Гоо только успел сказать: «Держись», и упал на асфальт.
— Что с ним! — Взволнованная женщина, шедшая на встречу, подскочила и склонилась над безвольным телом, развалившимся рядом с лужей. — Надо срочно вызывать скорую. Ну что ты застыла, истуканом. — Подняла она глаза на замершую рядом Вернерру. Выхватила из сумочки телефон и застучала пальцами по сенсорному экрану. — Срочно. Мужчине плохо. Аллея ведущая к роддому. От куда я знаю. Шел и упал. Рядом беременная девушка стоит, то ли дочь, то ли жена, не разберешь. От куда я знаю. Шок у нее. Да я дала бы ей телефон, но она похоже не в себе. Давайте скорее. Жду. — Она поднялась и взяла Вернерру под локоть. — Сейчас приедут. Ты не волнуйся. В твоем положении нельзя. — Она покосилась на живот. — Все будет хорошо.
— Вяфи его! — Чирнелло шепелявил сквозь стиснутые зубы, впившиеся в извивающееся под ним тело. — Это тефе за иглу ф спину! — Острые когти впились в жертву. — Сбежать хотеф. Не пафучится. От наф ефе не кто не фбегал.
Лежащий под духом-извращенцем Гоо, закрывший грудью Вернерру, бросившись под удар, пытался ухватить за щупальца — руки отталкивающие кота, стонал и кривился, видимо что-то повредив себе от удара сгустком враждебной энергии.
Гронд, крутил в руках парализующее заклятие, не имея возможности накинуть на добычу, не зацепив других охотников.
— Успокойся Чирнелло. — Не оставлял попыток Фале. — Я понимаю твою злость и желание отомстить, но поверь, его ждет справедливый суд, и дальнейшей судьбе не позавидуешь. — Он изловчился и швырнул сгусток в голову врага.
Искра пробежала по телу духа, скрутив болью руки и ноги. Мелкая дрожь пробежала, оставляя облачка тумана, фонтанчиками выбиваясь из-под энергетической кожи.
— Люблю этот момент. — Поднялся, сплевывая Чирнелло. — Он мне напоминает о неизбежности расплаты за деяния. Может когда-нибудь и я окажусь дома, и верну долг.
— Я тоже хочу вернуться. — Встал, отряхиваясь Гоо. — Добегался урод! — Пнул он лежащее под ногами булькающее фонтанчиками тумана тело.
— Хватит болтать. Нашу помощницу сейчас доведут до истерии. Возвращайся в материальное тело, муженек. — Усмехнулся Гронд.
Вернерра не знала, что отвечать. Вопросы доктора из скорой автоматной очередью сыпались на растерявшуюся девушку.
— Это ваш муж? Отец? Сколько ему лет? Раньше такое случалось? Аллергии лекарства нет? На каком вы сроке? Документы есть? Страховка?
Что ей отвечать? Она молчала, делая вид, что шокирована, хотя прекрасно знала, что происходит. Ее предупредили, что тело, это только оболочка, которую для поимки прячущегося духа придется покинуть. Что сейчас и происходило.
— Ерунда какая-то, никаких симптомов. Он просто спит. — Врач недоуменно сунул стробоскоп в нагрудный карман халата, от куда тот вывалился, звякнув об асфальт. — Летаргический сон? Но как? Так не бывает.
Гоо глубоко вздохнул и открыл глаза, тряхнул головой и сел.
— Ну и напугали вы нас мужчина. — Доктор внимательно посмотрел в глаза своего неожиданного пациента. — Как вы себя чувствуете? Подняться можете? Мы сейчас отвезем вас в покойный прием. Раньше такое случалось?
— Успокойтесь, док. Все нормально. — Подмигнул Гоо. — Вон на лавочке посижу немного и домой пойду.
— Но так нельзя. — Замотал головой врач. — Вам надо обследоваться.
— Не надо ничего. Извините за беспокойство. Пойдем мы. — Он подхватил Вернерру под локоток, и потащил в сторону скамейки.
— Как у вас дела? — Прошептала она.
— Все отлично. Поймали. Сейчас тут немного успокоится, сдуем тебе живот, и уходи. Там тот таксист еще не уехал.
— Какой таксист.
— Тот самый, что на чужую жену глаз положил, а она на него. — Подмигнул черный джентльмен.
— Простите. Вы свободны. — Прозвучал какой-то знакомый, приятный голос в приоткрытое окно такси.
Илья обернулся и удивленно выдохнул:
— Вы?
— Простите?
— Уже родили?
— Я вас не понимаю.
— Но это же вас я только, что привез в роддом?
— Вы что-то путаете, молодой человек. Если вы пытаетесь таким образом познакомится, то это глупо. Но вы не ответили на мой вопрос: «Вы свободны?»
— Да. Простите, видимо я обознался. — Парень выскочил, хлопнув водительской дверью, и обежав автомобиль открыл пассажирскую. — Прошу, садитесь. Вас в Особняк на Зареченской?
— Какой особняк? — Возмутилась она. — Мне, на Некрасовскую четыре. — Девушка отвернулась, чтобы он не видел ее лицо и улыбнулась.
— Думаешь у них что-то поучится? — Трое мужчин шли по аллее, и мирно разговаривали.
— Думаю, что да, Гоо. — Писатель улыбнулся. — Две энергетические сущности, на удивление вовремя сошлись в одной точке пространства. У них огромные шансы.
— А лихо мы. А, Гронд. — Похожий на кота, третий собеседник, в спортивном костюме, рассмеялся чему-то своему, пригладив жидкие усы.
— Можно было и получше. — Пробурчал ответ, но было видно, что произнесший его человек доволен собой.
Глава 2. Бабочка
Огромные светло-коричневые, с черной бахромой по краю и оранжевыми пятнами-глазами крылья несли бабочку следом, а она бежала по тропинке соснового бора, наполненного солнечным светом, сбивая растущие на пути ромашки и сминая голыми ступнями сочно-зеленую траву, пыталась убежать, но у нее не получалось.
Ужас наполнял сознание. Дикий, звериный страх, разрывал нервы мелкой дрожью. Мир вокруг не казался ей прекрасным, не смотря на все великолепие летнего, наполненного светом утра. Сочные краски не радовали глаз. За ней гнался монстр.
Что так ее пугало в этом безобидном насекомом? Размер? Нет. Она, конечно, огромная, но не на много больше своих соплеменниц? Уродливость? Отнюдь. Она красива, можно даже сказать сказочно прекрасна. Так что же? А то, что она преследует ее. Летит следом, с намерением причинить страдания. От куда она это знает? Чувствует.
Она пыталась кричать, звать на помощь, но вместо громкого голоса, горло выдыхает беззвучный, тягучий, противный, наполненный отвратными запахами гниющей плоти воздух.
Она знала, что ее может спасти только край леса. Там бабочка отстанет. Вернется назад в чащу. Только там на опушке можно почувствовать себя в полной безопасности, и она торопится, но ноги почему-то вязнут в зловонии как в трясине, цепляются за воздух, не дают убежать.
На плечи наваливается тяжесть, дыхание сбивается и останавливается, закрывая крылом ртом.
— Юля. — Звучит родной голос с небес…
Тьма. Кругом тьма. Сознание возвращается медленно, тупой болью в кружащейся голове. Легкие наполняются запахом искусственного озона и старого пластика, знакомый и не обещающий ничего хорошего вкус.
Шелест прогоняемого вакуума, сквозь решетки радиатора. Он знает этот звук. Протонный ускоритель двигателя толи запускается, то ли останавливается. Значит они будут прыгать или уже прыгнули. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять куда. Он улыбнулся и скривился от головной боли.
Эта боль теперь для него как ласкающее прикосновение мамы к щеке. Вся боль еще впереди. Шалагуд знает толк в пытках. У него даже камни способны заплакать. Смерть лучший выход. Откусить язык и захлебнуться собственной кровью на много милосерднее, чем один день погостить в каземате предателя. Страшна не смерть. Страшно не выдержать мучений и проявить слабость. В сознании этого он себе не позволит, но что будет если мозг не выдержит и отключится. Тело слабо, и может застонать на потеху зверя, такой позор недопустим для Скараду.
Перед глазами вспыхнул голубой зигзаг графика осциллографа и побежали зеленые цифры.
— Преисподняя тебя забери. — Проскрежетал зубами в бессилии Фале. Умереть не получится. Это корабельный медицинский интеллект. Шалагуд знает, что делает. Все предусмотрел. Любая попытка будет пресечена, любая рана залечена. Его довезут целым и невредимым. На потеху предателю.
Когда в полной тишине, наполненной мистикой, внезапно зазвучит токката фуга Баха ре минор, это жутко. Не удивительно почему зал нервно вздрогнул. Николай Сергеевич поморщился, отодвинул книгу, достал из бокового кармана пиджака телефон, прочитал сообщение и вздохнул:
— Прошу меня простить. Обстоятельства складываются таким образом, что нам придется прервать чтения. Мне очень жаль. Он зло захлопнул книгу и встал. Зал вначале недовольно загудел, но потом взорвался аплодисментами. — Спасибо. Мы обязательно продолжим, только немного позже, я сообщу о времени на своей странице. Еще раз спасибо за понимание. — Он сверкнул черными очками, пробежав отражением юпитеров по залу, остановился на короткий миг, словно зацепившись за кого-то взглядом, еле заметно кивнул, и вышел в дверь.
Следом за ним, буквально секунда в секунду, поднялась молодая пара, только, что нежно обнимающаяся на галерке, и тоже выскочила вон из гомонящего обсуждениями и эмоциями помещения.
Черный джентльмен, видимо иностранец, стоял на тротуаре перед входом в городскую библиотеку, и нервно постукивал тростью по асфальту, забавно, по птичьи склоняя голову и косился на высокие двери. Прошуршав протектором колес около него остановился черный лимузин. Пассажирская дверь распахнулась, но джентльмен только раздраженно махнул рукой, словно говоря: «Отстаньте. Не до вас», и еще ожесточеннее, в нетерпении, застучал тростью.
— Что случилось? К чему такая спешка? — Писатель появился на пороге в тот момент, когда лимузин рявкнул клаксоном. Поморщившись, Николай Сергеевич сошел по обшарпанным ступеням. — Говори. — Его жуткие очки сверкнули в глаза черного.
— ЧП. Гронд. Вселенец, только что обнаружили. Такого еще не было. Чирнелло на месте, пытается разобраться что к чему. Я за вами приехал. Времени на решение очень мало остается. Девятый месяц. Счет на дни, сами понимаете.