Том хорошо помнил тот день, когда статуэтка была извлечена на свет, и всеобщее ликование, которое она вызвала. В мире известно не так уж много минойских скульптур из золота и слоновой кости, но, если не считать нескольких выдающихся образцов, найденных в Кноссе, большинство из них впервые объявилось на рынке искусств в начале двадцатого века, и подлинность их вызывала сомнения. Самой знаменитой, разумеется, была так называемая Бостонская Богиня со змеями, находящаяся в Бостонском музее изящных искусств. Впрочем, сейчас ученые гадают, не была ли она сотворена одним из реставраторов, швейцарцем по фамилии Гильерон, который работал в тесном контакте с сэром Артуром Эвансом над находками из Кносса.
В предвкушении открытия Том физически ощущал нервную дрожь, он верил, что они стоят на пороге новой — совершенно особой — находки. В конце девяностых обследование участка к востоку от ранее раскопанного минойского города с помощью дистанционного зонда-эхолокатора выявило, что под толстым слоем песчаной почвы здесь предположительно находятся стены. Этот относительно чистый слой земли обрушился с ближайшей горы Петсофа после эпохи классической античности, но до современного заселения территории. Однако последующие результаты изучения традиционными методами выглядели не слишком обнадеживающими: в слоях, близких к поверхности, находки оказались скудными — немногочисленные осколки глиняной посуды. Но новые исследования с помощью сонарного оборудования, предпринятые зимой, когда уровень грунтовых вод поднимается и звукопроводимость увеличивается, позволили «увидеть» под землей открытое пространство, окруженное массивными стенами. Это сулило важное археологическое открытие предположительно нетронутых и находящихся в отличном состоянии архитектурных останков. Стало также очевидно, что в этом месте некогда находился подземный источник, а близость пресной воды в древности всегда была важнейшим фактором для основания поселений. Руководители раскопок сразу же догадались, что это и есть место столь долго, на протяжении многих лет разыскивавшегося минойского дворца в Дикте.
По иронии судьбы аналогичная ситуация возникла и на раскопках близлежащего Закроса — еще одного важного портового города минойских времен. Тот самый Дэвид Джордж Хогарт, который ранее пытался отыскать гробницу Александра Великого в египетской Александрии, первым начал копать в Закросе в 1901 году. Ученый рассчитывал найти минойский дворец, но вместо этого раскопал множество домов, некогда явно принадлежавших богатым владельцам. Греческий археолог по имени Николас Платон вернулся сюда в 1970-х и всего в двадцати футах от того места, где остановился Хогарт, откопал-таки дворец, а в придачу — целый архив письменных табличек, несметную сокровищницу изысканных произведений искусства, например, вазу из горного хрусталя и ритуальный сосуд из змеевика в виде бычьей головы, а также золото и необработанные материалы, такие как медные слитки и слоновьи бивни. В топографии также просматривались значимые параллели между Диктой и Закросом. Закросский дворец располагался вблизи источника и гнездился в долине, как и недавно открытая Дикта. Казалось, что наконец после стольких лет поиска минойский дворец в Дикте будет вот-вот найден. После длительных переговоров о покупке земли, принадлежавшей местным владельцам, а иногда и целым семьям, настолько многочисленным, что их члены никогда в глаза друг друга не видели, сделка была заключена. На первоначальной стадии получения разрешения на раскопки политики тоже строили всевозможные препятствия, но несколько лет спустя работы на новом месте, которое окрестили Дворцовым полем, все же начались.
Золотое правило археологии между тем гласит: никогда не знаешь, что найдешь. Обычно находишь не то, что ищешь, и Дворцовое поле в Дикте не стало исключением из этого правила. Весь ареал был накрыт сетью траншей, и уже первое зондирование эхолотом обнаружило останки массивного алтаря под открытым небом и часть стены, окружавшей храм Зевса Диктейского. Храм, в сущности, покоился прямо на вершине минойского дворца, так что предположения о его существовании здесь оказались верными, и это ничуть не противоречило здравому смыслу. В древности наилучшие места по очевидным естественноприродным причинам часто использовались для повторного строительства, а в данном случае возведение греческого храма поверх главного святилища минойского поселения могло вдобавок означать преемственность культов и свидетельствовать о том, что почитание Зевса Диктейского, как и предполагалось, началось еще в бронзовом веке. Было очевидно, что массированное обрушение земли с горы Петсофа случилось, когда храм еще вовсю использовался по назначению, а не в более поздние времена, как считалось прежде. На алтаре остались обугленные останки жертвоприношения быков богу-громовержцу. Вероятно, ритуал имел место по случаю праздника в честь Зевса, который проводился весной 365 года новой эры как часть церемониала возрождения бога и был оборван природной катастрофой — сильным землетрясением, вызвавшим мощный оползень с горы Петсофа, который и похоронил храм под более чем метровым слоем земли и камней. Поскольку спустя всего несколько десятилетий после этого Феодосий I[6] своим декретом запретил языческие религии, храм не был восстановлен, и место его былого нахождения кануло в забвение.
Каждый последующий сезон раскопок понемногу приоткрывал святилище миру и углублял знания исследователей об этом важном религиозном центре. В нынешнем году выдающаяся находка — алтарь, посвященный божественному Александру Великому, — была сделана внутри храма. Александр, несомненно, величайший правитель всех времен, стал царем Македонии в 334 году до РХ, когда его отец, Филип II, был убит, как считается, в результате заговора, организованного матерью Александра Олимпией. За короткие девять лет Александр со своей армией одолел Персидскую империю и, отправившись дальше на восток, победно дошел до реки Инд. Однако в конце концов собственная армия убедила его повернуть назад, и на обратном пути он умер от лихорадки, вероятно, от малярии, в Вавилоне. Когда на смертном одре его спросили, кому он завещает свое обширное царство, Александр ответил: «Сильнейшему». Но его наследники разделили необъятную империю на более мелкие царства: Птолемей стал владыкой Египта и примыкающих к нему земель, Антиох начал править большей частью Ближнего Востока, а Пердикка — Македонией. Найденный в Дикте храм мог значительно расширить знания современных ученых о последнем периоде истории культа Александра и о его продолжавшейся в римские времена популярности.
Территория, где теперь вели раскопки Том, Георгос и вся их команда, находилась перед храмом — строением, по размерам сопоставимым с такой жемчужиной, как храм Афины-Ники на Акрополе. Внутри храма находилась колоссальная мраморная статуя Александра — самая значительная находка нынешнего сезона. Судя по стилистическим особенностям, она скорее всего представляла собой адрианскую копию оригинальной культовой скульптуры, которая, вероятно, впервые была установлена в храме в третьем веке до новой эры. Хотя статуя все еще не была полностью очищена от земли, уже можно было видеть следы былой позолоты и сохранивших яркость красок. Она должна была стать уникальным пополнением для местного археологического музея, расположенного неподалеку, в городе Сития. Скульптура была массивной и весила, должно быть, больше тонны. Было принято решение, пока сезон раскопок не завершен, проводить предварительную консервацию на месте, чтобы потом без большого риска перевезти статую, подведя к ней необходимую тяжелую технику и такелаж. После того как обломки рухнувшей древней крыши были удалены, рабочие окружили статую лесами с временной кровлей, чтобы защитить шедевр от палящего солнца и устроить укрытие для работы специалистов по консервации памятников. Было совершенно необходимо попытаться закрепить пигменты, очистив статую от въевшейся земли, поскольку содержащиеся в почве кислоты при взаимодействии с воздухом зачастую разъедают краски. Археология — процесс разрушительный. Когда произведение искусства впервые появляется на свет из-под земли, изъятое из постоянной среды, в которой пролежало не один век, остатки его изначального облика бывают очевидны, но быстро тускнеют. Образ предмета или живого существа, который, словно в «Байках из склепа»[7], на глазах рассыпается в пыль, стал клишированным, однако он гораздо более реален, чем многие могут себе представить. К счастью, статуя Александра была сделана из мрамора, материала долговечного, но вот чувствительные к воздействию среды краски, которые почти сплошь покрывали ее изящно высеченную поверхность, — дело иное.
Пока специалисты по консервации старались выполнить свою требующую большой деликатности задачу, Том со своей командой продолжал работы перед храмом. Две прямоугольные стелы — каменные столбы, покрытые письменами, — по-прежнему находились там, где были установлены много веков назад. Более старую откопали в начале сезона. Она стояла справа от входа в храм и содержала посвящение, относящееся к началу третьего века до новой эры — времени правления Птолемея Второго, когда эта часть Крита находилась под властью Птолемеев. Текст был шаблонным, однако представлял особый интерес тем, что в нем упоминалась гробница Александра Великого, известная под названием Сома[8], которую Птолемей I построил для него в Александрии. Упоминания о гробнице Александра встречаются редко, поэтому столь раннее свидетельство было действительно важным. Вторая стела, установленная слева от входа, теперь тоже была полностью откопана. Том сказал рабочим, что будет заканчивать ее очистку, и уселся перед ней. По мере того как он соскребал землю кельмой и стряхивал пыль кисточкой, проступали следы красной краски, которой в древности обычно покрывали буквы, чтобы сделать их более отчетливыми. Утренние лучи солнца, косо прони