— Ты прав, — ответила я. — С этим «торчком» ты сильно не поспишь.
— Если бы он просто торчал, то это бы не было такой проблемой. — Его глаза, цвета шоколада, блеснули весельем, на губах появилась улыбка. — Уходи, пока соблазн не стал слишком силен.
Я отправилась отдыхать. Несколько часов для сна всегда маловато, но все же это лучше, чем вообще ничего.
Я сменила Кейда, и провела следующие полтора часа распивая кофе и обследуя помещение. Поблизости ничего и никого не было.
Возможно, я ошибалась на счет орсини. Возможно, им было не по силам выследить нас, как мне казалось.
Я приготовила себе еще одну кружку кофе и, усевшись на столешницу, откинулась на стену. Обхватив кружку, я грела об нее руки и смотрела в большое кухонное окно.
На пожелтевшей траве играли световые блики, а в тени вдоль забора покачивались махровые нарциссы. Лес вдалеке был погружен в полумрак, но солнечные лучи все еще танцевали среди листвы, высвечивая отдельные, покрытые зеленью и позолотой, ветви, раскачивающиеся вокруг деревьев.
Ничто не выдавало, что в лесу кто-то или что-то есть. Ничто не выдавало, что в доме кто-то или что-то присутствует. И все же…
Беспокойство усиливалось, а я понятия не имела почему.
— Почему такой печальный вид?
Вздрогнув от неожиданности, я оглянулась и увидела входящего в комнату Кейда.
— Я только сейчас поняла, что израсходовала весь растворимый кофе, — ответила я. — А это очень печальное открытие для такой кофеманки, как я.
Став позади меня и приобняв мускулистой рукой за талию, он притянул меня к своему телу, после чего наклонился и поцеловал в ухо.
— Поистине, это очень печально, — прошептал он, овевая меня горячим дыханием. — Хочешь, чтобы я заставил тебя почувствовать себя лучше.
На моих губах заиграла улыбка.
— Ты такой же ненасытный, как волк в период лунной горячки.
— Эй, я сексуально возбужденный жеребец, который не занимался сексом больше двух месяцев, и стою позади изумительной и обнаженной женщины. Чего ты ожидала?
— Может, немного сдержанности, до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности?
— Я был сдержан, солнышко. Уж поверь мне. — Его губы коснулись моей спины — едва заметное щекочущее прикосновение, но весьма возбуждающее. — Ну так о чем же ты думала, когда я вошел? О любовнике?
— Нет.
— Но любовник, который является причиной грусти, все же есть?
— Да. — Я повернулась к нему лицом. — Как ты догадался об этом? Ты телепат? — Но если Кейд телепат, то как он прочел мои мысли? Мой любовник Куинн, о котором я упоминала ранее, не мог этого делать, а он был не просто самым старейшим вампиром, которого я когда-либо встречала, но и самым сильнейшим телепатом.
— Нет. Телекинетик[9]. Но помимо этого, я весьма неплохо разбираюсь в женщинах.
Я подняла бровь.
— Только в женщинах? Не в мужчинах?
Кейд дьявольски улыбнулся:
— Меня не интересуют мужчины.
И пусть мой брат только попробует психануть из-за этого.
— Так что же ты увидел на моем лице?
— Сожаление.
А он был хорош. Хоть я и не думала о Куинне постоянно, мысли о нем всегда присутствовали в моем подсознании, выжидая той минуты, когда я ослаблю свою защиту, чтобы вырваться на волю.
— Расскажи мне, — добавил он.
— Зачем?
Он пожал плечами.
— Волки не единственные, кто страдают любопытством.
Я отвела взгляд, снова вглядевшись в тени за забором.
— Ему не по нраву кем я являюсь.
Его губы вновь коснулись моей спины, но на этот раз поцелуй пришелся выше, ближе к плечу. По телу тут же побежали мурашки возбуждения.
— Канцелярской крысой?
Я улыбнулась.
— Нет, вервольфом. Он считает нас немногим больше шлюх.
— Я готов поспорить, что он не думает того же о твоем сородиче-самце.
— По его мнению, мужчина, спящий со всеми подряд — это нормально.
— Должно быть, он — человек. — В голосе Кейда прозвучало отвращение. — Потому что только они могут сморозить подобную глупость о вервольфах.
Я опять улыбнулась.
— Он — вампир.
Я скорее почувствовала, а не увидела, как Кейд пожал плечами.
— Одним пальцем деланные — большинство вампиров когда-то были людьми с кучей устаревших предрассудков. — Он сделал паузу. — Ты любила его?
— Я едва знала его.
Его руки скользнули вверх по моему животу, двигаясь к груди. Легкими, дразнящими прикосновениями, он начал пощипывать набухшие соски. У меня перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось. Я понимала, что нужно отодвинуться от него, положить этому конец прямо сейчас, до того, как все зашло бы слишком далеко, но почему-то я не могла заставить себя это сделать. Часть меня — большая часть — изголодалась по ласкам.
— Это не то, о чем я спрашивал, — произнес он.
— Нет… — я нерешительно умолкла. — И нет, я не любила его. Просто между нами что-то было, что-то, что мне хотелось познать. Он отверг меня лишь потому, что я — волк.
— Ты не похожа на тех, кто сдается.
— А я и не сдавалась.
Я пыталась. Я звонила. Я даже пару раз встречалась с ним за ужином. Но Куинн предельно ясно дал понять, что больше того, чем уже есть, ему не нужно. В конечном счете, я оставила свои попытки. Как заметил Роан, из нас двоих — это Куинн потерпел поражение, а не я.
— Так почему же ты сдалась?
— Потому что я далека от безысходности, а он не волк.
— И со временем ты хочешь обзавестись детьми?
Я кивнула.
— Я пыталась ему объяснить, что не являюсь приверженцем чего-то серьезного или постоянного, мне лишь хотелось узнать, что из этого выйдет.
— Знаешь, я обнаружил, что ревность срабатывает куда лучше, чем все попытки воззвать к разуму подобных личностей. Пощеголяй своими победами над мужиками у него под носом и увидишь, как участится его пульс и подскочит давление.
Кейд легонько укусил меня за плечо. Мой пульс перешел в режим «турбо-ускорения».
— Тяжеловато заставить его ревновать, когда он даже не живет в моем штате.
— Тогда забудь его. Очевидно, он из того разряда мужиков, которые, даже найдя сокровище, не могут разглядеть его истинной ценности.
Его слова рассмешили меня.
— А ты?
— Солнышко, когда я нахожу стоящее сокровище, то вцепляюсь мертвой хваткой и не слажу с него до тех пор, пока оно не станет моим.
Словно в подтверждение своих слов, он скользнул рукой к моей ноге и стиснул бедро, оставляя кровоподтеки. Я едва успела уловить тот момент, когда его хватка ослабла и он начал поглаживать большим пальцем внутреннюю часть бедра, вызывая во мне легкий трепет удовольствия.
— Это так поступает мужчина, который с чрезвычайной мягкостью увещал меня не рассчитывать на что-то более серьезное, чем просто хорошо провести время?
— Если бы ты была лошадью-перевертышем, я бы неотступно следовал за тобой, пока бы не добился твоего расположения, и у тебя уже не было бы ни единого шанса покинуть мой табун.
Прикосновение и голос Кейда не вызывали у меня сомнений относительно его искренности, и неожиданно, я почувствовала, как возросла, нет, просто взлетела, моя самооценка. После предательства Талона, возможной причастности Миши к тем людям, что стояли за моим похищением, и Куинна, который в сущности бросил меня, я уже начала задаваться вопросом, нет ли у меня на спине таблички, гласящей: «Вытри об меня ноги, я это люблю».
— Разумеется, ты не кобыла, поэтому мне приходится согласиться на небольшую забаву.
Во мне заклокотало чувство радости.
— Выходит, обещанные уроки верховой езды все еще впереди?
— Они начнутся при первой возможности.
Они и правда начнутся в ближайшее время, если я не возьму себя в руки и не заставлю двигаться. Но я этого не сделала. В довершение всего руки Кейда скользнули вверх по моей ноге и это было слишком приятно, чтобы все закончилось так скоро.
— И сколько же молодняка в твоем табуне?
— Нисколько. Правительство устанавливает нам, жеребцам, такие же гормональные чипы, как и вам, волкам. — Он сделал паузу. — Разумеется, в том месте, откуда мы сбежали, чип был изъят, а значит, я, скорее всего, фертилен на данный момент.
— Ну что ж, межвидовые скрещивания чрезвычайно редки и не стоит ждать, что это произойдет в нашем случае.
Разумеется, такое случалось — и я была живым тому подтверждением, но подобный исход был столь же вероятен, как и моя беременность без медицинского вмешательства. Более того, если мои последние тесты вернутся с теми же результатами, что и у Роана, то я, вероятнее всего, вообще не смогу зачать.
— Так у тебя тоже нет чипа?
— Нет. — Он был вынут Талоном больше года назад, и я не потрудилась установить его заново. Я не видела в этом смысла. Большинство врачей считали меня некой вервольфской версией мула и полагали, что я вряд ли когда-нибудь забеременею. — Но это и не важно. У меня проблемы со здоровьем, которые препятствуют зачатию.
— Так мы можем предаться забаве, не беспокоясь о последствиях?
Сейчас, когда его искусные пальцы вытворяли всевозможные изумительные вещи, мне становилось очень трудно сосредоточиться на том, что он говорил.
— Мы наверняка… О-о…
Кейд рассмеялся и положил свои большие теплые руки мне на бедра, после чего раздвинул мои ноги коленом.
— Солнышко, ты еще ничего не чувствовала.
Он глубоко и резко вошел в меня, и я застонала от удовольствия. Кейд заставил себя остановиться, я закрыла глаза, наслаждаясь чувством соития плоти и ощущением пульсирующего жара глубоко внутри себя. Мы оба знали, что поступаем опрометчиво. Рискованно идти на поводу страстей, когда мы далеко не дома, и далеко не в безопасности. Но опасность — это что-то вроде афродизиака для волка, а я была волком, который не мог вспомнить, испытывал ли он хоть какое-нибудь удовольствие в течение недели. Я нуждалась в этом столь же сильно, как вампир, возможно, нуждался в крови.