Мне нравился хаос Балха, как и хаос в целом. Люди обычно пугаются, поняв, что оказались в окружении, меняющемся так же часто, как рисунок облаков, но в каждой такой разноцветной куче всегда находится свое правило организации. Просто надо как следует прислушиваться и присматриваться, поймать правильный ритм. Я ловил его сразу.
Названия улиц в Балхе не практиковались, если не считать самой главной «магистрали» и нескольких десятков других – вроде, Кузнечной или улицы Тысячи Бутылок, где все собирались побухать. Те, кто носил миникомп, просто обменивались координатами, потому что магазин-шатер запросто мог переехать за несколько дней остановки, но чаще приходилось спрашивать у всех подряд.
– Давно тебя не видела, Вербовщик! – поприветствовала из-за прилавка Кора.
Черные волосы женщины были полностью убраны под слои оранжево-зеленого платка, больше похожего на тюрбан. Люди в Балхе любили краски, и попадая сюда, я каждый раз удивлялся, как много альтернатив черно-коричневому существует в мире. Она отогнала любопытного мальчонку и поднялась.
В глубине магазина виднелось несколько вооруженных до зубов мужчин, которых я не знал, – как и караванщики, Кора часто нанимала мутантов и других головорезов, чтобы не давать покупателям лишних соблазнов обчистить прилавок. Коре было лет 45, но выглядела она еще неплохо – улыбчивая, крепкая и деловая, никаких наигранных загадок. Эдакая тетушка, которой у тебя не было.
– Рад тебя встретить, Кора. Мы с приятелями немного затаримся в кредит – отдам деньгами или топливом через неделю-другую.
Хайки кивнула, обратив наше внимание на ассортимент. Ястреб Джек таращился на Кору и ее пушки с дурацкой полуулыбкой на небритой физиономии, та прищурилась в ответ, пытаясь понять его намерения. Не успел я выдать примиряющую с ситуацией реплику, как заметил на углу знакомую фигуру. Липкий возник как будто из-под земли и поманил в переулок.
– Хайки, последи за чертовым медиумом. Выбирайте пушки получше – нам понадобится огневая мощь, так что изучайте ассортимент с умом. Никакой дури, детка! – я рявкнул на пиро, увидев, что она тянется к гранатомету. – Что-нибудь компактное, убийственное и желательно не слишком дорогое.
– А можно, мы купим ездовую ящерицу? – засмеялась пиро. – Они здоровенные – и носятся, как сумасшедшие! Джек, ты видел таких? У них огромные зубы, которыми можно перекусывать бревна, и очень добрые глазенки. Да серьезно, чего ты ухмыляешься?..
Кора засмеялась, приглашая ни в чем себе не отказывать, и Хайки, несмотря на мое предупреждение, тут же начала хватать все подряд. Я понадеялся на то, что Джек не сбежит без припасов, и завернул за угол. Маленький, корявый и отчаянно беззубый, Липкий никогда не отставал, пока не получал, что хотел. Не думаю, что он здесь, чтобы повидаться и спросить о погоде.
– Приятно, что ты наконец добрался сюда, Вербовщик! Очевидно, дела идут неплохо, а?
Он продемонстрировал мне дырявый зубной ряд, опершись на стену и попыхивая сладковатой самокруткой.
– Понемногу, понемногу. У меня есть пиро и еще один мутант, завтра отправляемся на разведку.
– А где твоя машина, браток? – сочувственно поинтересовался Липкий. – Не пешком же вы пойдете, а?
– Один сукин сын скормил ее стилту. Но вообще это не твое дело, Липкий. У меня назначен срок – и он еще и близко не прошел. Дергаться пока рано. Так что чего ты хотел?
– Ну, ну, что за кипеж. Да просто проверяю, как идут дела у друга. Может, помочь чем, а? Подбодрить?
Подбадривать меня уже не было никакой нужды. Залипнув на развинченные жесты мелкого говнюка, я видел неважную бандитскую сошку, но это обычными глазами. А вот мой центр интуиции во всех деталях рисовал вместо Липкого противоречивую и неприятную фигуру его босса, который и заплатил мне за ограбление Рё. Спонсор множества экспедиций в зону искажений, любитель экзотических животных, весьма просвещенный мужчина с внушительной библиотекой – и самый нетерпеливый и нетерпимый кредитор из всех, кто был известен в районе от Новой Сативы до Хаира.
Шкуродёр.
Хотелось бы мне сказать вам, что это метафора, но Шкуродёр действительно снимал шкуры с тех, кто не вернул ему деньги или как-то его подвел, обрабатывал их у личного таксидермиста и вешал в шкаф, словно запасные сюртуки. Он их не использовал, но иногда любил показать эту оригинальную коллекцию тем, кто просил его покровительства или денежных вливаний. Мне он ее тоже показал во всей красе, так что я был достаточно мотивирован и без напоминаний Липкого. На что не пойдешь, чтобы собрать на спокойную старость.
«Понимаешь, люди часто пытаются отговориться тем, что у них нет денег. Они надеются, что я буду ждать и позволю им заработать, только припугну. Но как же тогда принципы? Ведь мы с ними так не договаривались, правда? Они часто говорят, что единственное, что у них осталось, – это собственная шкура. Ну, вот я ее и забираю, ведь они все-таки мне должны. Все, что есть у мужчины в настоящее время, – это принципы, Вербовщик. Не будь принципов, цивилизация рухнет». Ну, что тут скажешь. На мой взгляд, цивилизация рухнула, когда Шредер проводил свои эксперименты с искажениями, но Шкуродёру я этого не сообщил.
Словно описанного выше было недостаточно, он везде ходил вместе с двумя гигантскими белыми псами, натренированными на погоню и убийство, а молва убеждала, что в канализации особняка Шкуродёра жил плотоядный богомол, которому скармливали остатки тех, кто не успевал расплатиться. К счастью, он редко давал деньги, а еще реже у него их просили, так что богомол должен был сидеть на диете. Мне не хотелось с ним знакомиться, так что я убедил Липкого, что все идет по плану.
После рассказа об успехах Хайки на стезе превращения всего живого в черный пепел, которые я несколько приукрасил, он успокоился, кивнул и растворился в темноте переулка, оставив за собой приторный запах наркотического курева.
– Эта девчонка – настоящий огонь.
Кора усмехнулась и кивнула на вопящую что-то Хайки и Ястреба, который под ее шум собрался прикорнуть.
– Ты даже не представляешь, насколько права, – вздохнул я.
Вопреки моей просьбе купить ошейник, пока мы ходим по городу, Хайки героически отказалась. То ли ей не хотелось ударить в грязь лицом перед Ястребом Джеком, показывая успехи в дисциплине и самоконтроле, то ли она и впрямь уверилась, что теперь сможет вести себя прилично и не устраивать поджоги из-за того, что ей продали вчерашнюю похлебку или черствый хлеб. Молодые люди очень оптимистичны.
В Балхе вспыльчивость пиро могла стоить городу кучи кварталов, но надо сказать, в отличие от Стилпорта здесь пожары воспринимались философски. У ног гигантских будд все воспринималось преходящим и ни о чем не жалели дольше часа. Во время войн банд Балх сжигали не раз и не два, оставляя только каменные постройки, которых тут имелось немного, но караванщики приезжали с новыми шатрами, город опять оживал. В изменчивости Балха и впрямь был какой-то дзен.
Кора кивнула и мягко улыбнулась.
– Ты в порядке, Вербовщик? Выглядишь вымотавшимся. Может, вам отдохнуть у меня, чтобы не привлекать лишнего внимания на постоялых дворах?
Щедрое предложение, которым отчаянно хотелось воспользоваться. Ступни горели, словно их отбили и поджарили, а уж про следы от пружин Хайки на своем заду и говорить не стоит. Помыться я бы тоже не отказался, но снова вспомнил Шкуродёра и его плотоядного богомола – и помотал головой. Пора было действовать.
– Кора, сейчас лучше тебе держаться подальше от моих дел, поверь. Но я обязательно воспользуюсь этим предложением в следующий раз.
– Надеюсь, он будет, сладкий, – посмеялась она. – Слишком уж у тебя серьезное лицо. Да и заплатить за твоих друзей придется, так что буду ждать.
– Эти городские сумасшедшие мне не друзья, – буркнул я под нос.
Кора рассмеялась еще сильнее. Мне нравился ее смех. Он как будто шел из самого нутра. Ни малейшего жеманства, она будто отпускала себя на волю – и смеялась, ничего не стесняясь и не боясь. Это был смех свободного, живущего своим трудом и не обязанного опасливо оглядываться по сторонам человека. Не помню, чтобы я так смеялся в последнее время.
Я повернулся к паре мутантов, чтобы узнать, на какую сумму они меня ограбили. Хайки надела броню, от которой устанет уже через пару часов, купила катану (зачем пиро катана, боже ты мой?) и несколько гранат. Ястреб Джек заменил старую винтовку на снайперку с высокоточной оптикой, купил пару глушителей электроники, а также сменил темную одежду на светлые, легкие штаны и широкую рубашку-джуббу, которые предпочитают пустынники. Вылазка в пустыню прибавила беглецу ума. Также он обкрутил лицо ярко-синим лисамом4, как делают караванщики, и это было умно, учитывая назначенную за него награду.
Я заставил пиро отдать броню Коре и решил купить оставшиеся припасы завтра – у меня не осталось сил расхаживать по Балху. Через полчаса, когда мы сидели в углу затрапезной чайханы для торговцев и набрасывались на жареные ребра и печеные клубни с луком, я вздохнул с облегчением.
– Завтра закупим еду и горючее и отправимся на разведку. Так как ты, слепой болван, угробил мою машину, придется решить вопрос с транспортом… После я подумаю, как соединить ваши способности, но для этого я должен знать, чего от тебя ожидать, Джек. Еще меня беспокоит возможная встреча с охотниками – твой приятель Зверолов вряд ли обнимет старину Чиллиза при встрече.
– Нам не нужна разведка, – вяло прогундел Джек. – Этот этап вполне можно пропустить.
Прежде, чем я успел резонно возразить, он закатил глаза и уронил ложку. Та покатилась по грязи, оставляя мокрый след.
– Что с ним такое…
Хайки ткнула его пальцем, но мужик явно отъехал. Лицо Ястреба Джека расслабилось, тело обмякло, будто он находился в полусне. Глаза странно подергивались.
– Может, совещается с духами предков? У нас был один шаман. Пообещал бензоманьякам, что сможет определить, где находится старая военная база, поговорив с умершим президентом Новой Сативы. Ну и…