— Ох ты! — сказала Варя.
Девочка достала из корзины нож и срезала гриб под самый корень. Как ни красив был гриб, но он всё-таки был один. А если поискать!
В белой косынке, с большой маминой корзиной, с заострившимся от ожидания носиком, девочка заглядывала под каждое дерево.
Уже сомнение стало закрадываться ей в душу, как вдруг Варя увидела ещё один гриб. Средний, плотный, бочонком, он показался девочке красивее и милее первого. Она срезала его и поцеловала.
— Спасибо, что ты нашёлся! — поблагодарила Варя гриб-бочоночек.
Потом она увидела россыпь грибов — не один, не два, а по всей поляне — и задохнулась от радости. Первым её желанием было закричать «Ура!» и броситься к ним. Но Варя вместо этого сделала строгое лицо. Совсем как мама, чтобы не сглазить удачу, она степенно осмотрелась, вышла на поляну, присела и озабоченно, будто делая обыкновенную работу, принялась срезать и укладывать грибы в корзину.
Грибов уродилось много. Большая мамина корзина тяжелела и тяжелела. Поднимать её стало трудно. Варя брала корзину двумя руками, протаскивала несколько метров по земле, ставила и потом кружила вокруг неё.
Возле ручья корзина у Вари наполнилась до краёв. Волоком, оставляя на прибрежном песке глубокую борозду, девочка потащила её к дороге. Из последних сил она выволокла корзину на обочину дороги и села на горячий камень.
— Всё! — измученно улыбнулась Варя. — Теперь всё! Больше её с места не сдвинуть. Буду ждать, пока кто-нибудь не поедет мимо.
Солнце припекало. Дорога раскалилась, как печь. В ручье, заплетаясь, бормотала вода. А подойти к ней и попить у грибницы сил не было.
Когда из леса выехал мотоцикл, Варя задрёмывала и едва не валилась с камня. Лесник Фёдор Данилович, в форменном картузе, увидел девочку и затормозил. Лесник хорошо знал Варю и её родителей.
— Ивановна, что ли? — удивился Фёдор Данилович. — Откуда взялась?
— Из лесу.
— Садись, если по пути.
— По пути, только я с грибами.
— Тащи свои грибы, места хватит.
— Не могу.
— Вот те раз! — Фёдор Данилович слез с мотоцикла. — Собирать собирала, а тащить не может. — Он только сейчас увидел корзину и присвистнул: — Ивановна, так это ты всё одна?!
— Одна.
— А где?
— Здесь, в этом лесу.
— Чудеса! — Фёдор Данилович, крякнув, поднял корзину. — Как же ты её таскала? Большей-то корзины в доме не нашлось?
— Эта самая большая. Мамина, — ответила Варя.
Фёдор Данилович устроил девочку с корзиной в коляске. Привёз Варю к её дому, хитро улыбнулся и неожиданно спросил:
— Пойдёшь за моего Кольку замуж?
Варя училась с Колькой и сидела с ним за одной партой. Колька очень походил на отца, был круглый отличник и, конечно, нравился Варе. Поэтому щёки у девочки покраснели, и она строго сказала:
— Пойду, когда вырасту.
— Вот и хорошо. — Фёдор Данилович, довольный, потрепал Варе косички. — Только смотри не передумай.
Лесник помахал девочке рукой и уехал. А Варя уселась на крыльце рядом с корзиной, склонила голову на грибы и тотчас уснула.
Мама и папа там и нашли свою дочь. У папы нога была в гипсе, и он прыгал на костыле. Родители тоже удивились Вариным грибам, но будить дочь не стали. Мама перенесла Варю на руках в постель и принялась хлопотать по дому. Папа, бережно отставив сломанную ногу, уселся читать свежие газеты.
— Не болит? — спрашивала его время от времени мама.
— Нет. — Папа стучал по гипсу костяшками пальцев. — По-моему, плясать можно.
В доме вкусно запахло жареными грибами. Папа и мама ели Варины грибы.
— Дожили, мать, мы с тобой: Варвара грибами кормит! — сказал папа.
— Дожили, отец.
И тут Варя проснулась и услышала голос папы.
— Папа приехал! — закричала Варя. Она вбежала в комнату и бросилась папе на шею.
Папа обнял её.
— А, коза-дереза. Выспалась!
— Папа! Папа! — ликовала Варя, целуя его. Она что-то хотела сказать, но от радости всё позабыла и только повторяла: — Папа! Папа!
— Ты с кем это за грибами ходила? — спросил папа.
— Одна. Я целую корзину набрала! — похвасталась Варя.
— Как одна?
— Да я здесь, рядышком. В первом лесу, у ручья. Я лося видела, белку видела. И меня Фёдор Данилович на мотоцикле привёз.
Ещё в лесу Варя хотела пожаловаться на Полину Захаровну, но теперь обида на соседку прошла. И Варя виновато посмотрела на маму:
— Мама! Мама! Ты только не сердись, пожалуйста. Я вчера молоко пролила. Ох и много. Целое ведро. И Полине Захаровне ничего не досталось. Ты ей дай сегодня, ладно?
— Хорошо, дам.
— И каждый день давай.
И тут Варя вспомнила, что она хотела сказать папе. Она восхищённо посмотрела на его закованную в гипс ногу и умоляюще попросила:
— Папа, покачай!
— Давай попробуем, — согласился папа.
…Скоро в Варином доме собралось много народу. Пришла усталая Полина Захаровна. Пришли навестить папу лесник Фёдор Данилович и бригада плотников. Все ели жареные грибы и хвалили Варю. А потом все замечательно пели. Певцам подтягивала счастливая Варя.
КАТЯ
Папа, мама и дедушка взяли Катю на базар.
Базар оказался настоящим чудом. Такого множества людей Катя ещё не видела. За длинными рядами прилавков стояли продавцы. Они продавали мясо, клюкву, грибы, сметану, щавель, веники, топоры. Мимо прилавков шли покупатели, спрашивали цены, пробовали на зуб кедровые орехи и семечки.
У Кати разбегались глаза. Она едва успевала увидеть круглый, как солнце, самовар, а дальше её поджидало другое удивление.
Дяденька в чёрных очках сидел на ящике и продавал большую собаку. Кате очень хотелось узнать, сколько стоит собака и как её зовут, но она вспомнила своё обещание вести себя хорошо и на всякий случай прикусила язык. Мороженого Катя не просила, мама купила его сама. Малиновой газировки мама тоже купила сама. Но когда Катя увидела белое лебединое яйцо, терпению пришёл конец, и она вся задрожала.
— Возьми, моя красавица. Посмотри, какое красивое! — сказал мужчина в соломенной шляпе и протянул Кате яйцо. Она подставила под яйцо обе ладони, поднесла его близко к лицу, зачем-то понюхала и потёрлась о него носом. Яйцо пахло чистотой. Оно было таким большим, гладким и тяжёлым, что расстаться с ним не было никакой возможности.
— Лебединое! — напомнил мужчина.
— Мама, купи! — взмолилась Катя.
— На что оно тебе?
— Возьмите, гражданка. Недорого прошу! — Мужчина говорил эти слова маме, а сам внимательно смотрел на Катю, будто околдовывал её.
— Нет, не нужно нам яйцо, — решительно сказала мама. — Катя, отдай его дяде.
— Не дам! — выдохнула Катя, не выпуская из рук яйцо, которое светилось ровным ясно-белым покоем.
— Ты что же это, антихрист! Ещё гнездо лебединое разорил, а теперь дитя травишь, — осудил продавца дедушка.
— Ей-богу, не зорил, — оправдывался продавец. — Сам вчера за него рубль выложил. Приглянулось тоже, да жена из дому с яйцом погнала. Неси, говорит, куда знаешь… А я свои и прошу, мне больше не надо.
— Мамочка! Дедушка! Папочка! — просила Катя. — Купите мне это яичко! Ничего мне больше не надо!
— Ну ладно! — сердито сказала мама. Она порылась в кошельке и заплатила мужчине рубль.
Всю обратную дорогу девочка гладила яйцо, глядела на него и счастливо улыбалась. Мотоцикл быстро мчался по накатанному просёлку. За рулём сидел папа. Дедушка — сзади, мама в люльке держала на коленях Катю.
Бабушка оставалась дома. Узнав про яйцо, всплеснула руками:
— Это ещё зачем?
— А затем, что Катерину больше на базар не возьмём, — проворчал папа.
Всей семьёй думали, что делать дальше с приобретением. Тут и надумали: бабушка положит его под гусиху, которая парила свои яйца в пе́стере под лавкой.
— Ладно бы, если яйцо не застужено. Тогда хоть не зря рубль заплатили, — сказала бабушка. — А лебедя мы потом на волю отпустим.
Катю уговаривать не пришлось. Ей самой сильно захотелось, чтобы из яйца вышел маленький лебедёнок.
Каждое утро Катя просыпалась с одним вопросом:
— Ещё не выпарился?
За день несколько раз прибегала спросить у бабушки. Вечером, ложась спать, всех предупреждала:
— Если вдруг выпарится, разбудите меня.
Через две недели, рассматривая яйцо на свет, бабушка сказала:
— Кажется, запарено!
— Как это, бабушка, запарено? — спросила Катя.
— А так! В каждом здоровом яйце есть маленький зародышек. Стоит такое яйцо поместить в тепло, зародышек начнёт расти, пока не вырастет в птенца. Потом, когда птенцу станет тесно в яйце, он разломает скорлупу и вылезет на свет.
Однажды утром бабушка разбудила Катю, поцеловала в обе щеки, взяла на руки и поднесла к шестку, где в большом сите попискивало серое существо. Увидав Катю и бабушку, оно поднялось, покачалось на лапках, неуклюже прошлёпало к краю сита, вытянуло шейку и отчаянно запищало.
— Вот он, твой лебедёночек! Первым вышел!
Катя засветилась от счастья:
— Бабушка, а можно мне с ним поиграть?
— Зачем? Он ещё маленький, слабенький… Лебедь — не игрушка, внученька. Он — птица важная. Вырастет большим и белым.
— Как белое яйцо?
— Как снег!
Всё же бабушка дала на минутку подержать лебедёнка в руках, потом снова посадила в сито на тёплый шесток.
Через два дня в этом сите запопискивали одиннадцать маленьких гусят.
Гусиный папа услышал их сквозь стены. Он бегал и кричал во дворе, махал крыльями, залетал на завалинку и пытался заглянуть в окно. Когда гусята обсохли и немного окрепли, бабушка выпустила их к гусихе на пол и впустила в комнату гуся. Увидев выводок, гусь победно закричал: «Га-га!!!»
Затем гусь подбежал к гусихе, стал благодарить её за гусят. Он, раскланиваясь, поднимал голову, дотрагивался клювом до её перьев, непрерывно лопотал на своём языке. Усталая и тоже счастливая, гусиха отвечала ему. Наговорившись с гусихой, гусь осмотрел потомство. На лебедёнке задерж