Я заглушил двигатель и пошёл вслед за учёным.
По сравнению с предыдущим визитом это место заметно изменилось. Причём дело было не только в новой башне, которая, к тому же, оказалась выше трёх других — сама площадь «руин» вроде как расширилась. Стало больше разрушенных коридоров, галерей. Появились основания стен, соединяющих башни — причём они были довольно высокими, кое-где превышали человеческий рост.
Всё внимание Михаила захватила новая башня. Он ходил вокруг, делал какие-то измерения лазерным дальномером, ставил датчики. Я же решил пройтись по галереям.
Спрыгнув с одной из полуразрушенных стен, я двинулся вдоль коридора, соединяющего башню. Если предположить, что когда-то «руины» могли быть настоящим замком, этот коридор соединял бы башни на подземном уровне, под стенами. Возможно, даже выходил бы за их периметр — создавая тайный проход из твердыни.
Под слоем снега была твёрдая поверхность. Никаких осадочных отложений. Я чувствовал это ботинками. Опустившись на корточки, я расчистил часть коридора ладонью. Снега было совсем не много — может, сантиметров десять-пятнадцать, что само по себе удивительно. Но под ним нашлось нечто ещё более странное. Настоящая брусчатка. Вытесанные камни, плотно подогнанные один к другому.
Хмыкнув, я поднялся, и пошёл по галерее дальше. Проход упирался в полуразрушенный дверной проём, за которым виднелись ступени, ведущий куда-то вниз, под землю. Я собрался было пойти дальше, но тут услышал крик Михаила:
— Сергей! Сер-ге-ей!
— Да! Я здесь! — крикнул я в ответ, и быстрым шагом пошёл обратно, к башне.
Выбравшись из галереи, я подошёл к учёному, который ждал меня с планшетом в руке. Глаза учёного возбуждённо блестели.
— Думаю, нам следует вернуться к вездеходу, — сказал он, демонстрируя какие-то графики на экране планшета, — наблюдается очень странная геомагнитная активность. Посмотрите, нарастающая амплитуда и энергия. Возможно, эту активность провоцирует наше присутствие… я бы не стал рисковать.
С сожалением глянув в сторону галереи, которая так и осталась необследованной, я согласно кивнул и сказал:
— Возможно, вы правы. Рисковать сейчас не стоит.
Ехать задним ходом, точно следуя курсу, на многосекционном вездеходе вручную, наверно, было бы нереально, несмотря на камеры заднего вида. Но, к счастью, мне удалось настроить круиз-контроль на нестандартный режим работы. И в точно заданное время мы двинулись в путь.
К закату погода сильно испортилась. Пурга стала сплошной стеной. Учёные сочли это хорошим знаком: по их мнению, переход через границы Зоны с высокой вероятностью должен сопровождаться эффектами выброса энергии, которые могут проявляться и в виде атмосферных явлений.
Я смотрел на экран, где отображалась информация о спутниках Глонасс в зоне видимости. Любая регистрация контакта означала бы, что нам удалось вырваться, но таблица, как и прежде, оставалась пустой.
Время приближалось к полуночи. В конце концов, я попросил Ивана активировать ручной терминал — вдруг встроенная антенна и правда вышла из строя? — но нет. Ошибки не было. Мы всё ещё были внутри зоны.
За полчаса до полуночи я решил остановиться. Очевидно, попытка была неудачно, и дальше рисковать не следовало.
Как только я отключил трансмиссию, пурга вдруг прекратилась. Сквозь лобовое стекло я видел, как стена снега отступает куда-то в ночь, открывая вид на звёздное небо. А на экранах камер заднего вида было море, в пенных барашках, белеющих в свете ущербной луны. Мы остановились в каком-то десятке метров от обрывистого берега.
Вздохнув, я снова активировал трансмиссию, и отъехал от обрыва метров на сто. После этого спустился вниз, где ждали учёные, и раздал снотворное.
Пробуждение на второй день вышло более лёгким. Возможно, организм начинал привыкать к снотворному. Или же я сам психологически адаптировался к экстремальным условиям и смог должным образом настроиться. Как бы то ни было, я выспался.
— Ну что, будем пробовать вырваться морем? — спросил Лев за завтраком. В этот раз на завтрак пришли все одновременно; на меня смотрело три пары глаз.
— Конечно, будем! — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал бодро, — должно получиться, я думаю. Море — оно такое. При должном подходе может вывести куда угодно.
Иван улыбнулся и кивнул.
— Надеюсь, вы правы, — пробурчал Михаил, отхлебнув кофе, — нужно использовать все шансы. Это точно.
Всё с самого начала пошло не так. Несмотря на то, что я внимательно прочитал инструкцию от катера, которая в распечатанном виде хранилась на ходовом, это не сильно помогло освоить азы управления. Это только со стороны так кажется: что сложного? Запустил движок, взлетел и рули туда, куда тебе надо. На самом деле посудина была неожиданно тяжёлой для своего размера, инертной. Волны и ветер не давали толком взять курс. И лишь пару раз едва не опрокинув нас, неудачно подвернув под очередную волну, я, наконец, уловил основной принцип и дальше вёл катер уже осознанно.
Инерциальной системы навигации тут не было. Только стандартный приёмник сигналов западной системы GPS. Поэтому курс приходилось держать, что называется, «на глаз».
Я сориентировался по картам, которые были загружены в бортовой компьютер, и нацелился на небольшой необитаемый остров в ста пятидесяти милях от побережья Новой Земли — просто чтобы выбрать направление. Неясно было, сработает ли такое ориентирование внутри Зоны; скорее, это была перестраховка на случай, если нам действительно удастся выбраться. Выходить по радио на связь с катера противника сразу было бы не очень разумно. А так, добравшись до островка, мы бы получили временную фору, которая позволила бы командованию разобраться, что к чему, а не пытаться нас сразу уничтожить.
Впрочем, все эти усилия оказались напрасными. Уже ночью, где-то за час до полуночи, мы увидели знакомый силуэт берега. Над морем, как выяснилось, Аномалия работала точно так же, как на суше.
Примерно в миле от берега у нас закончилось горючее. Конечно, снотворное я захватил с собой, но спать в катере без хода, не пришвартовавшись к берегу, было равносильно самоубийству.
Нам сильно повезло: ночной бриз прибил нас к берегу, в каких-то десятках метров от ангара.
Спрыгнув на сушу, мы миновали базу и добежали до оставленного возле обрыва вездехода.
До полуночи, уже ощущая действие снотворного, разогнав подчинённого и научников по каютам, я едва успел вывести машину из консервации, завести двигатель и установить температурный режим. Вырубило меня прямо на ходовом.
На утро у меня жутко затекла поясница и ноги. Пока я разминал несчастные мышцы, видимо, стонал так громко, что на ходовой пришёл Иван, в одном термобелье и чёрных шлёпанцах.
— Тащ капитан, всё в порядке? — спросил он обеспокоенно.
— Да, да… о-о-о-ох… всё отлично! Главное, что успели, — ответил я.
— Давайте помогу, — лейтенант протянул руку, помогая мне подняться с палубы.
— Благодарю, — кивнул я, принимая помощь, — научников проверял? Как они?
— Нет пока, — лейтенант покачал головой, — я проснулся от… от вашего голоса. Беспокоился, что случилось.
— Ясно. Ну, пойдём проверим.
Каюта Михаила оказалась пустой. Лев растерянно глядел на смятую постель коллеги, где лежало нижнее бельё.
Глава 7
— Надо посмотреть, что с башнями… — первым заговорил Иван.
— Надо, — произнёс Лев бесцветным голосом.
— Не понимаю… он же принял снотворное! — сказал я, от досады хлопнув ладонью по железной переборке.
— Понимаете, в чём дело, — тоскливо вздохнул Лев, — ни одно лекарство не даёт стопроцентную эффективность. Кроме того, у меня есть подозрение, что Михаил мог сымитировать его приём.
— Но зачем? Какой смысл? — удивился Ваня.
— Он ведь учёный, — сказал Лев, — для него важно первым открыть что-то важное…
Башен действительно стало больше. А сами руины расползлись по берегу серым пятном, напоминая уже целый заброшенный древний город.
Мы не выходили из вездехода. Поднялись на ходовой; я занял место оператора. Не говоря ни слова, мы просто смотрели на силуэты башен, на фоне прозрачного, выстуженного постоянным ветром неба.
— У нас плюс одна доза снотворного, — заметил Ваня.
— Не думаю, что это выход, — вздохнул Лев, — рано или поздно оно всё равно нас достанет. Чем бы оно ни было.
— Надо проверить аптечку на базе противника. Ну, или санчасть. Должно же у них там быть хоть что-то?
Я вскинулся. И правда — почему такая простая мысль не пришла мне в голову раньше?
— Дело говоришь, — кивнул я, — пойду-ка я прогуляюсь, пожалуй.
— Я с вами, — вызвался Лев.
— Это ещё зачем?
— В компьютеры, найденные на базе, мы пока проникнуть не можем. Но, может, вы с коллегой могли упустить что-то важное? Что поймёт только учёный?
Я подумал секунду. Потом молча кивнул.
— Остаёшься на борту, — сказал я Ване, — держать оборону, вести наблюдение.
— Есть! — ответил лейтенант.
Несмотря на минимальную плюсовую температуру, которую я выставил в режиме консервации, внутри уже начал распространяться несвежий запах. Похоже, Лев тоже его почуял.
— Вы… не похоронили снайпера? — спросил он, осторожно ступая внутрь полутёмного помещения.
— Нет, — ответил я, посчитав излишними любые объяснения.
— Я бы хотел осмотреть тело, — сказал он, — вы не против?
— Валяйте, — ответил я, — он на втором этаже, в оружейной. Двери открыты, не заблудитесь.
Лев посмотрел на меня, словно раздумывая — не позвать ли с собой? Но, в конце концов, решил действовать самостоятельно.
— Пойду в медотсек пока, — ответил я.
Помещение для неотложной медицинской помощи тут было оборудовано серьёзно. Имелся даже портативный томограф. И хранилище с лекарствами впечатляло. Жаль только я не был провизором, а большинство препаратов не было мне знакомо. Наверняка среди колб, блистеров и пластиковых капсул были и снотворные, в том числе очень сильные, предназначенные для наркоза. Вот только я не мог определить их. И уж тем более не мог рассчитать нужную дозировку. Никаких пояснений или инструкций в шкафах, к сожалению, тоже не оказалось. Возможно, они все были представлены в электронном виде, в запароленных планшетах.