Если б вместе с молитвой пришлось им подать
Людям страждущим помощи руку...
За какой-то динар примут муку они,
Как ослы, в грязной глине топчась,
Но Аллаху попросишь хвалу их прочесть —
Пропоют и бесплатно сто раз...
Некоего старика спросили:
— Почему ты не женишься?
— Мне не обрести блаженства со старухами! — ответил он.
— Да ты женись на молодой, ты ведь богатей большой! — сказали они.
— Если мне, старику, не нравятся старухи, — отвечал он, — то как же может молодая полюбить меня, старика!
Старик семидесяти лет решился юношею стать,
Но не дождался от жены он благосклонного приема.
Не золото — здесь мощь нужна, ведь женщине милей всего
Могучий, стройный кипарис — зачем пустая ей солома?
Недавно один старичок, очень дряхлый, задумал:
«Женюсь-ка и всем покажу — я еще молодец!»
Посватал красавицу он, что «Жемчужиной» звали,
Укрыл он ее от людей, словно жемчуг в ларец...
Свершился и брачный обряд, как желает обычай,
Но в битве себя показал недостойным боец.
Он, лук натянув, промахнулся — суконное платье
Прошьет лишь стальною иглой многоопытный швец.
Он сетовал горько, друзьям говорил не однажды,
Что «та востроглазая дом разорила вконец»!
О ссорах семейных услышал и градоправитель,
И вот Саади к старику обратился: «Отец!
Ты сам опозорил себя, и при чем тут супруга?
Коль руки дрожат, станет жемчуг сверлить лишь глупец».
Глава седьмая О ВЛИЯНИИ ВОСПИТАНИЯ
У некоего вазира был сын-тупица. Вазир послал его к ученому учиться и попросил:
— Воспитай его — быть может, он поумнеет.
Долгое время ученый обучал сына вазира, но не влияло на него воспитание. Послал ученый к его отцу человека сказать: «Не становится он умным, а меня с ума свел!»
Коль восприимчив человек душою,
То воспитанье след оставит в нем,
Когда ж дурна природа — на железо
Мы полировкой блеск не наведем.
Хотя б купал ты пса в реке неделю —
Всё ж будет он грязнее с каждым днем.
Когда осла Исы сведешь ты в Мекку,
Из Мекки он вернется все ж ослом...
Некий мудрец наставлял своих сыновей:
— Любимые дети, учитесь какому-нибудь ремеслу, ибо не заслуживают доверия богатство и мирское добро; в этом мире легко могут исчезнуть золото и серебро: или вор украдет все, или сам владелец растратит их мало-помалу; ремесло же — это живой родник и вечное богатство. Если человек, владеющий ремеслом, лишится власти, — не беда, ибо ремесло в его душе — богатство. Куда бы он ни пошел, он всюду встретит уважение, будет встречен по чести и усажен на почетном месте, а человек, не владеющий ремеслом, всегда нищенствует и терпит лишения.
Тому, кто властвовал, несносна власть других,
Тому, кто в неге рос, не снесть обид людских.
Однажды смута в Сирии была,
И многие покинули жилище;
Ученые, из прежних мужиков,
Пошли в вазиры, кинув пепелище,
А неучи, вазиров сыновья,
В деревне у крестьян просили пищи.
Ты хочешь от отца наследства? Это — знанье.
Другое ты в полдня прокутишь достоянье.
Некий ученый обучал одного царевича. Он его безжалостно терзал, неимоверно его истязал. Однажды мальчик, ослабев от побоев, пошел с жалобой к отцу и, сняв одежду, показал свое истерзанное тело. У отца сжалось сердце, он вызвал учителя и сказал:
— Ты не позволяешь себе бить и истязать детей подданных, так как же ты бьешь моего сына? Какова тому причина?
— Причина заключается в том, — ответил он, — что говорить речи с умом и совершать достойные поступки должны все люди вообще, а цари в особенности, ибо все, что они делают и говорят, становится притчей во языцех, а слова, что простыми людьми произнесены, и поступки, что ими совершены, не имеют такой цены.
Если дервиш сто поступков свершит недостойных —
Ни одного не заметят дервиша друзья.
Если же глупость случится сказать падишаху —
Слава о ней донесется в чужие края.
Поэтому-то учитель царевича и счел нужным, воспитывая нрав царских сыновей, — да взрастит их Аллах с добрым нравом, — стараться больше, чем воспитывая простых людей.
Кто в детстве не получит воспитанья,
Не будет счастья в жизни знать потом;
Сгибай сырую палочку как хочешь —
Сухую выпрямишь одним огнем.
Понравились царю этого ученого суждения и наставления. Пожаловал он ему почетное платье и осыпал дарами, возвысил его в более высокий сан..
Видел я одного школьного учителя в Магрибе, человека с кислым лицом и злым языком, бессердечного и бесчеловечного, жадного и невоздержанного, так что при виде его падал дух у мусульман; сердца людей наполнялись мраком и тоской, когда он читал Коран. Несколько чистых мальчиков и непорочных девочек томились в его жестоких руках, как в плену. Они не осмеливались смеяться и не решались говорить, ибо он то одному давал пощечину по серебряной щечке, то другого хлестал тростью по хрустальной ножке. Короче говоря, дошло до меня, что его подлую душу распознали, избили его и прогнали, а школу одному доброму человеку передали. Новый учитель был добродушен и благочестив, благороден, мягкосердечен и красноречив. Не говорил он слова упрека иначе, как по необходимости, и с его языка не срывалось ни одного обидного замечания. У детей исчез страх перед суровостью первого учителя. Как только они ангельский нрав второго учителя заметили, они на его ласку бесноватостью ответили. Надеясь на его мягкость и снисхождение, забыли они учение, большую часть времени проводили за игрой и ломали неисписанные грифельные дощечки друг другу об голову.
Когда наставник не довольно крут,
То дети все вверх дном перевернут.
Через две недели побывал я в этой мечети снова и увидел, что прогнали учителя второго, а первого учителя опять обласкали и посадили на прежнее место. Я искренне огорчился и воскликнул:
— О господи, зачем же этого дьявола опять сделали учителем ангелов!
Мои слова услыхал некий старец, остроумный и познавший мир. Он засмеялся и сказал:
Царь в школу сына поместил, чтоб тот вступил на правый путь,
Серебряной дощечкой царь велел ему украсить грудь.
И золотом по серебру слова начертаны сурово:
«Полезней жезл учителей, чем баловство отца родного»!
Сыну одного праведного человека после смерти дядьев достались в наследство несметные богатства. Он стал распутничать и предаваться расточительству. Не осталось такого тяжелого греха, которого бы он не совершил, и такого хмельного напитка, которого бы он не пил. Однажды ради его же блага я начал его увещевать:
—О сынок, доход — это текучая вода, а жизнь — вращающееся мельничное колесо; делать большие расходы может лишь тот, у кого имеется постоянный доход.
Когда доходов ты лишен, расходов лишних избегай,
Ведь корабельщик на реке недаром весело поет:
«Коль не пополнят убыль вод дожди, идущие в горах,
То даже сам могучий Тигр иссякнет ровно через год!»
— Возьмись-ка за ум, оставь потехи, ибо, когда кончится твое богатство, ты станешь терпеть лишения и раскаиваться.
Однако юноша, прельщенный музыкой и кутежами, не внял этим советам и так возразил на мои слова:
— Противоречит суждению мудрых людей отравлять настоящий покой страхом перед грядущей бедой!
Тому, кто тонет в море наслаждений,
Зачем же мучаться, боясь лишений?
Веселым будь — зачем, ответь-ка мне,
О завтрашнем сегодня плакать дне?
Это особенно относится ко мне, когда я сижу на престоле щедрости, соединенной с великодушием, а моим благодеяниям народ без устали хвалу поет.
Кто щедростью прославлен средь народа,
Тот знает, что деньгам нужна свобода.
Коль славен ты на улице своей,
Как ты закроешь двери для людей?
Я понял, что ему все мои советы ни к чему и мое горячее дыхание не может расплавить его холодное железо. Я не стал уговаривать его, прекратил общение с ним и доверился словам мудрецов, изрекших: «Скажи то, что ты должен сказать, а если тебя не будут слушать, ты не будешь виноват!»
Ты не скупись на добрые советы,
Пусть собеседник твой — пустоголов.
Хотя твои советы не помогут