Когда пустослов богатством своим
Похвастать решит в глазах мудреца,
Его ты считай ослиным хвостом,
Хоть думают все: «Он мускусный бык».
— Не смей их хулить, это великодушные люди! — сказал я.
— Врешь,— крикнул он,— это рабы дирхемов. Какая от них польза, если они, словно апрельские тучи, над землей проходя, не посылают дождя, если они похожи на солнечный диск, но ни на кого не светят, если они сидят на коне могущества, но не трогают его с места? Они и шага не сделают ради господа и дирхема не дадут без упреков и укоров. Они сбирают богатство ценой мучительного труда, оберегают его жадно и после себя его оставляют с горечью безотрадной. Как говорят мудрецы: «Серебро скряги только тогда выходит из земли, когда он сам уходит в землю».
Один, трудясь, из кожи лезет, чтоб накопить себе добра,
Другой придет — и беззаботно уносит горы серебра.
— Ты решил, что хозяева благ скупы, только судя по своей нищете,— ответил я,— ведь тому, кто забывает свою жадность, великодушный и скупой кажутся одинаковыми. Да, что такое золото, известно пробному камню, а нищему известно, кто такой скряга!
— Я это говорю потому,— воскликнул он,— что они приставляют к дверям слуг и держат откормленных грубиянов, чтобы те не пускали к ним почтенных людей, толкали в грудь чистых праведников и говорили: «Никого нет дома!» Да, они говорят правду!
О тех, кто разума лишен, кому паренье незнакомо,
Привратник хорошо сказал: «Не ждите, никого нет дома».
— Это происходит потому,— ответил я,— что они доведены до крайности попрошайничеством всяких просителей и повержены в отчаяние домогательствами нищих. Ведь ум не поверит, что глаза нищих насытятся, если даже все пески пустынь превратятся в жемчуг.
Не насытят жадных глаз мирские блага,
Как колодец не наполнится росой.
Где ты много претерпевшего и много горя испытавшего человека ни встретишь, ты сразу заметишь, что он, полный жадности, бросается в дела, влекущие за собой много бедствий, не остерегаясь последствий, не страшась Господней кары и не различая дозволенного от недозволенного.
Если камень бросят псу, начинает прыгать пес —
Думает бедняга пес, что хозяин бросил кости.
Если двое гроб несут, жадный поспешит за ним —
Он решит, что будет пир и зайти бы нужно в гости.
А на власть имущих господь взирает благосклонным взором и при помощи дозволенного охраняет их от недозволенного. Пусть я ничем не подкрепил мои слова и не привел веских доказательств, но я прошу тебя сказать правду: видел ли ты когда-нибудь, чтобы праведнику связали руки за спиной, несчастного посадили в тюрьму, отняли целомудрие у какой-нибудь беспорочной девицы или отрубили кому-либо кисть руки по какой-либо иной причине, кроме бедности? Часто отважных мужей, гонимых нуждой, ловят при налетах и перебивают им ноги. Да и понятно: когда бедняком владеет непреодолимая страсть, а у него нет возможности удовлетворить ее, она толкает его на преступление, ибо чрево и похоть — близнецы, они оба порождены одной утробой: пока держится одно, стоит на ногах и другое. Я слыхал, что одного нищего поймали, когда он насиловал мальчика. Он не только был опозорен — его хотели еще и побить камнями. «О мусульмане,— взмолился он,— у меня нет возможности жениться и нет силы терпеть. Что же мне делать, ведь в исламе нет монашества!» К числу причин душевного покоя и внутренней сосредоточенности, которых достигают богачи, принадлежит и то, что они каждую ночь прижимают к груди красавицу, позволяющую им каждый день начинать сызнова молодость; утренняя заря склоняет голову перед красотой этого кумира, а нога стройного кипариса от зависти вязнет в глине.
Словно виноградным соком пальчики обагрены —
Ногти их — в крови красавиц, что безумно влюблены.
Не может быть, чтобы они, сливаясь с ее красотой, ходили вокруг греха или покушались на гнусные дела.
Если ты любим прекрасной пери,
Что тебе до тюркского кумира?
Если фиников свежих гора пред тобою лежит,
Разве станешь камнями ты гроздья сбивать винограда?
Зато бедные, как правило, свою чистоту преступными делами меряют безрассудно, а голодным украсть хлеб нетрудно.
Голодный пес, увидев мясо, едва ль проявит любопытство:
То мясо ли осла Дадджала, или Салехова верблюда.
Сколько беспорочных людей попадают из-за бедности к источнику злонравия и пускают свое доброе имя по ветру бесславия.
Когда ты голоден, не можешь быть воздержан;
Благочестивей, нищетой повержен.
Ты говоришь, что богатый перед бедным закрывает дверь. Но в этом ты мне поверь; если бы Хатем Тайский, живший в пустыне, был горожанином, нищие извели бы его своими приставаниями и сорвали бы с него одежды!
— Нет, нет! — воскликнул он.— Я жалею богачей!
— Нет, ты завидуешь их богатству! — ответил я.
Так мы спорили и препирались друг с другом.
Я старался отразить каждую пешку, которую он продвигал, от каждого шаха, который он объявлял, я загораживался ферзем. И он проиграл все полноценные монеты кошелька разума и истратил все стрелы из колчана доказательств.
Не бросай щита, коль вдруг нападет велеречивый —
Обладает он одним красноречием заемным;
Верой, знаньем победишь, этот рифмоплет речистый
Держит стражу у ворот — пусто за мостом подъемным.
В конце концов у него иссякли доказательства, и я опозорил его. Он протянул руку вражды и начал браниться, ибо таков обычай невежд — когда противник побеждает их доказательствами, они гремят цепью неприязни; когда Азар, гранильщик идолов, не мог победить сына доказательствами, он стал зло на него кричать и заявил: «Если ты не перестанешь, я побью тебя камнями!» Дервиш выругал меня, я бросил ему резкое слово, он разорвал на мне ворот, я схватил его за бороду.
Он на меня, я на него —
И споры превратились в ссору.
Стекался люд издалека,
Дивясь такому разговору.
И вот мы пошли к кади решать этот спор, положась на его справедливый приговор; мы попросили судью мусульман вынести справедливое решение и указать на различие между богатыми и бедными. Судья, узнав о нашей тяжбе и выслушав наши речи, склонил в раздумье голову на грудь, подумал некоторое время, поднял голову и молвил:
— О ты, превозносящий богачей и позволяющий себе поносить бедняков, знай, что где роза, там и шипы, где вино, там и пьяный, где сокровище, там и змей, где царственный жемчуг, там и крокодил-людоед; за блаженством земной жизни следуют уколы жала смерти; райские наслаждения окружены стенами мучения.
Когда исчезнет гнет врагов, чем ты проверишь твердость духа?
Едины радость и печаль, шипы и розы, змей и клад.
Разве ты не видел, что в саду бывают и мускусная ива и сухое дерево? Также и среди богатых есть люди благочестивые и неверующие, а в кругу бедных есть и воздержанные и невоздержанные.
Когда б жемчужинами стать могли на свете все росинки,
Жемчужин полные лотки имелись бы на каждом рынке.
Господу Всеславному и Всевышнему близки богачи, живущие как бедняки, И бедняки, что помыслами богаты и высоки. Лучший из богачей тот, кто заботится о бедных, а лучший из бедняков тот, кто избегает богачей. «Кто уповает на Аллаха, с него довольно и этого!»
Затем судья, отвернувшись от меня, с укором взглянул в сторону дервиша и молвил:
— О ты, который говорил: «Богачи преступлениями отягощены и пороком опьянены!» Действительно, среди них есть люди с такими свойствами, которые ты указал; люди без высоких помыслов, обладающие незаконно присвоенным добром; они крадут и копят, сами не едят и другим не дают. Если, например, не будет дождей, или если снова наступит всемирный потоп, они, полагаясь на свое богатство, не позаботятся о страдающих бедняках и, не страшась господа, скажут:
Пусть люди с голода умрут — но есть еда в моем желудке,
Пускай потоп затопит мир — едва ли повредит он утке.
Те, кто едет на верблюде, восседая в паланкине,
Не подумают о нищих, увязающих в песке.
«Пусть гибнет мир,— сказал подлец,— пусть всех людей постигнет мор —
А мне-то что, я невредим, ведь свой я вытащил ковер».
Да, есть такие люди, о которых я только что сказал, но есть и другие — люди, расстилающие скатерть своих благ и раскрывающие руки щедрот, стремящиеся к доброму имени и благоволению Господа. Эти люди обладают и этой и будущей жизнью, ибо они слуги его величества, справедливого царя мира, победоносного государя, покровительствуемого и охраняемого Господом, держащего бразды правления народами, защитника границ ислама, наместника царства Соломона, справедливейшего государя Музаффараддинудунья, ата-бека Абу-Бекра, сына Саада, сына Занги (да продлит Аллах дни его и да защитит знамена его!).
Отец для сына меньше сделал,
Чем сделал ты для всех людей;
То было милостью господней,
Когда ты стал царем царей.
Когда судья довел речь до этого места и погнал коня красноречия за пределы нашего разумения, мы, в силу его решения, примирились и простили друг другу нанесенные обиды. После перебранки мы встали на путь взаимной любезности и, желая загладить прошедшее, поцеловали друг друга в голову и лицо, и беседа между нами завершилась следующими словами: