– А о чём таком интересном ты хотел сказать, но не стал говорить, пока не узнаешь наверняка, Эдвард? – спросил один из присутствующих.
– Там есть слово «дом» и слово «музыка», – сказал Эдвард, – и касается это целого собрания музыкантов-любителей.
– Домашний музыкальный вечер, – попробовала угадать мама восьмерых детей.
– Дом музыки? – предположил Оскар.
– Неплохо угадано, – сказал Эдвард. – Это уже решено почти наверняка, но играть нужно что-то другое, а не то же самое, что играли сегодня, так что нам придётся хорошо поработать.
Наконец Гюро легла, но, несмотря на усталость, не могла сразу заснуть. В воображении она проделала всё, что происходило в этот день. Сначала она мысленно повторила весь путь в чужую школу, затем побывала в комнате за актовым залом, потом села на своё место рядом с Лейфом и стала играть. Гюро тихо лежала в постели, пока заново не прослушала мысленно всё выступление.
Сократ
Иногда на Сократа нападала страшная усталость. Но сейчас её не было заметно. Они с Гюро играли на школьном дворе в бадминтон. Дело было под вечер. Кроме них, там были и другие дети, одни гоняли мяч на лужайке, другие во что-то играли, третьи прыгали через скакалочку. Гюро и Сократ отыскали свободное местечко в самой глубине двора, где им никто не мешал, и перебрасывали друг другу волан. Сократу бабушка недавно подарила ракетки для бадминтона и воланчики – специальные мячики с пёрышками.
Сократ очень здорово подавал. Гюро отбивала волан ракеткой, но отбить его в ответ у Сократа никогда не получалось. Он всё время промахивался и каждый раз попадал ракеткой мимо волана. То и дело ему приходилось бегать и подбирать улетевший волан. При каждой неудаче он улыбался Гюро, мотал головой и бегом мчался подбирать, чтобы Гюро не приходилось долго ждать. Так случалось из раза в раз, и наконец Гюро сказала:
– Может быть, поиграем во что-нибудь ещё, Сократ?
Но тут пришла Эллен-Андреа и захотела тоже поиграть в бадминтон.
– Возьми мою ракетку, – сказал Сократ, – и поиграй с Гюро.
Игра пошла гораздо веселее. Эллен-Андреа часто попадала, и Гюро тоже. Когда они промахивались, Сократ бежал и приносил им волан.
– Давай поиграй опять ты, Сократ, – сказала Гюро. – А то я всё играю и играю, а ты только смотришь.
Сократ стал играть с Эллен-Андреа, и опять всё пошло по-прежнему. Он очень здорово подавал, а когда пытался отбить, то всё время промахивался.
Тут на двор пришли новые дети. Они постояли, посмотрели, и один сказал:
– Слушайте, сыграем лучше в лапту. Вон же как нас тут много!
– Угу, – сказала Гюро.
Пришедшие дети были уже не малыши, двое из них вышли вперёд и сказали:
– Давайте делиться на команды.
Они выбрали кого хотели, и остались только Гюро, Эллен-Андреа и Сократ.
– Возьми к нам Гюро, – сказал один. – Она здорово бегает и отбивает мячи.
Мальчик из другой команды сказал:
– А я беру ту, другую девочку.
Остался только Сократ, и двое мальчиков, которые набирали команды, сказали:
– Вообще-то у нас уже полная команда.
– Без Сократа нельзя, – сказала Гюро. – Без него мы не играем.
– Ол райт, – сказал мальчик, который выбрал Гюро. – Я возьму его в команду, но тогда мы точно проиграем. Он совсем не ловит мячи. А теперь разделимся – кому быть в «городе», а кому в «поле». Посчитаемся на «Элле-мелле» или как?
– Я знаю другую считалочку, меня научила Тюлинька, вот такую: «Оле-доле-дофф, кинклиане-кофф. Кинклиане-биркебане, Оле-доле-дофф». На кого попадет «дофф», тот стоит в «городе».
– Давай тогда закрой глаза, а мы тебя раскрутим, – сказал один из мальчиков. – Чтобы ты уж точно не сжульничала.
– А я и не собиралась, – сказала Гюро. – Но, пожалуйста, можете меня раскрутить, если хотите.
Они раскрутили Гюро, а она закрыла глаза. Теперь ей надо было говорить считалочку, а она не знала, куда тыкать пальцем.
– Одна команда стоит вот тут, а другая вон там, – показал один мальчик. – Можешь начинать.
– Начинаю! – и Гюро стала считать и показывать пальцем. Закончив, она открыла глаза и сказала: – Мы, значит в «поле», а вы в «городе».
Те, кто попал в «город», сбегали за мячом и битой, а остальные разбежались в «поле». Теперь надо было поймать мяч и засалить тех, кто побежит. Сперва ничего не получалось, потому что те, что били по мячу, отправляли его ужасно далеко и бегали ужасно быстро, но затем настал черед бить Андреа, и она отправила мяч не так далеко, и он полетел в сторону Сократа.
– Лови его, Сократ! – крикнула Гюро. – Не зевай!
Сократ кинулся за мячом, протянул руки, но схватил только воздух, мяч пролетел мимо.
– Ну, говорил же я! – сказал мальчик, которому пришлось взять Сократа в свою команду. – С ним мы точно проиграем!
Тут по двор вышли Эрле и Бьёрн, и Эрле сказала:
– Знаете что, мне тоже захотелось поиграть в лапту. Ты не хочешь, Бьёрн?
– Ол райт, – сказал Бьёрн. – Давненько я в неё не играл.
А тут подошёл и Лилле-Бьёрн. Он возвращался от Мортена из лесного домика. Увидев, что Эрле и Бьёрн собрались играть в лапту, он тоже захотел присоединиться и бегом прибежал к детям. Лилле-Бьёрну и Эрле досталось играть в одной команде с Гюро, а Бьёрн вошёл в другую. Это прибавило жару игре. Гюро и Сократ перешли в «город», потому что Эрле засалила одного из противников. Теперь был их черёд бить по мячу и бегать. Сократ держал биту, потому что бить по мячу выпало ему, а другой член команды должен был бросить мяч так, чтобы подать его на биту.
Сократ зажмурился, мысленно воображая себе, откуда должен прилететь мяч, и конечно же не попал.
– Браво, Сократ! – сказала Эрле. – Сейчас я отобью, и ты сразу беги.
Эрле запустила мяч далеко, и Сократ помчался так быстро, что его тоненькие ножки так и замелькали в воздухе. Он успел прибежать обратно, и тут уж никто не ругал его мазилой, и копушей, и всякими другими такими словами.
Поиграв с детьми, запыхавшаяся Эрле остановилась, чтобы отдышаться, и сказала:
– Весело было с вами играть. Но у меня больше нет сил. И я думаю, большинству из нас пора идти ужинать.
– Мне тоже пора домой, – сказал Сократ.
– Ты уже выучил ноты, которые нужно подготовить, не скажу для чего, потому что это секрет? – спросила Гюро.
– Нет ещё, – сказал Сократ. – Но завтра я попрошу папу, чтобы он сыграл их мне на пианино, тогда я скорей разберу.
Дома у него уже привыкли, что все новые пьесы Сократу сначала должен был проиграть несколько раз папа или Аврора, и тогда Сократ со слуха запоминал ноты. Так же Сократ поступал и с домашними заданиями. Когда в школе задавали новый текст из хрестоматии, он шёл с ним к Авроре или к родителям, чтобы те два раза прочитали ему задание вслух, а потом уже начинал читать его сам. Папа с мамой и учительница в школе радовались, как хорошо читает Сократ. Он всегда читал громко и внятно. Однажды, когда он особенно хорошо прочитал задание, учительница сказала:
– А теперь, Сократ, прочитай-ка нам совершенно новый рассказ.
И тут лицо Сократа приняло какое-то странное выражение, и он сказал:
– Но ведь я же его не готовил.
– Ничего, – сказала учительница. – Мы это знаем.
– Мне нужно выйти, – сказал Сократ. – Очень, очень нужно.
Сократ выскочил из класса, захватив с собой книжку. Учительница только покачала головой:
– Какой чудак! Мне показалось, что он унёс с собой книгу, хотя она ему сейчас совершенно не нужна.
На самом деле она-то и нужна была Сократу. Он только мимоходом забежал в туалет, раз уж отпросился туда, но сразу же выскочил и побежал в надежде встретить на пути Бьёрна, или Эрле, или кого-нибудь из старших ребят. Внезапно его осенила новая мысль, и он кинулся в школьный ларёк. В этот день там дежурила Эрле. Сократ обрадовался, бросился к ней и сказал:
– Пожалуйста, Эрле! Прочитай мне вслух, что тут написано, хорошо? Только помедленней и два раза!
Эрле взяла книгу и прочитала, что он показал.
– Ещё раз прочти! – попросил Сократ.
Она прочитала ещё раз, а Сократ слушал её с раскрытым ртом, точно весь обратившись в слух.
Когда Эрле кончила читать, Сократ сказал: «Большое спасибо» – и пулей выскочил из ларька.
– Наконец ты вернулся, Сократ, – сказала учительница. – Мы тебя уже совсем заждались. А теперь почитай нам вслух, если ты уже отдышался.
– Отдышался!
Он ведь привык быстро бегать, так что ему это было нипочём, он даже не запыхался. Он принялся читать, и учительница сказала:
– Вот видишь, как ты хорошо можешь читать даже без всякой подготовки.
После уроков Гюро сказала Сократу:
– Давай пойдём ко мне. У нас сейчас Тюлинька, и она сказала, чтобы я тебя позвала.
– А потом ты будешь заниматься на скрипке, – сказал Сократ, – а я тебя послушаю и буду знать, что там написано в новых нотах.
Тюлинька уже ждала их и наготовила к их приходу целую гору бутербродов, потому что Эрле и Бьёрн тоже хотели зайти перекусить. И вот они все собрались на кухне вокруг стола и поели, было очень вкусно. Для Сократа, казалось, это был желанный отдых. Здесь ничего не надо было бояться. Никто не скажет ему, что он пропускает все мячи, или ещё что-нибудь вроде этого.
Поев, они с Гюро отправились в подвал, и Гюро сказала:
– Сейчас опять началось трудное. Когда берёшься за что-то новое, всегда намучаешься. У меня всегда так бывает – сначала ничего не понимаю, но вчера приходил Оскар, он мне помог, и теперь я немножко разобралась. Я покажу тебе, как надо.
– А как там называется новая пьеса? – спросил Сократ.
– Увертюра к «Титу» Моцарта. Её мы будем играть в зале, который называется «Дом музыки». Теперь это уже точно известно, так сказал твой папа. Ты был там когда-нибудь, Сократ?
– Нет.
– Должно быть, там громадный зал, и нам надо будет играть громко. Сейчас я тебе сыграю, но только медленно. Пока что я ещё не умею быстро.
– Ага, – кивнул Сократ.