Но… проход должен быть.
— На ту сторону? — Мишка тоже осматривался и лампу не выпускал. Понятно. Артефакты артефактами, но лаборатория чужая. И как понять, не сработает ли тут ловушка…
Хотя, надеюсь, папаня не настолько параноик.
— Ну да… он ведь откуда-то притаскивал подопытный материал.
А судя по тому, что сундук был заполнен костями до верха, материала этого хватало.
— Метелька! — окликнул я Метельку, который эти кости разглядывал. Череп поставил на пол, рядом — второй, поменьше, но по очертаниям такой же.
Зачем ему кости?
Хотя… это ведь тот самый материал, из которого можно сделать краску. Или не краску, но что-нибудь ещё, полезное в артефакторном деле. О том, почему они такие чистые, лучше не думать.
— Метелька, может, ты наверх? Если проход…
— Я с вами, — Метелька черепа оставил. — С вами оно как-то… привычней. А то и вправду, вдруг там какая тварюга, которая с ума сведёт? Ну, как эта тётка говорила.
Разумно.
Тварей Тьма не обнаружила, но я не настолько самонадеян, чтобы решить, будто их вовсе нет. Скорее уж, если что-то и было, то оно могло спрятаться, ощутив силу Тьмы. Поищем.
Обязательно поищем.
Хотя бы для понимания, насколько оно опасно для окружающих и можно ли оставить этаким сторожем.
— Найдёшь? — поинтересовался я у Тьмы, которая точно не желала вылезать. И нежелание её было щедро приправлено страхом.
Вот что он такого делал, что настолько мощная тварюга до сих пор дрожит?
— Выход. Та сторона. Ведь дует же.
Сказал и понял, что и вправду дует, что энергия кромешного мира просачивается, пусть и не трогая руны, верно, этот момент отец тоже продумал.
Но вот…
А если… я в кино видел, как пламя свечи указывало направление. Свеча нам тут не поможет, но это если обычная. Но сама идея…
— Мишка, Метелька, давайте в центр.
Комната разделена… так, думай. Руны… руны я читать не умею. Мишка, судя по тому, как долго он на них пялится, почесывая подбородок, тоже не особо втыкает, что там написано. Подозреваю, тут нужен или ещё один гений, или хотя бы человек с университетским образованием.
У Тимохи образование было, но…
В общем, потом прочтём.
Может, я после гимназии в университет поступлю, хотя, конечно, я всё-таки не по научной части. Ладно. Руны рунами, а сила силой. И я вытянул руку, создав на ладони бледную тень-свечу с ещё более бледным венцом призрачного пламени.
Моя сила откликается на ту, иную, и значит, что-то… может, что-то и покажет.
Пламя качнулось. Присело.
Не знаю, как это работает, но свечка вышла вполне натуральной, кривоватой, с восковыми потёками. Огонёк потрескивал и то приседал, то вытягивался. Ага, я медленно повёл рукой вправо, и пламя, словно возражая, вытянулось влево. Прям нитью легло.
И если влево? Так, стало больше… и нить тоже больше.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Мишка.
— Понятия не имею, — я старался своим не врать. — В теории ищу, откуда сквозит. Там и должен быть проход.
Только сумеем ли мы его открыть?
Нить силы тянулась и я сделал шаг.
Второй.
И ещё… по чистому полу. К стене. И стена эта выглядит вполне цельной. Но теперь я явственно ощущал, что сквозит именно оттуда. Огонёк силы разгорался, и вот уже не одна, но целый пучок нитей потянулся к этому камню.
Метелька, хмыкнув, вытащил револьвер.
Камень гладкий.
Тут ни краски, ни вообще каких-либо следов, вот только нити силы расползаются по нему, что вьюнок, обнимают, сплетаясь в единое полотно.
— Сим-сим откройся, — буркнул я, увеличивая поток силы. Кровь? Да нет, вряд ли. Дырявить себя — так себе удовольствие. И если там, в подвале, была нужна защита, то здесь отец вряд ли кого опасался.
А если так, то зачем оно?
И да, сквознячок усилился. И Мишка, поёжившись, буркнул:
— Ты и вправду собираешься вот прямо сейчас туда сунуться?
— А есть варианты?
— Закрыть. И вернуться позже. Подготовиться.
Логично, если так-то.
— Боюсь, я… не уверен, что смогу это закрыть. А потом — открыть. И как готовиться? За Еремеем съездить? Значит, и Таньку со Светкой придётся. И в гостинице где-нибудь они точно не усидят. А мы… так-то… вон, Призрак есть.
Тьма.
Будет кто на той стороне, скажут. Если опасный, то не полезем. Если мелкий — подкормятся.
Тьма уже видела трещину и, позабыв о страхе, замерла перед ней, принюхиваясь. Невидимый ветер шевелил туман в её гриве, и Тьма щурилась, вдыхая его.
— Чтоб тебя… — буркнул Мишка.
И дверь открылась.
Глава 5
Глава 5
И принёс ворон воды живой да воды мёртвой. Полил он тело богатыря мёртвою водой, и затянулись раны его. Полил живою — и открыл богатырь глаза.
Сказ об Иване-богатыре и Море Моревне, проклятой царевне.
Ладно, не дверь.
Полынья.
Только здесь она выглядела, как мутное зеркальное полотнище, выступившее из стены. И поверхность полыньи была гладкой, мёртвой. Я протянул руку, касаясь. Силу тянет. И значит, живая вполне.
Как у отца получилось?
Может, он искал дом, а в подвале обнаружил это вот? И потом уже использовал по своему разумению? Но… нет, он же как-то закрывал, чтобы твари не лезли.
Лаборатория опять же.
— Вперёд, — я уступил место теням. И Тьма с готовностью нырнула в проход.
Плёнка рвётся с лёгким хлопком и сквозняк усиливается, а границы полыньи тают. Она становится шире и больше, пока не упирается в тончайшую светящуюся рамку.
Значит, есть ограничение.
И значит, даже если полынья возникла естественным путём, то дальше отец её доработал.
Я прислушиваюсь к теням. Тревоги нет, одно лишь любопытство и… снова страх?
— Что там? — Мишка изо всех сил вглядывается в поблескивающую поверхность.
— Без понятия. Идём?
И я делаю шаг.
Переход… переход почти и не ощущается. Так, легкая дезориентация и головокружение, которое проходит почти сразу. И я отступаю. Будем надеяться, что дверца не захлопнется за спиной. Приходит запоздалая мыслишка, что надо было бы оставить кого на той стороне.
Лучше всего — Мишку. Он тоже Охотник и если вдруг, дверь открыл бы. Но Мишка уже здесь.
И Метелька.
И… надо что-то с этим делать. В смысле, с моей внезапной порывистостью. То ли тело молодое на мозгах сказывается, то ли башку мне всё-таки слегка отбили.
— Воняет, — Метелька вскидывает руку, зажимая нос. — Чем тут так…
Запах стоит и вправду своеобразный.
Место…
Здесь сумрачно. Не темно, но именно сумрачно. Слева стена. Сизая, неровная, изрезанная светящимися прожилками. Чуть выше они собираются вместе, образуя этакие восковые наплывы.
— Пещера? — Мишка оглядывается. — Не знал, что там есть пещеры…
— Думаю, тут много чего есть.
Я тоже смотрю.
И вправду пещера. Большая. Я бы даже сказал, огромная. Стены уходили в стороны и ввысь, выгибаясь куполом, с которого свисали всё те же светящиеся наплывы. Одни короче, другие длиннее. Похожие поднимались и с пола, вытягиваясь навстречу сталактитам.
— На пасть похожа, — сказал Метелька.
И вправду, похожа.
Местами сталактиты и сталагмиты смыкаются кривыми белесыми зубами. И… и дальше-то что? Отец просто сюда приходил… значит, должны остаться следы его присутствия.
Какие?
Тьма свистнула.
Нашла?
Что-то определённо нашла. И вот снова этот страх. И чувствую, что находка мне не понравится.
Что ж, я оказался прав.
Пещера была частью комплекса. Она сужалась, выводя в узкий и длинный коридор, что протискивался в каменном теле горы. В какой-то момент я буквально всею шкурой своей ощутил тонны камня там, снаружи. И то, как давит он, как…
Ощутил и отвесил себе пощёчину.
Мысленно.
Не хватало ещё истерику устроить. Да, подземелий, похоже, не люблю. Но это ж не повод вот… стоило пройти чуть дальше, и коридор выплюнул развилку.
Снова пещера. На сей раз махонькая. И в ней ничего-то особенного, кроме, пожалуй, гладкой чаши в полу. Над чашей завис огромный клык сталактита, с которого свисала полупрозрачная светящаяся капля. Капля дрожала, готовая сорваться, и сорвалась-таки, беззвучно нырнув в плотную с виду белую жижу, что наполняла чашу. Причём поверхность жижи даже не шелохнулась.
— Стой, — я перехватил Мишкину руку. — Не трогай. Мало ли. Вдруг отрава.
Уж больно оно на воду не похоже. Какое-то вязкое, тягучее даже.
— Да. Извини. Не подумал, — руку Мишка убрал.
И мы двинулись дальше.
Ещё закуток.
И поворот.
И Призрак, усевшийся на этом повороте, явно не по своей инициативе. Он раскрыл клюв и издал тонкий мяв, в котором послышалось возмущение. Мол, где вы ходите?
Тут ходим.
А вот следующая пещера была большой. Не настолько, как та, в которой оставалась полынья, но вполне приличной. Ага, сталактиты убрали. Сталагмиты тоже.
Следы?
Я хотел следы? Они тут имелись.
Узкий стол, правда, не блестящий — металл потемнел и местами обзавёлся россыпью мелких дыр. Ржавчина? Но почему чёрная? Я коснулся края и под пальцами хрустнуло.
Хрупкое всё.
А главное, что здесь — почти как там. В смысле, в лаборатории.
Шкафы вытянулись вдоль стены, пусть и покрытые пушистым сизоватым мхом. Стёкла давно осыпались, и этот тускло светящийся живой ковёр забрался внутрь, спеша обжить новое пространство. Он затянул и полки, и склянки…
Это нормально вообще?
Моховые потёки на стенах. И наше появление явно нарушает покой этого места. Воздух приходит в движение, и над потёками появляются облачка слабо светящейся пыли?
Пепла?
Спор?
— Платки надо завязать, — я вытаскиваю из кармана. Благо, стараниями сестрицы, платков у нас хватает. Может, не лучшая защита, но что-то не хочется мне дышать этой перламутровой дрянью.
Мишка следует моему примеру.
А Метелька чешет нос и бормочет:
— Давно пора было. Но воняет тут…