Опасения, высказанные стариком, овладели всеми, они заподозрили борца и, навьючив свои пожитки, ушли, оставив его спящим. Юноша же пришел в себя только тогда, когда солнце начало печь и плечи ему жечь. Он поднял голову и видит, что караван ушел. Долго блуждал бедняга, но так никуда и не добрался. Томимый жаждой и голодный, приник он лицом к земле и, приготовившись душой к гибели, сказал:
Кто будет говорить со мной,
Коль каравана нет следа?
Одним скитальцам жалит грудь
Скитальцев горькая беда.
Скитальца тот обидит человек,
Который на чужбине не был век.
В то время как несчастный произносил эти слова, у его изголовья стоял царевич, во время охоты далеко ушедший от своей свиты. Царевич услышал его слова и посмотрел на его печальный вид. Внешний облик юноши показался царевичу благородным, а его состояние — плачевным. Царевич спросил юношу:
— Откуда ты, и как ты попал в эту местность?
Юноша кратко рассказал про свои злоключения.
Царевич сжалился над его плачевным положением, дал ему одежду и денег. Потом он отправил его со скороходом, и так борец добрался наконец до своего города. Отец обрадовался встрече с ним и возблагодарил бога за то, что сын вернулся благополучно. Вечером борец рассказал отцу о том, что с ним приключилось: о случае с ладьей и жестокости паромщика, о насилии крестьян у колодца и предательстве караванщиков на дороге... Отец молвил:
— О сынок, разве не говорил я тебе, когда ты собирался уходить, что у бедняков десница храбрости связана, а длань смелости сломлена?
Однажды правильно сказал воитель, беден и суров:
«Мне лучше золота зерно, чем силы пятьдесят пудов».
— О отец, — возразил юноша, — так или иначе, пока не приложишь труда, не добудешь богатства, и будет тебя грызть нужда, пока душу опасностями не закалишь, никакого врага не победишь и, если зерен не посеешь, урожай собрать не сумеешь. Разве ты не видишь, какой небольшой труд я потратил и какой благодаря ему приобрел покой, за тот небольшой укол жала сколько меду у меня стало!
Хоть хлеба больше мне не съесть, чем мне велит судьба моя
Его усердно добывать своей рукой обязан я.
Когда бы водолазу был страшен крокодил,
Жемчужин драгоценных ему бы не дал Нил.
Нижний жернов не движется, и потому приходится ему терпеть великие муки.
Что станет есть свирепый лев, из логова не выходя?
И если сокол одряхлел, то где ему найдется пища?
Не толще лапы паука окажется твоя рука,
Когда на лов не выйдешь ты за стены своего жилища.
— О сынок, — молвил отец, — на этот раз тебе помогло небо, ты был спасен счастливой судьбой — тебя увидел богатый человек, сжалился над тобой и по милости своей вывел тебя из тяжелого положения, но такие случаи бывают очень редко, случайностям нельзя доверять, берегись и не позволяй суетной надежде снова ввести тебя в обман, как прежде.
Не всегда на шакала охотник, поверь, набредет,
А иной угодит прямо к хищному тигру в живот.
Так, у одного из персидских царей на пальце был драгоценный перстень. Однажды он с несколькими приближенными для развлечения отправился на загородное молитвенное поле Шираза, велел водрузить свой перстень на куполе мечети Иззаддовле и сказал:
— Чья стрела пройдет сквозь перстень, тому он и будет принадлежать.
Случайно все четыреста лучников, которые были в его свите, сплоховали. А в это время какой-то мальчик, игравший на крыше постоялого двора, пускал во все стороны игрушечные стрелы. Шальной ветер пронес его стрелу сквозь перстень. Он получил почетное платье и другие дары, и в том числе перстень. Мальчик тут же сжег лук и стрелы.
— Зачем ты сделал это? — спросили его.
— Чтобы моя первая удача не покинула меня! — отвечал он.
Бывает, даже мудрый человек
Не скажет умной мысли ни одной,
А то и неразумное дитя
Случайно попадает в цель стрелой.
Слышал я, что некий дервиш обитал в пещере, затворив врата перед мирянами, и в глазах его высоких помыслов цари и богачи не заслуживали никакого уважения и не обладали величием.
Кто начал попрошайничать, за это
Безмерной будет нищетой измучен.
Оставишь жадность — будешь жить, как царь,
Неалчного удел благополучен.
Один из царей того края послал ему письмо, к себе приглашая:
— Мы просим благосклонности святого мужа, чтобы он отведал с нами вместе хлеба-соли!
Шейх дал согласие, ибо удовлетворять просьбы — божий завет. На следующий день царь отправился к отшельнику с ответным посещением. Отшельник встал с места, обнял царя, за посещение его благодаря, обласкал его и воздал ему хвалу. Когда царь удалился, один из послушников спросил шейха:
— Та любезность, которую ты оказал сегодня царю, была не в твоем обычае; мы никогда не замечали, чтобы ты с кем-либо так обращался.
— Разве ты не слыхал, — молвил шейх, —
Когда за чьей-то скатертью сидишь,
Ты должен встать, хозяину служа...
Коль бубен, арфа, флейта замолчат,
То ухо проживет без их услад.
Не любоваться может глаз садами,
Не наслаждаться может нос цветами.
Когда подушки будешь ты лишен,
На камне спи — ее заменит он.
Когда нельзя обнять подруги милой —
Скрестивши руки ты заснешь, унылый...
Но жалкий наш желудок никогда
Не терпит — нет, ему нужна еда!
Глава четвертаяО ПРЕИМУЩЕСТВАХ МОЛЧАНИЯ
Я сказал одному другу:
— Я предпочитаю воздерживаться от разговоров по той причине, что, как правило, в речи может быть и хорошее и худое слово, а глаза врага ничего не подмечают, кроме дурного.
— Тот враг и хорош, — отвечал он, — который не замечает хорошего!
Враг доброго увидит человека —
И заподозрит в злых делах его.
Всякая доблесть — порок самый скверный пред оком врагов.
Так Саади — он как роза, но терний пред оком врагов...
На мир весь солнце светит дивно,
Нетопырям оно — противно.
Некий купец потерял тысячу динаров и сказал сыну:
— Ни за что не говори об этом никому!
— О отец, — воскликнул тот, — воля твоя, я ничего не скажу, но только я хотел бы, чтобы ты объявил мне, какая польза от того запирательства, к чему держать в тайне это обстоятельство?
— Дабы не удвоилась беда и к потере денег не присоединилось злорадство людей.
Врагам раскрывать свои беды негоже:
Они закричат с ликованьем: «Дай боже!»
Некий мудрый юноша в занятиях высокими науками был весьма трудолюбив, но по природе был робок и стыдлив: сидя в обществе ученых, он смыкал уста, не решаясь вступить в беседу. Отец сказал ему однажды:
— О сынок, ты тоже говори то, что знаешь!
— Боюсь, — ответил он, — что спросят у меня о том, чего не знаю, и придется мне краснеть!
Слыхал я: суфий некогда забил
Себе в подметку несколько гвоздей,
А полководец потащил его —
Иди и мне коня подкуй скорей!
Покуда ты молчишь, не тронут
Тебя ни юный, ни старик,
А скажешь слово — доказательств
Они запросят в тот же миг.
Некий достопочтенный ученый поспорил с одним еретиком — да падет Божье проклятие на его отца! — но, не в силах одолеть еретика при помощи своих доказательств, бросил щит и удалился. Кто-то сказал ему:
— У тебя такое образование и знаний великое множество, как же ты не мог переспорить какого-то безбожника, это ничтожество!
— Знание мое, — ответил он, — Коран, предание и слова шейхов. Но он не верит во все это, не хочет их слушать, так на что мне нужно было слушать его ересь!
Когда к Корану и к преданьям
У спорщиков доверья нет,
Им вовсе отвечать не нужно —
Возможен лишь такой ответ.
Гален однажды увидел, что какой-то дурак, схватив какого-то ученого за ворот, поносит его так и сяк. Гален воскликнул:
— Если бы это был действительно ученый, он не довел бы с неучем спора до такой крайности и такого позора!
Не станут ссориться два мудреца.
Когда мудрец оспаривал глупца?
Невежда рот для грубости откроет —
Мудрец его немедля успокоит.
И волос чести дорог умным двум: