Громче меча 2
Глава перваяЭн анэкспэктэд ауткам ов э ноубл интэншн
*10 день юся, уездный город Цзинлин, трущобы*
— Ха-ха, долбоёб! — рассмеялся я и схватил тварь за шею. — Зачем ты убегал от меня? Теперь ведь умрёшь уставшим!
Вонзаю свою княжий меч в грудь твари неизвестного мне вида. Тварь шипит, затем хрипит и обмякает. Но меня не наебёшь.
Отпускаю шею этой хуйни и, пока она падает, отсекаю ей голову.
Какого-то значимого сопротивления эта кровососущая лысая хуйня оказать не смогла, поцарапала мне грудь когтями, а потом всё поняла и попыталась сбежать.
— Ну и урод же ты… — поднял я голову, в ужасе моргающую.
Голова у этого шлюхожора абсолютно лысая, уши заострённые, как у вампира из чёрно-белых фильмов типа Дракулы или вроде того. Во рту ассортимент зубов — передние имеют длину сантиметров шесть-семь, кинжаловидные, специально предназначенные для разрывания глоток, а задние зубы похожи на человеческие, но ближе к медвежьим.
Зенки до сих пор моргают, сучок смотрит на меня с ненавистью, но я чувствую, что он делает это из последних сил. Скоро сдохнет.
Вытаскиваю из подсумка специальную кожаную ленту и перематываю трофей, чтобы было удобно нести. В пасть или в нос я ему пальцы совать не хочу, а нести как-то надо.
Это же материальное доказательство того, что я нужен! Какие-то шлюхожоры орудуют в трущобах, едят шлюх, которые, вообще-то, не бесконечные! Время для героев, сука, твою мать, ха-ха!
— Я снова в игре, хе-хе! — засмеялся я и тряхнул головой шлюхожора.
Из обрубка шеи продолжает вытекать кровь, капающая на утоптанную землю трущобной улицы.
Закрепляю голову твари на поясе и иду к шлюхе.
Уже мёртвая. Пока я гонялся за её убийцей, она полностью вытекла.
Ладно, пока не посветлело, нужно найти ближайший пост стражи и сдать им головёшку. Это не энергетический вампир, не цзянши, но если это какой-то подвид, то важно, чтобы на кожу этой твари не попали лучи солнца — сожжёт до совершенно нетоварного вида.
Можно было и тело потащить, но нахуя, если по башке этого уёбка и так всё понятно?
«Ближайший пост стражи на вратах в город», — припомнил я. — «Бегом-бегом!»
Вообще, я никогда не задумывался о том, что категория социальных чудовищ, вообще-то, могла пережить геноцид. Те же цзянши, например — они очень хорошо соображают и питаются Ци своих жертв. В бою они бывают опасны, но больше полагаются на конспирацию — никто не ёбнет тебя мечом по башке, если не будет знать, что ты тут вообще орудуешь…
— Эй, пацаны! — окликнул я двоих стражников, стоящих у ворот. — Смотрите, что я принёс!
Касаюсь головы шлюхожора и, к своему удивлению, ощущаю тонкие и мягкие волосы. Снимаю голову с пояса и опускаю на неё взгляд.
Человеческая голова, язык вывалился, зубы нормальные, взгляд очень усталый и обречённый. Нет, эта хуйня сдохла, но…
— Господин сяньвэй (1) Пи?.. — посмотрел левый стражник на отрубленную голову в моих руках.
Правый стражник вскинул ружьё и навёл его на меня.
— Вы чего? — удивился я.
— Стоять! — выкрикнул левый стражник и так же навёл на меня ружьё. — Брось голову и оружие! На колени!
— Не-не-не, погодите, — попросил я. — Эта хуйня минут семь-восемь назад отгрызла кусок шеи какой-то шлюхе!
— На колени!!! — фальцетом приказал мне левый стражник. — Или мы будем стрелять!!!
— Огонь!!! — выкрикнул правый стражник.
Когда вспыхнули запальные полки, я успел чуть отклониться, но одна пуля попала мне в живот.
— Ах, блядь… — выдохнул я, сложившись от острой боли.
— Быстрее, перезаряжай!!! — скомандовал левый стражник. — Быстрее!!!
— М-м-м, суки… — с усилием разогнулся я. — Не я это начал…
Вынимаю из ножен княжий меч и иду на стражников.
А те лихорадочно перезаряжают свои ружья.
Взмах — верхняя часть черепа левого стражника отлетает в сторону.
Взмах — мой меч ловко облетает выставленное для блока ружьё и пронзает глотку правого стражника.
— Бля-я-ядь… — посмотрел я на живот, из которого только что выплеснулась порция крови, перемешанной с моим же дерьмом. — Суки…
Утаскиваю тела в сторожку и забираю себе ружья. Это трофей, а не мародёрство — взято боем, ёб твою мать…
Времени на перевязку нет, но можно выпить целительный эликсир. Для эликсиров всегда есть время.
Опорожняю в себя фиал и покидаю сторожку.
Надо съёбывать из города, потому что мне не простят двух стражников. Нет, не простят.
Но это такая хуйня, на фоне того, что я сделал до этого — оказывается, это была не кровососущая хуйня, а человек, похожий на местного сяньвэя.
Что он делал в обществе женщины, похожей на шлюху? Да он решил сожрать её!
Оборотень в погонах, сука!
В город мне нельзя, там стража кишмя кишит, поэтому нужно обратно в трущобы, а уже из них бежать в леса. Но на выходе из трущоб тоже врата и стража. Без лишней крови сегодня, увы, не обойдётся.
Всё-таки, ощущения пиздец, поэтому останавливаюсь в ближайшем переулке и начинаю перематываться. Тугую повязку на живот, а дальше пусть само как-нибудь.
Мне пробили кишки, поэтому, в какой-то другой ситуации и с кем-то другим, на этом можно было заканчивать жить — сначала заражение, а затем медленная и мучительная смерть.
Но меня микробы практически не берут, благодаря целебным эликсирам, поэтому надо просто извлечь пулю и зашить рану. Кишки сами срастутся — для этого нужен покой.
Блядь, погулял по трущобам, называется…
Местные обитатели крайне встревожены стрельбой, поэтому кое-кто выглядывает из окон. Ружья могут быть только у городской стражи, поэтому стрелять могла только она — с этим тут очень строго.
Как-то Петрович рассказывал, что в средневековой Японии крестьянам было вообще запрещено иметь какое-либо холодное оружие, чтобы они не представляли угрозы самураям, которые вели охуевший образ жизни.
Здесь, как я успел понять, тотальный запрет касается огнестрельного оружия. Вообще нельзя, никак и никому, потому что приказ вана. Только армии и страже, а остальным запрещено, под страхом смерти.
Так что если в городе кто-то палит из ружья посреди ночи, то это могут быть только стражники, что сразу же мобилизует остальную стражу, которая точно уже прибыла на место.
Блядь, нахуя я перемотался⁈
Потерял кучу времени и, возможно, проебал возможность смыться безопасно.
У ворот из трущоб, как вижу, собралось аж двадцать с лишним стражников — пырятся во все стороны, ищут возможных нарушителей спокойствия. Эх, тут не пройти.
В отличие от городской стены, стена вокруг трущоб вполне функциональная, с острыми железными шипами, препятствующими перелезанию, а также с облепившей стену шипастой лозой, которая тут в роли дешёвого китайского заменителя колючей проволоки…
— Сука… — прошептал я и пошёл обратно.
Придётся идти в город, но это резко возрастающий риск поймать пару пуль.
И какое, сука, неудачное ранение! Я ведь продолжаю вытекать, но только в собственную брюшную полость, а не наружу. Это точно создаст мне проблемы.
Почти чудом получается разминуться с патрулём стражи, а затем я бегу к городской стене и начинаю подъём.
Каменная кладка стены старая, раствор давно рассохся и потерял часть свойств, поэтому я без лишнего напряга цепляюсь за щели и карабкаюсь.
На стене никого нет, поэтому я аккуратно перемахиваю на валганг (2) и смотрю вниз, на город.
Стражников не видно, поэтому аккуратно спускаюсь и иду к ближайшей внешней стене, которая находится к востоку.
Но сразу же становится понятно, что по улицам лучше не ходить, так как из казарм высыпали патрульные, начавшие прочёсывать город на предмет правонарушителей…
«Паркур-паркур, новое движение…» — забираюсь я на крышу двухэтажного жилого здания.
Застройка тут плотная, поэтому я могу без проблем скакать между крышами, как Лейто из «13-го района».
— … путь самовыражения! — делаю я прыжок примерно на пять метров. — Ай, сука…
Ранение не даёт забывать о себе, ведь такие травмы предполагают только один вид паркура — лёжа на диване или на больничной кушетке, под обезболом и в покое. Но у меня просто нет другого выхода.
За сяньвэя меня точно казнят.
«Ёбаный огнестрел…» — думаю я, в прыжке цепляясь за городскую стену. — «М-м-м, ебутся раки в свои сраки!»
Их главное упущение — они совершенно забили на стены. Если бы тут стояли стражники, они бы давно уже спалили меня и пристрелили.
Вскарабкиваюсь на валганг, даю себе полминуты на передышку, а затем перемахиваю через заборол (3) и спускаюсь на дно крепостного рва, заросшего кустами и сорной травой.
— Ох, не так я это всё видел… — прошептал я, поправляя повязку на животе. — Совсем не так…
*12 день юся, в лесах провинции Байдэн*
Треск выстрела, и в ствол дерева слева от моей головы врезается свинцовая пуля.
— Пошёл ты! — стреляю я в ответ.
Я не эксперт по стрельбе из средневекового говнища, но практику уже нарабатываю.
Никуда не попал, но зато стрелок залёг в кусты.
Разворачиваюсь и бегу дальше.
Я устроил засаду на преследователей, чтобы задержать их и выиграть себе дополнительное время. А то они идут, дыша мне в жопу, я чувствую теплоту их дыхания на ней.
«Эксперимент, очевидно, неуд… неудачный», — подумал я, на ходу перезаряжая ружьё.
Это не какие-то городские долбоёбы за мной идут, а армия вана.
Убийство начальника уездной стражи — это страшный проступок, за который положена неотвратимая кара.
Армия вана Чжэн Фенга насчитывает примерно 25 000 солдат, все они поголовно вооружены дульнозарядными ружьями и умеют ими пользоваться.
Считается, что этого достаточно для оборонительных мероприятий, ну, чтобы отразить внезапное вторжение «дружелюбных соседей», но наступать он не может — для этого у него силёнок маловато.
Всё это я узнал от своего собутыльника, старика Тэн Яотинга, который часть жизни положил в армии.