ишать жизни друг друга, отнимать блага жизни, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу» (свидетельствует Н. Дурново). «Во время Балканской войны 1912 года он сказал свое решающее слово», - говорил о старце Григории граф Витте. Распутин с самого первого момента своего появления на политической арене как религиозный деятель был противником бунтов, анархии, войн, выступал за экономические и церковные реформы. 29 мая 1907 года корреспондент тюменской газеты, побывав в селе Покровском, сообщил: «На церковном сходе 9 мая прихожанам слободы Покровской церкви местным крестьянином Григорием Ефимовичем Распутиным, переименованным по указу его императорского величества в „Новых“[1] было предложено 5 тысяч рублей на постройку новой церкви в с. Покровском с тем, чтобы и крестьяне с своей стороны сделали хоть что-нибудь...» Хоть что-нибудь! Распутин не благодетель, он настаивает, чтобы каждый был соучастником строительства. Он вовлекает людей в деятельность, а не просто дает им из милости... Далее: «Между тем более сознательная, развитая часть населения начинает поговаривать о том, что не худо бы эти деньги употребить на богоугодное, жизненное дело: на постройку новой двухклассной школы, в которой такая нужда». Нужна школа, и толковые мужики это понимали. А Григорий? Он и в «Житии», и в ответе корреспонденту обосновал необходимость обучения крестьян, даже в гимназиях. «Мужичок мудреный, душа у него живая», но «у него ум спит, потому что он не был в гимназиях». «Неизвестно, однако, что бы с ним было, кабы поучился». А журналисту: «Не строй церковь, пристрой сироту...» Мораль этой фразы весьма прозрачна: «Настанет время и настало уже, когда испытанные поклонники будут поклоняться не в храме и не на горе сей, а в духе и в истине...» И еще: «А таких поклонников дает только правильно поставленная школа, где в основу обучения и воспитания положены высшие заветы Христа: Свобода, Братство, Равенство и Любовь...». В селе Покровском в основном на деньги Распутина были построены школа, попечителем которой он был, и церковь, которую разобрали на строительство какой-то пристройки МТС в 1946 году. Граф С. К. Витте в своем интервью газете «Фоссише цайтунг», отметив, что Распутин обладает крепкой волей и природным умом, сказал далее: «Все перемены в Совете Министров произошли под влиянием Распутина, который выступает против алкоголизма, о борьбе с которым Коковцев (председатель Совета Министров) ничего и слышать не хотел». Газеты набросились на графа. Григорий Распутин по этому поводу сказал журналисту: «Граф Витте - человек разумный». Это было накануне первой мировой войны. В Петербурге, узнав о выстрелах в Сараеве, Распутин сразу же высказал об австрийской драме журналисту «Биржевых ведомостей» следующее: - Что тут, братец, может сказать Григорий Ефимович? Убили уж, ау. Назад-то не вернешь, хоть плачь, хоть вой. Что хочешь делай, а конец-то один. Судьба такова... (Это очень важное заявление. Распутин не допускает и намека, что это убийство следует рассматривать как повод для войны.) А вот английским гостям, бывшим в Петербурге, нельзя не порадоваться. Доброе предзнаменование. Думаю своим мужицким умом, что это дело большое - начало дружбы с Россией, с английскими народами. Союз, голубчик, Англии с Россией, да еще находящейся в дружбе с Францией,- это не фунт изюма, а грозная сила, право хорошо. И еще думаю, и то хорошо, что святой синод очень хорошо постановил командировать ректора Петербургской духовной академии епископа Анастасия, архиепископа Сергия финляндского и профессора Соколова в Англию для знакомства с современной жизнью англиканской церкви. Я нахожу, что сближение англиканской церкви с православной возможно, да так и должно быть. Впрочем, не нам разговаривать об этом, есть и поумнее нас. ...Жизнь Распутина, как уже говорилось, была полна неожиданностей, порой весьма драматичных. Вернувшись в село Покровское, 29 июня (12 июля) Григорий в 3 часа дня вышел за ворота своего дома, чтобы передать телеграмму почтальону Михаилу Распутину; тут его поджидала прибывшая неделю назад в село безносая фанатичка Хиония Гусева; вытащив из-под платка кинжал, она ткнула им в живот Григория Ефимовича. Затем она погналась за Распутиным по улице, чтобы насмерть зарезать его. Но он, подняв с земли палку, сбил Хионию с ног. Местные крестьяне ее задержали. В тот же день сельский врач В. Н. Высоцкий сделал раненому операцию. Хиония, мещанка из Сызрани, долго жила в Царицыне, она видела там Распутина, когда тот приезжал к иеромонаху Илиодору, призналась, что намеревалась «насмерть запороть» «ложного пророка», который якобы (как она слышала от Илиодора) обесчестил монахиню Ксению Гончаренкову... Но тайна лежит глубже. Кто же направил руку Хионии Гусевой? Войны с Германией хотел великий князь Николай Николаевич - глава военной партии в России. Вот одна из причин, почему убийства Григория Распутина желали «думские оппозиционеры», в том числе председатель Государственной думы Родзянко, В. М. Пуришкевич. Сам Григорий Ефимович, верный принципу «не убий», находясь после ранения в Тюменской городской больнице, узнав о начале войны, послал императору Николаю II такое пророческое письмо: «Милый друг! Еще раз скажу: грозна туча над Россией, беда, горя много, темно и просвету нет: слез-то море и меры нет, а крови? Что скажу? Слов нет, неописуемый ужас. Знаю, все от тебя войны хотят и верные, не зная, что ради гибели. Тяжко божье наказанье, когда уж отымет путь, начало конца. Ты царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят. а Россия? Подумать так все по-другому. Не было от веку горшей страдалицы, вся тонет в крови великой, погибель без конца, печаль. Григорий». Есть мнение, что именно это письмо император хранил даже в Тобольской ссылке, отдал его родным Распутина, и письмо попало во Францию, где была опубликована его фотокопия. В это время бывший иеромонах Илиодор - Сергей Труфанов, отрекшийся от церкви, проклявший царя и его семью, отравивший рыбьим ядом Ивана Синицына за то, что тот донес на него полиции, узнав о ранении Распутина, удирал в женском платье за границу на третий день после покушения. Он послал в село Покровское такое письмо: «Я вышел победителем из этой борьбы, а не ты, Григорий! Твой гипноз рассеялся, как дым перед лицом солнца. Говорю тебе, что ты умрешь несмотря ни на что! Я - твой мститель. Узник».
«Узник» - это самопрозвище Сергея Труфанова. который после организованного им первого покушения на Распутина был заключен в монастырь. Наиболее ясно выразил отношение военной партии к Распутину Н. Дурново: «Гр. Распутин, сколько мы можем судить по его органу „Дым Отечества“[2], есть злейший враг святой Христовой Церкви, православной веры и Русского государства». Чем же Распутин провинился? «...Во время освободительной войны балканских христиан (1912 г. - В. Ф.) с Турцией он выступил не за Христа, а за лжепророка Магомета». Очевидно, что такие политические обвинения против ближайшего советника императора в самом начале первой мировой войны должны были подорвать авторитет старца Григория в среде патриотов, создать атмосферу недоверия к гражданскому правительству России. Но и этого было мало. Стремясь полностью дискредитировать Распутина, противники развернули травлю его, называя «столичных барышень отрадой, всех плутов кумиром», сравнивая с «вождями штундизма, баптизма, адвентизма и прочих измов». Следует сказать и то, что сам Григорий Ефимович стремился укрепить «тайное правительство» при Николае II. О его влиянии на политику говорит хотя бы то, что французский посол в Петербурге Мориз Палеолог счел необходимым встретиться с Распутиным, записав в своем дневнике (24 февраля 1915 г.): «Я рад слышать, что ты это говоришь, потому что я знаю нескольких высокопоставленных лиц, которые рассчитывают на тебя, чтобы убедить императора не продолжать более войны. Он смотрит на меня недоверчивым взглядом и чешет себе бороду. Затем. внезапно: - Везде есть дураки! - Что неприятно - так это то, что дураки вызвали к себе доверие в Берлине. Император Вильгельм убежден, что ты и твои друзья употребляют все свое влияние в пользу мира». Зная, что Россия чуть ли не на грани катастрофы, французский посол тем не менее настаивает на продолжении войны. Распутин показывает себя тонким дипломатом. Главный противник заключения мира с Германией - верховный главнокомандующий русской армией Николай Николаевич. В условиях временных успехов на фронте авторитет главнокомандующего сильно возрос, а во всех неурядицах в тылу, в городах, очередях в магазинах обвинялись император и Совет Министров. Так возникла угроза установления военной диктатуры. 13 июня 1915 года Мориз Палеолог записывает в дневнике: «Московские волнения носили чрезвычайно серьезный характер, недостаточно освещенный в печати. На знаменитой Красной площади. видевшей столько исторических сцен, толпа бранила царских особ, требуя пострижения императрицы в монахини, отречения императора, передачи престола великому князю Николаю Николаевичу[3] повешения Распутина и проч.». Прежде чем Николай Николаевич 23 августа (5 сентября) 1915 года был смещен с поста Верховного главнокомандующего и отправлен командовать армией на Кавказ, против Григория Распутина была проведена «удачная акция» с помощью московского журналиста Николая Соедова и жандармского генерала Джунковского. Газеты оповестили о «скандале», который «случился» 26 марта 1915 года в московском ресторане «Яр», где старец Григорий, якобы опьянев, плясал в голом виде перед дамами. Ни император, ни императрица не поверили в подлинность раздуваемой газетами сцены в ресторане «Яр». В ресторане вместе с Распутиным были потомственная почетная гражданка Анисия Ивановна Решетникова (которая, судя по всему, была связана с ним христововерскими заповедями; бывая в Москве, Распутин останавливался в ее доме, ночевал здесь и отец Распутина) и потомственный почетный гражданин Семен Лазаревич Кугульский. Расходы по ресторану оплачивал Кугульский, а Распутин только покровительствовал крупной сделке. «Распутин является орудием какого-нибудь сообщества, влекущего Россию к гибели», - докладывал императору Николаю II генерал Джунковский, хотя из заведенного на него дела не видно существования какого-либо «сообщества». Джунковский был смещен с должности. Видя, что меры по дискредитации Распутина недостаточны, на него начинают готовить покушение. Министр внутренних дел А. Н. Хвостов выделил фонд в 300 тысяч рублей, чтобы организовать убийство старца. В Христианию