой намечено выпустить написанную специально для нашей серии работу Вяч. Вс. Иванова "Славянская мифология", за ней последует "Японская мифология" Л. М. Ермаковой и др.
Введение
Почему миф называют мифом
Что такое мифология вообще и греческая мифология в частности — вопрос отнюдь не праздный и не такой самоочевидный, как кажется на первый взгляд. На эту тему написаны горы книг, существует множество теорий, объясняющих и в целом и в деталях разные аспекты происхождения, сущности, развития, значения, влияния, интерпретации мифологии; издаются специальные энциклопедии и мифологические словари на всех языках, ученые собрания мифологических текстов и популярные сборники[1]. Но от этого изобилия сведений не становится легче. И читатель, даже самый искушенный и образованный, зачастую не сомневается в том, что миф и легенда — это одно и то же, что миф ничем не отличается от сказки, что мифология есть не что иное, как религия или фольклор. А уж почему закрепилась с глубокой древности традиция обозначать словом "миф" нечто связанное с богами и героями античности, этого и подавно читатель не знает.
Вопросы встают один за другим.
Но мы, оставив в стороне всю концептуальную пестроту теории мифа (это предмет особой, в данном случае не нашей задачи), спросим себя, а что же действительно означает слово "миф" и почему с древних времен, учитывая определенные цели, укрепилось именно оно.
"Миф" по-гречески означает не что иное, как "слово". Поэтому и древнегреческие мифы можно назвать "словом" о богах и героях.
Но дело в том, что древние греки были очень чуткими к тончайшим оттенкам языка и представление о слове выражалось в их лексике особенным образом.
Греки различали "слово" как "миф" (μυυος — mythos), "слово" как "эпос" (επος — epos) и "слово" как "логос" (λογος — logos)[2].
Миф, эпос и логос имели свои сферы употребления, хотя границы эти, некогда довольно четкие, с течением времени стали не столь очевидными и доступны объяснению только при специальном анализе. Кроме того, надо иметь в виду, что каждое из этих трех слов имело множество оттенков значения (в слове "эпос" их около шестидесяти), среди которых намечался ведущий, основной, тот, который отграничивал данное слово от другого и создавал его неповторимость.
Изучение первичного, устойчивого смысла этих слов с учетом их этимологии приводит к следующим выводам. "Миф", оказывается, выражает обобщенно-смысловую наполненность слова в его целостности. "Эпос" указывает на звуковую оформленность слова, на сам процесс произнесения (ср., например, в дальнейшем "эпос" — жанр героической песни, "слово" о подвигах, как гомеровские поэмы или древнерусское "Слово о полку Игореве").
Что же касается "логоса", то он предполагал первичную выделенность и дифференциацию элементов, переходящую затем в некую их собранность. Судя по всему, "логос" связан с развитием аналитического мышления и широко употребляется в греческой классике, не находя себе места в архаические времена, где господствовал "миф", выражая первичную нерасчлененность и обобщенную целостность жизненных представлений. У Гомера, например, "логос" совсем не встречается, если не считать только трех случаев, но зато у философов-стоиков IV-III вв. до н. э., разрабатывавших учение о слове, в равной мере не употребляется "миф", повсеместно уступая место "логосу"[3].
Итак, выясняется, что древняя традиция совсем не случайно именовала "мифом" слово о богах и героях, закрепив за песнями об их подвигах наименование "эпоса" и предоставив "логосу" сферу философии, науки и рассуждающей мысли вообще.
Когда и как рождается миф
Теперь мы можем сказать — то, что обычно называют мифологией, есть упорядоченное единство существовавших первоначально в дифференцированном виде "слов", обобщающих для древнего человека представление о том мире, в котором он живет, и о тех силах, которые этим миром управляют.
Нерасчлененно-целостное, а значит, и мыслительно-чувственное обобщение действительности, которое именуется мифологическим, характерно для очень древнего периода социально-исторической жизни, а точнее говоря, локализуется в общинно-родовой, или первобытно-общинной, формации, которая для Греции ограничивалась первой третью I тысячетилетия до н. э., но истоки которой уходили в бездны тысячелетий.
Общинно-родовая формация тоже неоднородна и тоже имеет свою историю, о чем мы будем говорить ниже. Но есть нечто единое, характерное для всех ее периодов. Это жизнь родовыми объединениями, где отсутствуют частная собственность, разделение на бедных и богатых, сословные различия и где сама земля и орудия производства принадлежат всей родовой общине. Собственно говоря, общинно-родовая формация является доклассовым обществом, жизнь которого организована на основе стихийно-коллективистских родственных отношений.
Для человека этого времени, для члена такой общины наиболее естественны и доступны отношения родственные, которыми обусловлена вся трудовая жизнь коллектива, а значит, и его существование. И вполне закономерно, что природную жизнь этот древний грек[4] не может представить себе иначе как с помощью все тех же родственных связей, объединяющих предков с родителями и детьми и образующих одну большую родовую общность, мы бы сказали теперь — космическое единство, охватывающее землю, небо, море и подземный мир.
Вполне естественно, что такой древний человек, глядя на окружающую жизнь, видит в ней огромное количество единичных явлений, которые он вполне способен назвать определенным словом. Но, называя отдельный предмет, человек вместе с тем осуществляет мыслительный акт обобщения, а так как мышление находится в единстве с языком, то этот акт осуществляется в слове.
Так, глядя на огонь, вспыхнувший от удара молнии, на огненные языки костра, на светящиеся в ночи огоньки, на тлеющие угли, на лесной пожар или на пламя в кузнечном горне, древний человек все эти конкретные отдельные феномены огня обозначает одним словом, обобщает их в "мифе", давая имя огненной силе вообще, той силе, что живет огнем, сама им является и управляет им. Имя этой огненной силы — Гефест. Так рождается "слово" о Гефесте, миф о Гефесте со всеми дальнейшими последствиями, поскольку мыслительный акт связан с непосредственно чувственным восприятием, обобщается жизненным опытом, дальнейшим вымыслом, выдумкой, живописующими о происхождении огненной силы, именуемой Гефестом, его родителях, его семье, его деяниях.
Глядя на зреющий колос, на пробивающийся стебель, на зеленеющую траву или зацветающие плодовые деревья, древний человек все эти феномены произрастания называет обобщенно одним словом — Деметра, то есть мать-Земля, та, что рождает, выращивает, выкармливает. Отсюда в дальнейшем сложная и занимательная биография Деметры, горюющей по исчезнувшей дочери и радующейся ее обретению, что сопровождается то оскудением природы в засушливое время или зимой, то ее изобилием при сборе урожая осенью.
Видя, как бушует море, как разливаются или высыхают реки, несутся водопады, пробиваются родники, бегут ручьи, древний человек обобщает все проявления водной стихии в одном слове — Посейдон, то есть владыка вод или супруг Земли, объемлющий ее водным простором.
И небо с его светом, с его бездонной ясностью, с его просторами, где-то в неведомых высях смыкающимися со снежными вершинами гор, древний грек называет одним словом — Зевс — светоносное небо, светоносный день.
И так один за другим рождаются слова-мифы, разрастающиеся в рассказы о высших существах, таких же, как и человек, только бесконечно мощных и бессмертных, живущих одной семьей и управляющих космической общиной, господствующих над миром. Таким образом, говоря предварительно, в самых общих чертах, рождается мифология, мифологическое мышление или мифомышление, свойственное первобытному человеку, который переносит свои собственные родовые отношения на всю окружающую его действительность.