Пленный кивнул и взял мел. Его рука дрожала так сильно, что мел едва не выпадал из неё. Он писал быстрее, чем предыдущий пленный, словно хотел поскорее закончить своё послание, пока смерть не настигла его. Он описывал путь к логову змея, рассказывал о тропе. Каждое слово было наполнено отчаянием и ужасом. Казалось, он прощался с жизнью, оставляя последнее послание для тех, кто останется после него.
Я стоял рядом с ним, наблюдая за его дрожащей рукой и выражением лица, которое было искажено страхом. Он не мог убежать от своей судьбы. Он был пленником, а я был его палачом.
Как только он закончил, его тело задрожало. Дрожь пробежала по нему, от головы до пят. Его кожа начала чернеть, словно ее поглотил огонь изнутри. И в миг он рассыпался в пепел.
Пепел осел на камне, словно последняя печать. Я забрал мел, который он держал в руке. Он был теперь пустым и холодным, словно в нем иссякла вся магическая сила.
Спокойно забрал легкие доспехи из драконьей кожи, которые он оставил после себя. Доспехи были искусными и удобными, они словно были созданы мастером своего дела, а не каким-то там «мелом». Я примерил их на себя, и они идеально подходили. Чудо, что и требовалось доказать.
— Благодарю тебя за помощь, твоя никчёмная жизнь была потрачена с пользой, — сказал я пеплу, что развеялся по ветру, став морским бризом, и отправился в море.
Я шел по тропе, которая буквально росла из морской пены, ведущей прямо к логову дракона. Тропа была не просто путем, она была живой, дышащей сущностью. Она изменялась с каждым шагом, словно приспосабливаясь к моим движениям.
Морская пена была холодной и влажной, она окутывала мои ноги, словно обнимая меня. Я чувствовал ее силу, ее жизненную энергию. Она была связана с островом, с морем, с драконом.
Сердце билось быстрее, но в моих жилах текла уже далеко не кровь, а концентрированная эссенция силы. Она придавала мне не просто физическую мощь, но и некую духовную устойчивость. Я чувствовал себя свободным, как будто моя душа отделилась от тела и поддерживала разум в кристальной чистоте и ясности рассудка.
Я смотрел вперед, в глубину моря. Я видел там туман, который сгущался и клубился, словно живой организм. В нем таилась тайна, тайна дракона. И скоро я убью эту тварь!
Впрочем, я был готов к встрече с судьбой. Был готов к тому, что меня ждало в логове дракона. И был готов к тому, чтобы узнать цену своей свободы от кошмаров, что мучают тебя по утру. Воспоминания о сжигаемых заживо городах были всё ещё свежи в моей памяти, и неважно, что это другой мир, летающих ублюдков я ненавижу одинаково вне зависимости от мира и их мировоззрения.
Вдали поднимались первые лучи раннего солнца, окрашивая небо в нежные розовые и золотые тона. Это был рассвет, обещающий новый день, но для меня он был предвестником чего-то более грозного. Я все еще двигался по морю, укрепляя тропу за собой с каждым шагом. Морская пена под моими ногами была холодной и влажной, она с шумом разбивалась о каменные глыбы, которые встречались на пути.
Нежный рассвет ласкал очи и кожу, а ветер и легкий бриз дарили приятную свежесть. Я вдыхал полной грудью, ощущая, как морской воздух наполняет меня силой и энергией. Но всю эту идиллию портил смрад драконьего пиршества, который доносился с запада, со стороны логова дракона. Это был отвратительный запах гнилой плоти и горелой кости, который проникал в самые глубины моей души.
Я поднял глаза и увидел вдалеке гору не до конца обглоданных костей. Они лежали на берегу кучей, сверкающей на солнце белыми и гниюще желтыми оттенками всевозможных костей. Это были останки жертв дракона, тех, что он унес с собой в логово.
Из-под водной пещеры то и дело поднимались струйки раскалённого пара, что явственно говорило о том, что данная тварь изволит сладко спать, ну ничего, мы люди не гордые и, если что, разбудим змея в последний раз. Как там говорилось, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро? Интересно, а считается ли это по отношению к дракону?
Глубокий, утробный гул, нарастая, заполнил всё вокруг. Казалось, сама тропа под ногами задрожала в такт его усиливающемуся ритму. Из недр океана, из самой его бездны, стали подниматься струи пара, сначала тонкие и еле заметные, как дым от костра, но с каждой секундой становясь всё мощнее и внушительнее. Они вздымались кверху, образуя клубящиеся, белоснежные столбы, застилающие собой небо над бушующим морем.
Из глубины, словно из жерла вулкана, поднималась огромная волна, ее гребень, увенчанный пеной, вздымался все выше и выше, пока не обрушился на берег с грохотом, способным оглушить и оглушить. Вода отступала, обнажая темное песчаное дно, покрытое водорослями и ракушками. И вот, в этом бурлящем котле, из-под песка, из самых недр морской пучины, поднялся он.
Дракон. Стоп. А тот ли дракон?
Огромный, мокрый, с чешуей, переливающейся всеми оттенками морской зелени, с мощными крыльями, словно паруса корабля, и с глазами, сияющими холодным, бездонным светом. Его рык, мощный и низкий, сотрясал воздух, заставляя дрожать деревья на берегу, а вода вокруг него пенилась и бурлила, отступая от его исполинского тела.
Из его пасти валил пар, смешиваясь с морским туманом, образуя гигантское, клубящееся облако, затмевающее солнце. Его глаза, некогда мутные и сонливые, теперь горели ярким, жгучим огнем, а из ноздрей вырывались клубы дыма, сжигая воздух вокруг.
В этот миг мир вокруг замер. Лишь шум бушующей воды и оглушительный рык дракона заполняли собой пространство. Дракон, словно гора, вздымался над морем, его чешуя блестела на солнце, отбрасывая радужные блики на волны. Из его пасти, которая могла бы проглотить целое судно, валил пар, смешиваясь с морским туманом и создавая клубящееся облако, затмевающее солнце.
— Какая букашка посмела меня разбудить, топая по воде? — прорычал он, голос его был подобен раскатам грома, эхом отдаваясь от скал, которые возвышались на берегу.
Глаза дракона, яркие, как рубины, горели яростью. Они, словно два прожектора, осветили меня, и я почувствовал, как ледяной страх сковал мою кровь. Он был огромным, гораздо больше, чем я представлял. Даже стоя на берегу, я чувствовал, как земля дрожит под его тяжестью. Я понял, что я был лишь маленькой мухой, которая посмела потревожить спящего гиганта.
Я стоял перед ним и не мог сделать ни шагу. Я был бессилен перед его мощью. Но когда это меня останавливало? Как говорится, голь на выдумку хитра, именно поэтому я и пошёл в лобовую атаку на этот летающий дредноут.
— Ты смеешь нарушать мой покой? — прорычал он снова. — Тебе не стоит быть таким дерзким, букашка.
Его рык был вновь чертовски грозным, и я буквально чувствовал, как мои кости дрожат от подавляющей мощи, что пытается снести и меня. Я знал, что он мог уничтожить меня вмиг, и я был готов к этому. Но не за этим я проделал столь долгий путь, и посему я не желаю сгинуть столь легко и безвестно. Ведь меня ждут дома мои девочки.
Улыбаюсь самой безукоризненной улыбкой, на которую только был способен.
— Я-я-я, чудище морское. Давай раз на раз. Мне нужна твоя шкура на макасины. — и зубоскалюсь в ответ.
— ЧТО? — на миг его глаза расширились от подобной наглости и походили на два бассейна, миг, и он снова оглушительно рычит, чуть не снося меня с тропы прямо в форе, секунда, и к чему-то принюхался. — Кем ты пахнешь, букашка? — он наконец-то заметил мой доспех и зарычал ещё громче. — ЧТО ЭТО НА ТЕБЕ? — дракон пришёл в бешенство и ринулся на меня, словно выпущенный снаряд.
Глава 28
Ухмылка, хитрая и полная зловещего предвкушения, растягивается на лице, когда я с грацией дикого зверя уклоняюсь от мощного выпада дракона. Огромное, словно гора, чудовище, чешуя которого переливается всеми оттенками кроваво-красного, проносится мимо. Порыв воздуха от взмаха его крыльев сбивает с ног, и я, задыхаясь от нехватки воздуха, чувствую, как мышцы ног, перегруженные внезапным рывком, с болезненной силой загораются болью.
Хруст. Неприятный треск ломающейся кости прорезается сквозь шум ветра и рёв дракона. Я зажимаю рукой живот, где, кажется, образовалась трещина от перенапряжения внутренних органов. Но вместо того, чтобы упасть от боли и выбиться из сил, я только сильнее стискиваю зубы. Алхимическая бурда, что пульсирует в моих венах, словно кипящая лава, уже принялась за работу. Повреждённые мышцы и кости заново срастаются, а внутренние органы, будто под действием невидимой силы, возвращаются в исходное состояние.
Эта нестабильная, но невероятно эффективная смесь, созданная путем немыслимых и всех мыслимых экспериментов, стала моим проклятием и спасением одновременно, но на что только не пойдёшь ради победы. Она давала мне силу, выносливость и регенеративные способности, превосходящие любые природные ограничения. Но за это я привычно платил своей жизнью, медленно угасая от побочных эффектов. Каждый акт регенерации отнимал у меня годы жизни, оставляя на теле неизгладимые шрамы и практически осязаемые рубцы на душе.
Я сплюнул на землю, выпрямился. Мое тело, еще пару секунд назад находившееся на грани полного разрушения, уже почти полностью восстановилось. Я ощущал лишь легкое покалывание и тупую, но терпимую боль в мышцах.
Дракон, ощетинившись, извергает поток пламени в мою сторону. Его глаза полны злобы и ярости. У меня нет времени на раздумья. Я снова бросаюсь в атаку, используя скорость и ловкость, которые предоставляет мне алхимическая бурда, чтобы уйти от очередного смертоносного удара.
В этот момент я словно стал единым целым с хаосом, который несет в себе этот мир. С каждым ударом дракона, с каждым взрывом пламени я чувствовал, как мои собственные силы растут. Я знал, что долго так продолжаться не может. Тело, перегруженное бесконечной регенерацией, рано или поздно просто рассыплется. Но сейчас, сейчас я готов был бросить вызов даже самому могущественному дракону ради единственного шанса на победу.
Внутри меня бушевала магическая буря. Мощь, невиданная и необузданная, словно бешеная река, стремилась вырваться наружу, затопить мой разум и поглотить меня целиком. Это был не просто прилив сил, а нечто большее — иллюзорная мощь, способная свести с ума, затуманить рассудок.