Упал Навруз, поцеловал ей ноги.
А та: "О шах, жалка моя судьба,
Твоя служанка я, твоя раба!"
Навруз, исполнен царского блистанья,
Явил Савсан вершину почитанья.
Савсан от Гуль передала привет,
Что был в наряд причудливый одет.
Лишь имя Гуль служанка называла,
Безумие царем овладевало,
Но сдерживал он огненную страсть,
Чтоб от блаженства наземь не упасть.
Он трепетал, кормилице внимая,
От счастья слов ее не понимая.
Савсаи одобряет поведение Навруза
Была Савсан смышленна и хитра,
Венчалась выгодой ее игра.
Всех, кто стремился к достиженью целей,
Оказывалась в десять раз умелей!
В шатре Навруза были: перстень, щит,
И пояс, что алмазами расшит,
И серьги, и венец, как солнце яркий, —
Кормилице вручил он те подарки.
Ее такая щедрость потрясла.
Молитвы за Навруза вознесла
И, улыбаясь радостно, утешно,
Вернулась к госпоже своей поспешно.
Пришла — Навруза стала восхвалять, —
Его величье, и лицо, и стать,
И доброту, и щедрость без предела, —
И роза от восторга пламенела,
Просила снова повторить, едва
Кончались у кормилицы слова,
И, замирая, мамку умоляла:
"Не поняла я, начинай сначала!"
Приказывала: "Говори опять,
Твои глаза хочу поцеловать:
Того, о ком я грезила ночами,
Вот этими ты видела очами."
То руки пожимала ей, дрожа,
То: "Любит ли?" — терзалась госпожа,
То гладила по голове, пылая,
Любимому Савсан уподобляя.
Савсан рассказывает Гуль о Наврузе
Савсан сказала: "Милым ты гордись!
Ты — роза, он — свободный кипарис.
Ты — солнце, прелестью он блещет лунной,
Ты — гурия, он — небожитель юный.
Всего живого он краса и цвет,
Он мог бы стать царем семи планет.
Хатим[21], что славен щедростью, как нищий
Является с сумой в его жилище.
Где милостыня" — щедрости венец:
По меньшей мере — тысяча овец!
Погибнуть на его дороге — радость!
Быть прахом на его пороге — радость!
О, как ни восхвалю его дела,
Ничтожною окажется хвала!
Ты на себя взгляни: себя изучишь —
Тогда о нем понятье ты получишь.
О чем ни вспомню, — выше он всего.
Он превзошел тебя, а ты — его.
Окажет милость бог — и словом властным
Соединит прекрасную с прекрасным!"
Кормилицей поведанный рассказ
И поразил царевну и потряс.
Ее душа любовью озарилась,
Ее любовь наперсницам открылась.
Служанки, не узрев его лица,
Уже Наврузу отдали сердца,
Помочь решили, госпоже в угоду,
Быстрее слиться молоку и меду,
Решили: Гуль счастливая звезда
Соединит с Наврузом навсегда.
Так замышляя, радовались бурно, —
И весть пришла о происках Сатурна.
Приезд послов Хакана[22]
Судьба для козней не жалела сил,
Свечу веселья ветер погасил.
О Гуль подумал властелин Китая,
Решил: ему нужна жена такая.
Казну копил он много лет подряд,
Нет, не казну — Фагфура ценный клад!
Тюки шелков и мускуса амбары,
Из разных стран диковинки-товары,
Подобных пери, табуны коней
И груды, горы дорогих камней,
Узорные шатры из пышных тканей, —
Сокровища, что выше описаний!
Изделья всех земель и всех держав,
Навьючив, погрузив, собрав, связав,
Хакан отправил с важными послами,
И прибыли они в Фархар с дарами.
Дошел об этом до Мушкина[23] слух.
Шах выслал им навстречу знатных слуг,
Стал пиршество желанное готовить,
Для дочери — приданое готовить.
Мушкин принимает послов
Устроил шах, не тратя лишних слов,
Все нужное, чтобы принять послов.
Не знала Гуль, что разразилось горе,
Что вихрь осенний розу сломит вскоре,
Что пожелал хакан ее купить,
Чтоб с розой как с колючкой поступить!
На трон воссел Мушкин, властитель края,
Всему народу облик свой являя,
Пошли послы Китая на прием,
Пришли вельможи — каждый был царем,
Пародом почитаемым по праву, —
Представились друг другу по уставу.
Целуя прах, воскликнули послы:
"О шах, да будут дни твои светлы!
Хакан, вернее, твой слуга отныне,
Подумал, ожидая благостыни.
Что два народа надо слить в один,
И через нас глаголет господин:
"Пусть дружит мой Китай с твоей страною,
Юпитер сочетается с Луною!
Увы, кознелюбив небесный свод,
Но тот, в ком совесть чистая живет,
Поступит, как подскажет разуменье:
Достойному отдаст свое именье".
Замолкли — и наполнился дворец
Дарениями из конца в конец.
Обременив наградами посланцев,
Мушкин отвел приют для чужестранцев.
С почетом, с пожеланьями добра
Их увели сановники двора,
А шах служанок известил в гареме,
Что Гуль невестой названа пред всеми.
Савсан сообщает царевне о прибытии послов хакана
Савсан печальна стала и нема,
Едва от горя не сошла с ума.
Ей лишней собственная жизнь казалась,
Взглянуть в глаза царевны опасалась!
Гуль поняла, что близится беда,
И вскрикнула в отчаянье тогда,
В слезах разорвала свою одежду,
Недолгую утратила надежду.
Савсан сказала: "3а твою красу
Себя, поверь, я в жертву принесу!
Ты ослепи меня, язык мой праздный
Отрежь, но речи не внимай бессвязной!
Какое слово для тебя найду?
Ты на моем лице прочтешь беду!
Язык мой слаб, в огне душа и тело,
И нет огню всесильному предела.
Хакан-да превратись он в прах земной! —
Тебя решил назвать своей женой".
Гуль потрясена сообщением кормилицы; она посылает Бульбуля за Наврузом
Гуль, сражена той вестью роковою,
О землю стала биться головою.
Казалось, длился год ее недуг,
Лицо, как лепесток, увяло вдруг,
Забилась на земле, как бы в падучей,
Как нищенка, стонала в скорби жгучей...
Бульбуль, услышав о беде такой,
Утратил и здоровье, и покой.
Желая смерти, разрывая платье,
На небеса обрушил он проклятье.
Кляня судьбы жестокость и обман,
Он ринулся в отчаянье к Савсан.
Увидел он союзницу в печали,
И оба о царевне зарыдали.
А та, чья скорбь мрачна и тяжела,
Услышав плач, к кормилице вошла.
Спросила Гуль в тоске невыразимой:
"О, помнит ли любимую любимый?
Он понял ли, что горю не помочь,
Что в трауре его судьба, как ночь?
Есть у него друзья помимо тягот?
Какие ноши на страдальца лягут?
Какой рассказ, Бульбуль, ты мне принес?
Иди, Бульбуль, теперь не время слез.
А время для тебя, стрелок, — добыча:
Отсрочка и на краткий срок — добыча!
Иди и привести ко мне спеши
Мой светлый мир, покой моей души!
Мы проведем мгновенье в разговоре,
Чтоб облегчить безвыходное горе".
Бульбуль поднялся, преданность храня.
Воды полны глаза, душа — огня.
То падал, то вставал он, как в припадке,
Сам от себя бежал он без оглядки.
Навруз узнает о том, что Гуль отправляют к хакану
В тот миг Навруз покинул свой шатер,