Грузовик-кун понял, что это не обычный монолог, а приглашение к диалогу.
— Меня зовут… — Грузовик-кун на секунду запнулся. «Грузовиком-куном» его прозвала именно Сущность, когда он только осознал себя и подписал контракт. Теперь, когда он свободен и мог стать героем, это имя показалось ему совсем не подходящим. В течение своих жизней он был грузовиком и тягачом очень разных моделей, и своё первое воплощение он помнил в «Камазе», но фантазия всё равно буксовала. Каз? Кам? Тяг? Или, может, вообще не связанное с тем, что он машина? — Я ещё не придумал себе имени.
— О… Конечно, глядя на тебя, я первым делом подумал про Оптимуса Прайма, — хмыкнул Захар, чуть откидывая голову, чтобы лучше его разглядеть. — Да я, честно говоря, из всех трансформеров помню только его имя и Бамблби, который в «Камаро» превращался и говорить не умел, только проигрывал музыкальные отрывки, чтобы что-то сказать. Забавный персонаж… В общем…
Грузовик-кун ощутил лёгкое раздражение. Почему он не мог придумать себе подходящее имя?
— Но вообще мы с тобой как Давид и Голиаф. В смысле, что ты такой большой, а я маленький и шустрый, — усмехнулся Захар, продолжив разговор. — Это библейское. Была там какая-то история, только имена эти помню. Ещё может быть… Титан? Или Атлант? Это что-то из греческих мифов.
Грузовик-кун покачал головой: эти имена совершенно не отзывались в моторе.
— Я ещё вспомнил, что жил такой русский богатырь Святогор, он, кажется, был самым высоким. Вроде великана. Видел у одного парня на фестивале футболку такую с ним. Он мне присел на уши про славянских богатырей…
Это звучало слишком длинно, но…
— Гор, — решил Грузовик-кун. — Меня будут звать Гор.
— Тогда приятно познакомиться, Гор, — кивнул Захар, улыбнувшись. — Хотелось бы знать весь расклад. Как мы тут очутились и всё такое?
— Я освободился и взял тебя с собой, но ты можешь идти, — решил прояснить Грузовик-кун, то есть Гор.
— Освободился? Ты типа всегда был… Э… таким? Или что?
Грузовик-кун, — точней, Гор, — покачал головой. Впервые он узнал о машинах, которые могут превращаться в больших боевых роботов, из игрушки, которую как талисман, держал один из его водителей. Тогда начало оформляться его Желание для Сущности. Быть кем-то большим, чем грузовик. Уметь меняться. Жить иначе.
— Я захотел, — Гору оказалось сложно разговаривать. До этого он в основном думал и слушал. Он и не догадывался, что это настолько сложный навык. Когда он слушал чью-то болтовню, ему всегда казалось, что это очень просто.
— Эм… Поня-я-тно, Гор, — протянул Захар. — Слушай, есть очень хочется, а у тебя в… где-то в тебе лежат мои армейские сухпайки. Ну, те, которые у меня были давно куплены как НЗ. Я про них почти забыл, а сейчас как-то вспомнилось.
Гор вспомнил про коробки цвета морано*. Захар забил ими короб ещё в начале работы и ни разу не трогал. По ощущениям, то, что было в коробе, располагалось как человеческий внутренний карман.
— Одной будет достаточно, — подскочил Захар, когда Гор потянулся, чтобы достать запрашиваемое. — Сейчас радуюсь, что ты со мной, точней, я с тобой, а я такой дурак запасливый… — торопливо раскрыл коробку Захар. Внутри оказались консервы и серебристые запаянные пакетики разных размеров. — Сейчас я всё согрею, и будет как в лучших заведениях Парижа…
Гор с интересом наблюдал за действиями питомца, который оперативно разложил приспособление для подогрева над угольком от костра.
— Тут сухое горючее есть в комплекте, но сэкономим его на всякий случай, — пояснил свои действия Захар. — Этот комплект мой любимый. С гречневой кашей и говядиной и двумя паштетами. Можно ещё воды? И кружку мою?
Гор достал то, о чём его попросили. Его запасливый водитель не забывал покупать воду в пятилитровых бутылках, а опустошённые заполнял на стоянках, чтобы помыть его или свои руки.
— Чаёк сейчас заварю… Хорошо, я по привычке из армейки кружку железную себе взял, — улыбнулся Захар. — Где наша не пропадала, ага? А тебе, Гор? Как у тебя с топливом? Я тебя заправил перед городом, значит, у тебя литров пятьсот дизеля. Это на сто часов где-то, да? А потом что? Вдруг тут нет заправок? Фиг знает, куда мы вообще попали, да? Или ты знаешь? Раз это, типа взял меня с собой?
— Не знаю, — лаконично ответил Гор на один из вопросов, которыми его буквально завалили. — Увидим завтра, мой навигатор показывает, что поблизости есть поселение.
Захар чуть не подавился чаем.
— Ни фига себе. Как это? «Показывает»? Он разве не от спутников работает?
— Нет.
— А от чего?
— От моего Желания, — пояснил Гор.
— Э… Ладно. Наверно… — Захар допил чай.
Гор не мешал. Водители любили попить чай в молчании.
— А может, ты какой-то технобог, Гор? Раз тебе спутники не нужны… Или как это всё у тебя работает? И ты насчёт топлива не ответил.
— Слишком много вопросов, — остановил Гор. — Ты ещё не выбрал.
— Что не выбрал? — удивлённо моргнул Захар, оставив свою кружку.
— Идёшь один или остаёшься со мной как мой питомец попаданца.
— Я — что?.. Типа могу быть твоим котом или как? — подозрительно весело улыбнулся Захар. — Конечно, котом! Я всю жизнь этим засранцам пушистым завидовал!
Гор немного удивился такой реакции на своё предложение.
— Ты согласен быть питомцем попаданца? — уточнил он. Многие знакомые ему кожаные мешки были весьма заносчивы и агрессивны.
— Я бы согласился на партнёра попаданца, ведь я тоже в каком-то роде попаданец, но и котом сойдёт. Хотя не уверен, Хозяин, что ты понимаешь, чем тебе это грозит.
— И чем?
— За питомцем нужен уход, — начал загибать пальцы Захар. — Еда, жратва, забота, вычесать, убрать за ним всякое говно, короче, полная ответственность. А в ответ ну… там по настроению питомца, от кота можно получить царапины, фунт презрения и ссаные т… колёса, и никакой практической пользы, если он где-нибудь в городской квартире обитает. А оно тебе надо, Гор?
Он задумчиво посмотрел на Захара, действительно прикидывая, а так ли тот ему нужен. В аниме и книгах, которые они смотрели и слушали, питомцы были как-то значительно полезней. Хотя бы сторожили или на них ездить можно. Впрочем, ехать он и сам мог.
— Но-но, не смотри так, словно хочешь выкинуть своего кота на улицу, есть ещё вариант, что мы будем напарниками или партнёрами!
— И чем мне это грозит? — поинтересовался Гор.
— Ну, мы в меру сил будем помогать друг другу. Прикрывать, ну, знаешь, слабые места. Заботиться друг о друге. Ты мне там кров и защиту в случае чего, я тебе — ремонт. Ещё, может, надо будет договариваться с местными. Фиг же знает, кто там обитает в твоём городе на карте. Может, такие же трансформеры, как ты, а может, обычные люди, как я, а может, и вовсе рептилоиды, от которых придётся с-срочно сбегать — и желательно, превратившись обратно в грузовик.
— Хм… — задумался Гор. В этом был свой резон. Он вроде как привык, что внутри него или где-то поблизости находится обслуживающий его кожаный мешок, который ест, спит, держится за руль и ухаживает за ним: моет, заправляет, прибирает в салоне, подкачивает колёса, ремонтирует, украшает рисунками или наклейками в меру своего вкуса. Захар оказался не самым плохим представителем своей расы, всегда держал салон в чистоте, не курил, не водил никого.
В общем-то, если подумать, то Захар был неплохим приобретением и как попаданец. Лучше — только женщина: уж они-то, по оценкам других Жнецов, умеют приспосабливаться просто феерически, буквально подминая мир под себя и закручивая изящные интриги, — но с женщинами всегда был напряг. К тому же Гор очень редко сбивал женщин. И ещё реже встречал на дорогах особ, подходящих по профилю его работы на Сущность.
Парадоксально, но напрямую открывать континуум могли только самые ничтожные из кожаных мешков, либо надо кого-то нормально довести до состояния полного отчаяния и яркого стремления выпилиться из мира, чтобы сам мир начал их отторгать всевозможными способами, что уже вмешательство какого-то там порядка. Потому что какой успешный человек согласится из своей нормальной, устроенной жизни, где его все любят, у него куча друзей, есть дети и близкие, взять и сорваться в другой мир? И при этом, попав в этот самый другой мир, не пытаться вернуться назад к своей семье и благополучию. Это либо ничего не должно держать, либо категорический летальный исход, на крайний случай хотя бы романтическое: что-то, что привяжет попаданца к новому миру, а мир не будет с новым человеком в себе бороться, как с раковой опухолью.
Как говорил один умник из Жнецов, которого все звали Хирург: «Все эти процессы сродни трансплантации: никогда не знаешь, как поведёт себя организм или пересаженный орган».
Будучи в Отстойнике, когда Гору предстояло очередное новое перерождение из-за аварии или переплавки, он тёрся с остальными, более опытными Жнецами. Среди всех них он находился на нижних уровнях иерархии. Именно что «Сборщик неудачников». Иногда его даже обзывали «Биомусоршиком». Таких, как он, было немало, и Жнецы более высоких статусов не утруждались их различать.
Проблема в том, что единицы из кандидатов реально чего-то достигали и выживали хотя бы неделю после попадания. А ведь тот «девятьсот девяносто девятый» это не девятьсот девяносто девятая его «жертва-счастливчик». Их, особенно поначалу, было раза в четыре больше: счётчик засчитывал лишь тех, кто пройдёт хотя бы первые десять уровней самой занюханной Системы.
После пятисотого сбитого кожаного мешка Гор стал более требователен к своим кандидатам, так как за «пшик» он «пшик» и получал и ещё и план на серию сбивался. А от этого напрямую зависело исполнение Желания: сколько случаев, когда желание исполняли настолько формально, что только маслом остаётся обтекать. Так что, вообще-то, у него была победная серия в сотню попаданцев, которые хотя бы что-то нужное и полезное сотворили. С Захаром он серьёзно рисковал, но как-то сразу уверился, что с ним легко прокатит и того тоже засчитают.