Гулистан — страница 31 из 45

Когда я подоспел к изголовью старика, он говорил следующее:


Я думал подышать хотя б одно мгновенье —

Увы! Преграждена дыхания стезя!

На жизненном пиру хотел вкусить я пищи —

Едва я съел кусок, мне говорят: «Нельзя!»


Смысл этих слов я передал по-арабски сирийцам, и они удивлялись, как он долго прожил и тому, что при этом он все еще жалел расстаться с этим светом.

— Как ты чувствуешь себя в таком состоянии? — спросил я.

— Что мне сказать? — молвил он.


Если только зуб бедняге вырвут —

Мучится от боли человек;

Что ж, представь себе, бывает с теми,

Кто с душой прощается навек?


— Выкинь из головы всякие мысли о смерти, — успокаивал я его, — пусть твоим существом не овладевает страх, ибо греческие философы правильно говорят о подобных вещах: «Нельзя надеяться на долговечность, хотя бы состояние здоровья было хорошим, и болезнь, если даже она очень тяжела, еще не служит верным признаком смерти». Если велишь, я позову врача, чтобы лечить тебя.

Он раскрыл глаза, улыбнулся и промолвил:


Искусный врач хлопочет над больным,

Когда больной умолк и недвижим...

Хозяин яркой краской красит зданье,

Хоть рушится, истлевши, основанье...

Старик в предсмертных корчах застонал —

Старуха трет для бороды сандал...

Утратишь равновесие здоровья —

Поверь, что смерть стоит у изголовья.


РАССКАЗ 2

Один старик рассказывал:

— Я женился на одной девушке, украсил комнату розами, и всякий час, ночной и дневной, проводил в уединении с женой. Я привязался к ней сердцем и не отрывал от нее глаз. Долгие ночи я не спал, рассказывал забавные истории и смешные происшествия, надеясь, что, быть может, она привыкнет ко мне и не станет дичиться меня. Как-то говорил я ей:

— Знаешь, высокая судьба была тебе другом и очи твоего счастья бодрствовали, раз ты попала в общество старца, опытного, образованного, видавшего мир, скромного, перенесшего зной и холод, испытавшего добро и зло, знающего цену дружбы и исполняющего веления любви, доброго и учтивого, обходительного и сладкоречивого.


Я ласкою любовь твою добуду,

Я обижаться на тебя не буду...

Коль сахар любишь ты, как попугай,—

Моей души ты сахар забирай.


Не попала ты в руки самодовольного юноши, глупого и легкомысленного, бродяги, ежеминутно питающего новую страсть и ежесекундно меняющего свои суждения, каждую ночь спящего на новом месте и каждый день берущего новую любовницу.


Хоть юноши прекрасны, словно луны,

Но верность соблюсти — им тяжкий труд.

От соловьев ждать верности напрасно —

Что миг, они для новых роз поют,


в противоположность старикам, живущим разумно и благовоспитанно, а не по велениям юношеской глупости.


Всегда ищи людей, душою благородных,

Но избегай всегда людей, с тобою сходных.


Столько я говорил подобных речей, — продолжал старик, — что мне показалось, будто сердце ее не избежало моих сетей и она стала моей добычей. Но вдруг она испустила тяжелый вздох, показавший, что сердце ее полно горя, и сказала:

— Все слова, сказанные тобою, на весах моего разума не имеют столько веса, сколько одно слово, слышанное мною однажды от моей няни: «Для молодой женщины лучше стрела в боку, нежели старик под боком».


Когда она поймет, что муж ее — как постник,

Что силы в нем мужской давно исчез и след,

Она начнет кричать: «Он с мертвецом сдружился

Иль носит при себе засохший амулет!»


*

Коль наслаждения муж не доставит жене —это жалко,

В доме таком, мне поверьте, совсем нередка перепалка,

Если без палки старик даже с места не может подняться,

То для чего пригодится, скажи, стариковская палка?


Словом, наш союз и мне и ей причинил лишь невзгоду, и привел он к разводу. Когда же наконец истек положенный для того срок, ее сочетали брачными узами с одним юношей, вспыльчивым и зловредным, своенравным и бедным. Она терпела оскорбления и побои, лишения и голод, но вместе с тем благодарила Господа за милость:

— Слава Аллаху, я избавилась от тяжких мучений и обрела вечное блаженство.


Пускай жесток ты и несправедлив,

Я все снесу — ведь ты зато красив!


*

С другим я жизнь в раю снесла б едва ли,

С тобою же и ад мне не угроза —

Ведь запах лука изо рта красавца

Приятней, чем в руках урода роза.


РАССКАЗ 3

Я гостил у одного старика в Диярбекире. Было у него огромное богатство и красивый сын. Однажды ночью старик рассказывал:

— У меня очень долго не было детей — это единственный сын, свет моих очей. В здешней долине есть одно дерево — источник святости, и люди ходят к нему молиться об исполнении своих просьб. Много ночей я умолял Господа у подножия того дерева, и вот он подарил мне этого мальчика!

И вдруг я услыхал, что мальчик тихонько говорит своим товарищам:

— О, если бы я знал, где находится это дерево, я помолился бы, чтобы умер мой отец!

Хозяин радовался, что сын его умник и молодец, а сын издевался над тем, что отец его старый глупец.


С отцовой смерти ведь ни разу ты

Его могилу посетить не мог —

Что доброго ты сделал для отца,

Чтоб для тебя был лучше твой сынок?


РАССКАЗ 4

Однажды, обольщенный своей молодостью, я целый день спешил, шел вперед изо всех сил. Однако вечером я упал в изнеможении у подножия какого-то крутого холма. Некий дряхлый старик, который тихо плелся за караваном, воскликнул:

— Что ты лежишь, здесь не место для лежания!

— Как же мне идти, — пожаловался я, — когда не идут мои ноги!

— Неужели ты не слыхал, — молвил он, — что говорят мудрые люди: «Идти шагом и отдыхать лучше, чем бежать бегом и свалиться!»


У цели хочешь быть — спешить не надо,

Неторопливо совершай поход;

Арабский конь летит лишь два фарсанга,

Верблюд неспешный день и ночь идет.


РАССКАЗ 5

Был в нашем обществе один юноша, живой и остроумный, веселый и сладкоречивый. Не было у него на сердце никаких забот, и от смеха никогда не закрывал он рот. В течение некоторого времени нам с ним не доводилось встречаться. Потом наконец я увидел его: он был женат и детьми богат, корень его веселия был подточен, роза его страсти увяла. Я спросил его:

— Как твои дела и как поживаешь?

— Как только я завел детей, сразу отказался от детских затей!


К чему же мне юности глупость, когда седина в голове,

А зубы испортило время, печальные дни торопя?


*

Поверь мне, старцу не до прибауток —

Лишь в юности пора забав и шуток.


*

Ребячеств юности от старца не требуй никогда —

Ведь не вернется больше в русло утекшая вода...


*

Когда настанет миг для жатвы, колосья клонит нива —

А ведь зеленые колосья вздымались горделиво!


*

Как жаль блаженной молодой поры,

Что ветер вдаль безжалостно унес...

Я, тот, кто мясо рвал когтями льва,

Ем сыр гнилой, как шелудивый пес.


*

Старухе, густо волосы чернившей,

Однажды задал я такой вопрос:

«Коль будешь волосы чернить, бабуся,

Поднимется ли твой отвисший нос?»


РАССКАЗ 6

Однажды по юношеской глупости стал я кричать на родную мать. Обиженная, уселась она в угол и, плача, молвила:

— Неужели ты свое детство забыл, если мне сейчас нагрубил?


Отлично старуха заметила сыну,

Увидев, что он даже тигров сильней:

«Когда бы ты вспомнил, как в детстве, бессильный,

Ты спал на груди материнской моей,

Не стал бы, сынок, обижать ты старуху,

Согбенную гнетом трудов и скорбей».


РАССКАЗ 7

У скупого богача болел сын. Добрые люди сказали ему:

— Мы советуем тебе ради его исцеления Коран прочесть или же овцу в жертву принесть! Богач погрузился на некоторое время в раздумье, а потом сказал:

— Лучше прочитать Коран, ибо стадо далеко.

Некий благочестивый человек, услыхав это, воскликнул:

— Он отдал предпочтение чтению Корана потому, что Коран у него на кончике языка, а золото — в средоточии души.


Головою в молитве склониться — для них

Означало бы смертную муку,