На коротком совещании майор Федорцев распределил обязанности между инспекторами ОБХСС. Виктору Мищуку была поручена отработка версии возможного хищения грузов членами экипажа теплохода во время рейса. Павел Фатюшин взял на себя склад «Союзторгмортранса», сбор общей информации. Другие инспектора занялись возможными местами сбыта, разработкой профилактических мероприятий, которые позволили бы в дальнейшем предотвратить подобные хищения и кражи.
Лейтенант Мищук начал с того, что отправился на теплоход и, устроившись в кают-компании, стал тщательно изучать вахтенный журнал, в котором отмечается все, что происходило на судне. Первый помощник капитана давал пояснения.
Одна из записей насторожила Виктора. В ней говорилось о том, что в 01 час 32 минуты на судне по команде «Человек за бортом» был объявлен аврал. Его причиной послужило ложное сообщение моториста Петрова.
Лейтенант попросил пригласить Петрова, подробно расспросил его. Тот рассказал обо всем, что видел. Уверял, настаивал: не показалось… Вместе они поднялись в рубку, развернули карту и отметили место, где во время ночного ЧП находился теплоход, — невдалеке от Выборга: между островами Нарви и Малым, не доходя Большого Березового. Район этот вообще изобилует необитаемыми островами.
Для воссоздания обстановки той ночи Мищук попросил собрать членов экипажа, которые несли вахту в момент происшествия.
— Какие суда, лодки или катера встретились в районе Березовых островов? — спросил лейтенант вахтенного штурмана.
Тот задумался и наконец припомнил:
— Вроде бы рыболовецкие траулеры… Но они были вне фарватера. Вдали виднелись также огни маломерных судов. Но лодок что-то не припомню.
— Я подышать на палубу вышел минут так за пять до аврала, — включился в разговор боцман, — тоже огни видал. Похоже — рыбаки это были. Они ведь часто там промысел ведут…
Вскоре появились члены комиссии пароходства, и лейтенант, закончив беседы с членами экипажа, принял участие в дополнительном осмотре служебных и технических помещений судна — форпика, ахтерпика, цепных якорных ящиков, машинного отделения и прочих многочисленных отсеков и полостей.
Мищук впервые так подробно видел все потайные места громады теплохода.
— Да здесь при желании не только контрабанду — стадо слонов запрятать можно, — озадаченно сказал он первому помощнику.
— Это только так кажется, — улыбнулся моряк. — Любое тайное проникновение сразу становится явным: на шурупах либо старая краска поврежденной окажется, либо их совсем свежей подмажут. Мы ведь проверяем…
Раскрыть это непростое дело стало вопросом чести для Виктора Мищука, несомненно одаренного и, следует отметить, по-хорошему азартного сотрудника. Но тут вставал вопрос о порядочности моряков. Это было для лейтенанта настоящей занозой в сердце. Пятый год служил он в отделе милиции порта. За это время успел от души полюбить моряков, мариманов, как звали их в отделе. Большинство знакомых Виктора из числа плавсостава были прекрасные, душевные, прямые и чистосердечные люди. При необходимости они всегда охотно помогали милиции. Но вот завелся же среди них…
С такими мыслями возвращался Мищук поздним вечером в отдел, где его ждал друг и коллега Павел Фатюшин — тоже инспектор ОБХСС.
Фатюшин в тот день не терял времени даром. Ему удалось выяснить: в Новгороде зафиксированы два факта приобретения с рук дамских кожаных пальто, похоже, тех же артикулов, что значились в розыске. Пальто были без ценников, фирменные знаки затерты. Новгородские коллеги искали сбытчиков.
Утром Виктор выехал в Выборг. Там ему повезло. В рыболовецком колхозе, что ведет промысел у Березовых островов, как раз шло общее собрание. Когда оно закончилось, председатель колхоза попросил остаться членов экипажей тех траулеров, которые вели лов в районе фарватера в ночь с 15 на 16 августа, и предоставил слово Виктору. Выслушав его, рыбаки начали вспоминать.
Нет, никаких судов, катеров или лодок они в ту ночь не встретили. Возможно, просто не заметили. Но то, что сообщили радисты двух траулеров, заслуживало всяческого внимания. А рассказали они вот о чем.
В час тридцать ночи флотилия возвращалась домой, в Выборг. Радисты вели перекличку. И вдруг в эфире на их волне прозвучал странный разговор. Беседовали двое мужчин. Один, по голосу молодой, называл себя «Водяным», вызывал «Нептуна». Другой — «Нептун» — говорил глуховатым голосом человека в возрасте. Короткий разговор был примерно таким:
— «Нептун» здесь? Я — «Водяной».
— Тут «Нептун». Вижу вас.
— Можно майнать?
— Давай. Сколько у тебя?
— Три. Как понял?
— Понял. Три. Принимаю.
Мищук возвращался в Ленинград на последней ночной электричке. В ушах у него все еще звучал рассказ радистов. «С чего лучше начать поиск? С чего?» — думал он, реально представляя себе огромный объем работы по этой версии.
— Интересно, интересно получается, — удовлетворенно кивал полковник Верещанин, слушая утром доклад лейтенанта Мищука. — В таком разе и возглавишь группу. Даю вам несколько катеров.
— Есть! — обрадовался важности полученного задания Виктор.
— И для начала действуйте по классической схеме, — напутствовал его полковник своей любимой фразой.
Несколько катеров отдела милиции порта вышли из Ленинграда и взяли курс на Выборг — для соединения с отрядом катеров отделения милиции Выборгского порта. Флаги и прочие опознавательные милицейские знаки со всех судов сняли.
Для начала решено было патрулировать вдоль фарватера, в шхерах, обследовать острова, проверять катера, лодки, яхты.
Одновременно усилилось и патрулирование побережья. Посты ГАИ, особенно вдоль шоссе Выборг — Ленинград, осматривали грузовой транспорт, личные автомашины.
Работники милиции обследовали более сотни островов. Острова эти были необычайно живописны — с огромными деревьями, густыми зарослями кустарников. На некоторых сохранились старые, необитаемые дома, капитальные погреба, сложенные из гранитных глыб, крепкие еще сараи.
Шел четвертый день поисков. Группа обследовала очередной необитаемый островок, укромный и по-своему уютный. Пышная растительность почти скрывала дом, покинутый хозяевами, один вид которого навевал грусть и тоску: заросшая мхом крыша, заколоченные досками окна и дверь, висящая на одной петле…
— Пойду погляжу внутри, — кивнул в сторону дома Мироныч, пожилой водитель одного из катеров.
Мищук согласился, а сам направился к погребу, куда вела еле приметная тропка. Он отвел от двери ветви боярышника с тяжелыми гроздьями, но тут из дома донесся голос Мироныча:
— Товарищ лейтенант! Товарищи! Сюда!
Все заспешили к дому. Вошли. Повсюду ветхость, запустение, паутина…
— Ну и что? — протянул Мищук разочарованно.
— А вот что. — Мироныч удовлетворенно похлопал ладонью по ведущей на чердак лестнице. — Гляньте: свеженькая совсем, дерево еще не потемнело. Я ведь столярничал, понимаю… Да вы поднимитесь наверх, не бойтесь. Крепкая лестница-то.
Мищук послушно поднялся, увидел над головой едва заметную квадратную крышку лаза, шагнул еще одной ступенькой выше, включил сильный фонарь и… ахнул: просторный чердак оказался современным, с комфортом оборудованным жилым помещением. Продуманно был расставлен модный гарнитур, сквозь стекла горки виднелась дорогая посуда, матово блестел экран телевизора, пол устлан ковром, ковры висели и на стенах.
— А вот и самое интересное, — сказал Виктор, открыв дверцы шкафа.
В шкафу висели и лежали аккуратно сложенные пальто и пиджаки, обувь и перчатки, шерстяные «тройки» и жакеты с люрексом… В одном из нижних ящиков находились полиэтиленовые мешки с герметическими застежками. Рядом, в компактном шкафчике, нашли комплекты женского белья, набор косметики.
Стало очевидным, что здесь не только «работали», но и с комфортом отдыхали. Остров располагался вдали от рыбацкой акватории, вокруг были отмели, и преступники могли не опасаться неожиданных гостей — туристов-катерников, яхтсменов или рыбаков. Достаточно сказать, что при подходе к этому острову и катер Мироныча, и катер группы, вызванной по рации, несколько раз садились на мель.
Итак, версия лейтенанта Мищука подтвердилась — схема преступления стала ясна: во время рейса кто-то из членов команды вскрывал контейнеры, похищал товары, упаковывал их в непромокаемые полиэтиленовые мешки и в условленном месте сбрасывал эти мешки за борт. Сообщник, скорее всего под видом рыбака, ждал в лодке или на катере рядом с фарватером, где проходят корабли. После короткого разговора по рации он подбирал сброшенную контрабанду и скрывался. Все просто и «остроумно».
Фарфор же и хрусталь преступники не брали, видимо потому, что эти изделия бьются и тонут.
Мищук по рации вызвал начальника отделения БХСС майора Федорцева. С ним прибыли следователь Емельянов и эксперт-криминалист Ольга Владимирова — молоденькая девушка, выпускница средней школы милиции. В разных местах они обнаружили немало отпечатков пальцев, а на подушках тахты и кровати — несколько волосков, в том числе длинных, возможно — женских. В неглубокой тарелочке лежал недоеденный бутерброд с сыром. Сыр сохранил следы зубов. Ольга Владимирова осторожно запаковала его в полиэтиленовый мешочек.
— В нашем хозяйстве все сгодится, — тихо приговаривала она, увлеченно работая над поиском улик.
Было решено краденые вещи пока не трогать, а на острове устроить засаду в составе трех инспекторов ОБХСС — Виктора Мищука, Павла Фатюшина и Дениса Осенева. На соседних островах организовали наблюдательные пункты. Каждая группа имела рацию и прибор ночного видения.
Дом снова заколотили и стали ждать. Прошло еще двое суток…
…Бывалый человек Яков Захарович Флягин обошел полсвета — видел южные экзотические страны, плавал и в северных широтах. Профессия судового повара — кока на роскошном пассажирском теплоходе была престижной и почетной, но Флягину, увы, пришлось оставить ее еще до выхода на пенсию. Недоплавал буквально около года — попался с мелкой контрабандой, был списан на берег без выходного пособия, лишен визы.