Изумлённый взгляд прошёлся по всему месту. Оно не подверглось таким разрушениям, как всё за его пределами. Удивительно, хотя… Когда его взгляд обнаружил небольшую фигуру рядом с единственным деревом здесь, до него сразу же дошло.
У древа сидела девушка с белыми волосами в белом плаще. Катастрофа белый страх. Она смогла добраться сюда? Разве Мефистофель не должна была разобраться с ней?
«Хотя я и не видел результата их боя. Может, даже Катастрофа разрушения смогла уйти живой», — пришёл к выводу парень, медленно подходя к центру.
Когда между ними оставалось примерно пять метров, то глаза девушки открылись. Рубиновый взор уставился на синий. Валтейн сглотнул слюну. Он не знал, чего от неё ожидать.
— Надо же… Ты ещё жив… Иронично… — её слабый голос говорил о том, что ей досталось крайне сильно.
— Страх.
— …в итоге среди нас выжил самый слабый. Никогда бы не смогла такого представить.
— Как ты выжила?
— Как? Я же Катастрофа… Ха-ха… Мы не умираем так легко, пока сами того не захотим… Знаешь же… Знаешь… Мы отрицаем саму Смерть. — на её губах появилась слабая улыбка.
— Нет. Не отрицаете.
— А ты стал… Понимать намного лучше, да?
— Доводится. Если перестану разбираться в происходящем вокруг, то не далёк тот день, когда я окажусь на твоём месте.
Послышался очередной смешок. Сейчас он видел истинные чувства Катастрофы.
— Я вижу чужие страхи… Я могу использовать их против владельцев. И знаешь, чего больше всего боятся другие? Даже Катастрофы и Боги…
— И чего же?
— Себя.
— Себя?
— Да. Ни смерти, ни забвения, ни скуки, а самих себя. Удивительно, да? Мы сами взращиваем того монстра внутри себя, чтобы в конце бояться именно его… Эго… Наше Эго такое необъятное, такое непонятное и загадочное. Оно способно поглотить изначальную личность…
— А чего же боится Катастрофа безумия? — задал тот важный вопрос.
Её брови слегка опустились, а в рубиновых глазах проявилось озорство:
— Именно это ты решил спросить девушку перед смертью? Да? Что ж, не могу тебя винить в этом…
— Так в чём же…
— Не знаю.
— Что? Ты же способна видеть страхи других.
— Да. Способна. И когда я смотрела на Эллен. То ничего не могла увидеть. Там царила одна пустота. Ничего, кроме неё.
Валтейн промолчал. Слабый ветерок колыхал верхушки цветов, а листья подлетали в воздух. Он не знал, как реагировать на эти слова. Даже она, та, кто связана со страхами и кошмарами других, не смогла увидеть паноптикум такого существа. Не это ли доказывает исключительность его противницы? Как ему с ней вообще справиться в финальном столкновении?
— Кстати, ты же пришёл сюда не за мной, не так ли? — усмехнулась Катастрофа и разжала руку. В ней оказались те самые осколки кристалла, которые вспыхнули ярким светом. — Они меня заинтересовали… Я… Я думала, что мне удастся использовать их, чтобы восстановиться, но они лишь утягивают силу, а не возвращают.
— …
— Вижу, они тебе известны… Жаль, что мне не удастся узнать о них побольше… Эх. Как же не хочется умирать.
— Винтерс придумала поистине ужасающее оружие против вас.
— А?.. Ага. Использует всю вину в твоём Эго, чтобы ударить по нему со всей силы… Ха-ха. Наши годы жизни стали же нашей петлёй…
Покачав головой, мужчина присел неподалёку от неё. Несмотря на то, какой ему довелось её видеть, ему не хотелось поступать с ней жестоко. Наверное, под влиянием того, что произошло с Винтерс, ему не хотелось обращаться лишь к своему чувству отвращения и ненависти.
Взгляд девушки наполнился чем-то непонятным, может, даже вопросительным.
— Я побуду с тобой.
— Ты-то?.. Жалеешь Катастрофу?.. Как высокомерно с твоей стороны… Совсем ни во что меня не ставишь… — её голос становился слабее.
— Да нет. Проявляю уважение. В какой-то степени. — усмехнулся мужчина. — В том, какими вы стали, не всегда виноваты именно вы.
— Вот… Оно… Как…
Внезапно перед глазами человека показался один из кусочков кристалла, что ярко запылал светом, а затем… Заволок ему весь обзор.
***— Дрянная шваль, ничего не можешь сделать! Только и доставляешь проблем! — слышался озлобленный мужской голос. Он стучал по ушам, бил по разуму, заставлял душу сжиматься всякий раз от невыносимого страха.
Сильная рука схватила меня, после чего я оказалась в тёмном месте. Очень тёмном и влажном. Тут тихо… И страшно. Я ничего не вижу.
Не могу видеть. Мне так больно. Всё тело болит. Меня морозит…
Кажется, где-то бегают мыши… Или кто-то из них. Я всегда вздрагиваю, когда они резко перебегают из одного места в другое… Почему я должна быть тут?
Чем я заслужила такое обращение к себе? Я же хотела как лучше… Хотела вырваться из этого кошмара…
Мне ничего не оставалось, кроме как терпеть и ждать конца своей участи… Может ли быть хоть что-то в моей жизни яркое?.. Хочу… Увидеть свет и его красоту…
Раздался скрип. Дверь открылась, давая слабым лучам света прорваться через тьму. В проходе появился рослый мужчина, чей злобный взгляд сразу же узнавался для меня. Я научилась хорошо читать чужие эмоции. Особенно отрицательные. Они всегда искажают лицо, всегда порождают монстра в лице…
— И чего ты так на меня пялишься, недоразумение? Подумала о своём поведении?
— Я… Да! Да-да! — взмолилась я, подползая к нему на коленях. Не хочу больше тут оставаться. У меня нет сил, я… Я… Я же умру!
— Хмпф. Позор. Ты вообще не должна была рождаться.
— П-простите…
— Знаешь, в чём твоя блядская проблема, а, Элас? Ты насолила не тому человеку, и теперь он не желает тебя видеть. — он слегка присел, перейдя на тихий и вкрадчивый тон, проникающий в моё сердце ножом. Нет! Нет-нет-нет!
— П-подождите… Я…
— Завались. — мне прилетела пощёчина, оставившая жгучую боль по лице.
— Теперь ты останешься тут. Можешь хоть кричать или вовсе сдохнуть. Мне плевать. Всё равно твоё тело пойдёт на корм собакам. Удачи.
— С-стойте! Стой!..
Дверь захлопнулась с диким грохотом, а мои ногти вонзились в холодную поверхность, нещадно её царапая. Я пыталась пробить себе путь на освобождение… Но что смогут сделать мои ногти? Мои пальцы? Ничего, но я не хотела сдаваться, я царапала до крови, пока не сломались мои ногти. Боль не пугала меня так сильно, как-то, что мне придётся остаться в этой тьме в одиночестве, среди своих же страхов, сожалений и первобытного ужаса. Не хочу.
Не хочу здесь оставаться!
Я уже не чувствую пальцев… В нос бил железный запах крови… Ах… Больно… Мне так больно и страшно…
Я не могу кричать, моё горло охрипло. Я пала без сил. У меня ничего не осталось. У меня нет сил. У меня нет…
— Почему… Мне… — я не смогла связать и пары слов, как из моих глаз полились горячие слёзы.
Разве честно? Разве честно, что мне приходится находиться в этом ужасе? Почему? Почему? Чем я заслужила эти страдания?
У меня были вопросы, но не было ответов.
Должна ли я просто заснуть? Чтобы сбежать… От всего… Навсегда…
***Валтейна выбросило обратно в реальность. Его потрясённый взгляд уставился на девушку, чья грудь слабо поднималась и опускалась. Он мог сказать, что ей осталось совсем ничего.
Этот маленький осколок кристалла показал ему… Чьи-то воспоминания, причём от первого лица. Ему самому довелось прочувствовать весь ужас и страх несчастной девушки… И… Он инстинктивно понимал, кому они принадлежали. Катастрофа белый страх. Это именно часть её истории. Далёкой, очень далёкой и такой жестокой.
Поэтому…
— Элас. — непроизвольно вырвалось с его уст.
Рубиновые глаза резко открылись, уставившись на него. Возможно, Катастрофа давным-давно отказалась от собственного имени, но отреагировала моментально, как будто бы и не забывая его вовсе.
Через какое-то время тишины девушка показала удовлетворённую улыбку. Да. Уже нет смысла цепляться за реальность вокруг, когда можно… Просто заснуть и сбежать от всего навсегда.
Валтейн не мог знать о её последних мыслях, но на душе ему стало слишком не по себе. Так же, как то было с Винтерс.
И в осколках усеян весь мир
После смерти Страх Валтейн ещё долго время сидел на прежнем месте и размышлял. Не только о её кончине, но и о том, что довелось увидеть. Полностью ли справедлива его ненависть к этим чудовищам? Да, они поистине ужасные сущности, их не должно было существовать, однако в то же время…
Это не их вина. Даже достигнув такой силы, каждый из них играл под дудку самого мира. Абсолютного мира, где невозможно было поступить иначе. Либо он тебя пожирает, не оставляя костей, либо ты встаёшь на ноги и идёшь против течения. Два варианта, где Катастрофы избрали последний. Стоит ли их винить в непоколебимости, воле и несгибаемости?
— В конце концов… Винить тех, кто просто хотел выжить, бессмысленно… Никто из нас не хочет умирать. — покачал головой Валтейн и поднялся на ноги.
Тело девушки постепенно распадалось на маленькие частицы энергии. Скоро и она будет отравлять всю землю вокруг. Волнует ли это его? Нисколько. Сейчас мир и так разрушен, отравлен до такой степени, что никого в живых, в привычном понимании, не осталось.
А осколки кристалла… Их можно использовать для попадания в слишком далёкие воспоминания мира. Возможно, они ключ к тому, чтобы понять большую часть Катастроф. С такими знаниями ему удастся добиться многого, в этом даже не стоит сомневаться…
Другая же проблема лежала в неизвестной судьбе Элиен. Выжила ли она? Если Страх смогла сбежать, то и ей повезло? Вряд ли. Парень отбросил эту мысль. Катастрофа разрушения вряд ли отступит от сражения, тем более, ожидая их уже такое долгое время.
Скорее, мир перевернётся, чем она побежит, сверкая пятками от противника. Впрочем… Его волновало и кое-что другое. Он не видел результата сражения Свободы и красной королевы. Конечно, может, они мертвы и дело с концом, однако… Почему-то ему казалось, словно бы эта лживая тварь, притворяющаяся Богом, не могла так просто сгинуть.