[6], мой край — Фархар прелестный,
Я роза, но шипы мне неизвестны!"
Так молвила, блистая, как заря,
И кубок свой взяла из рук царя.
Навруз на миг теряет разум
Навруз проснулся, болью вдруг пронзенный.
Такие из груди исторг он стоны,
Что мир земной объяли страх и дрожь.
Искал он Гуль. Но где ее найдешь?
Заплакал он: от бедствия такого
Спасенья, кроме плача, нет другого.
Утратил он и стойкость и покой,
Охвачен беспредельною тоской.
Он обезумел, смутный, одинокий,
Твердил он самому себе упреки.
Навруз просит истолковать его сон
Людского осуждения страшась,
Он внешне был спокоен в тяжкий час,
Но днем и ночью сердце трепетало,
Великая печаль его снедала.
Он странников сзывал со всех сторон,
Чтоб те истолковали чудный сон.
Никто не знал целительной разгадки —
И мысли заметались в беспорядке.
Пытался он развлечься хоть на миг,
Чтоб холод в сердце жаркое проник,
Но если в сердце вспыхнет страсти искра,
То сердце в пепел обратится быстро...
Вот скачет он, спасаясь от забот.
То плачет он, то жалобно поет,
То ищет утешения в тюльпане,
То поверяет розе боль страдании.
Как с милой, с кипарисом говорит,
В жасмине видит цвет ее ланит.
Однажды, в горькой смуте и тревоге,
Он оказался на большой дороге.
Наврузу повстречался караван:
Явились люди из далеких стран.
С любовью и покорностью великой
Склонились путники перед владыкой,
Рассыпав яхонт, жемчуг и рубли.
Сойдя с коня, спросил их властелин:
Откуда родом? Каково их званье?
Один из них привлек его вниманье.
Увидев лик прекрасный, молвил вдруг
С надеждою царевич: "Близкий друг,
Мне кажется, что мы давно знакомы.
Откуда прибыл ты, добром влекомый?"
Ответил тот: "О наших дней Хосрой[7]!
Страна Фархар[8] — приют и корень мой.
Я знаю все о тамошнем народе,
О тамошних обычаях, природе.
Бульбуль зовусь я — звонкий соловей;
Я знаю много дивных повестей,
Я знаю песни пиршеств, песни битвы
И песни сладостные, как молитвы.
Творю слова отрады и добра,
А подпевает мне сама Зухра.
Я, как Мессия, жизнь дарую песней,
Я словом исцеляю от болезней".
Услышал царь название "Фархар" —
И в холод бросило его и в жар.
Он заключил купца в свои объятья,
Казалось, встретились родные братья.
Навруз привел Бульбуля[9] во дворец,
И стал ему наперсником купец.
Навруз внимает Бульбулю, а думает о Гуль
Увидел царь, что дар купца чудесен,
Что больше тысячи он знает песен.
То с праведником вместе пьет вино,
То с бражником хмелеет заодно.
Когда он собутыльник святотатца,
То вера и добро его боятся.
Когда его душа у райских врат,
Его и девы рая не прельстят.
Внимал царевич звукам песнопений
И облик розы узнавал весенней.
О розовом услышит лепестке —
И видит Гуль в туманном далеке.
О счастье песнь лилась иль о печали —
Слова певца ее живописали.
Навруз узнает от Бульбуля о существовании Гуль
Уразумел безумец наконец,
Что вдохновлен красавицей певец.
Сказал, а очи жарко загорелись:
"Подробней опиши мне эту прелесть!"
Сказал Бульбуль, волнуясь: "Юный шах,
Да правду ты найдешь в моих речах!
Страна Фархар подчинена Мушкину,
Как мускус благостному властелину.
Джемшида[10] он потомок, он святой,
Затмил он Феридуна чистотой.
Ни в нашем бренном мире, ни в загробном
Никто не слышал о царе подобном
Среди его сынов и дочерей
Сияет Гуль всех краше и милей.
Не опишу царевны совершенства,
В одном лишь взгляде на нее — блаженство.
Красней зари огонь ее ланит,
А лик сияющий луну затмит.
Ей но душе Бульбуля песнопенья,
Она ко мне полна расположенья".
Душа Навруза сделалась ясна:
Теперь он разгадал загадку сна!
Навруз поверяет Бульбулю свою тайну
Поведал он о сердце потрясенном,
Певцу поведал о виденье сонном.
Затрепетал и запылал певец,
Сказал: ,0 ты, на чьем челе венец!
Пока стою, спокойно я не сяду,
Пока живу, я не вкушу отраду,
Пока могу, прибегну к силе чар,
Займусь я волшебством, придя в Фархар,
Царевну, может быть, к тебе склоню я,
Юсуфа[11] с Зулейхой соединю я".
Вздохнул Навруз, услышав эту речь,
И сердце мог бы вздохом он обжечь!
Заплакал он, целуя гостю ноги:
"Не думай, друг, о тягостях дороги!
Хоть на глаза мне наступи ногой, —
Иди, согласен с участью такой.
По поднеси ей тоже кубок страсти,
Ты ей поведай о моем несчастье,
Пускай откроет ей твоя газель,
Что только в ней я жизни вижу цель".
Навруз отправляет Бульбуля к царевне Гуль
Поцеловал порог Бульбуль смятенный,
Помчался, порученьем окрыленный.
Расправив крылья, полетел певец,
Достиг Фархара, перед ним — дворец.
В ту пору прибыл он, когда царевна
Весельям предавалась каждодневно.
Фархар подобьем рая был затем,
Что зеленел, сверкая, как Эдем.
Вода — Кавсар, деревья — без порока,
А воздух — как дыхание пророка.
Щебечут птицы, шелестят кусты,
Верхи дерев трепещут, как цветы.
Разумный в день такой теряет разум,
Безумный в бешенство приходит разом;
В такую пору Гуль пришла в цветник:
Бульбуля голос в сердце ей проник.
Искала, но, увы, не отыскала
Певца, чье пенье слух ее ласкало.
Велела всем замолкнуть на пиру, —
Как вдруг Бульбуль приехал поутру.
Бульбуль поет о Наврузе
Приблизился Бульбуль к ее покою,
Завел он песню с болью и тоскою.
Сердца людские вздрогнули в ответ,
Казалось, тяжело вздохнул рассвет.
Царевна Гуль проснулась в миг единый
Услышав горе песни соловьиной.
В той песне плакал и пылал Навруз,
То был огня и горести союз!
Гуль влюбляется в Навруза, услыша в его описание в песне Бульбуля
Сказала Гуль: "Продлим веселье паше!
Где кравчие? Где круговые чаши?"
Она с друзьями разговор ведет,
А в сердце — песня, что Бульбуль поет.
Глаза ее в слезах, душа в смятенье,
Забвенья тщетно ищет в опьяненье.
Кормилица Савсан[12] при ней жила.
Язык ее — кинжал, язык — игла!
Старуха родилась в кашмирском царстве —
Была искусна в колдовстве, в коварстве.
Она была для плутней рождена,
Брал у нее уроки сатана.
Она, восстав от сна, взглянула гневно,
Услышав: плачет жалобно царевна.
Как страшный день последнего суда,
Обрушилась на девушку тогда.
А Гуль, не зная выхода иного,
Целуя мамку, молвила ей слово:
"Моя надежда, сила и оплот!
Моя душа, весь мир в тебе живет!
Ты для меня как мать. О нет, пойми же,
Что матери ты мне сегодня ближе!
Горю, не ведая в каком огне,
Чего-то жду, но ждать ли счастья мне?