— Сколько миль?
— Миль? А, миль. — Набиль подергал себя за ухо. — Четыре сотни миль.
— Да нет, черт возьми. Не может этого быть. Сколько раз солнце встанет и зайдет, пока мы дойдем?
— Когда солнце взойдет здесь и пока не дойдет туда, — сказал Набиль, описав рукой дугу в направлении неба.
Пока костер догорал, Набиль читал стихи, а Гидеон лежал, глядя на небо и мчащиеся искорки комет. Это был тот самый момент, что делает пустыню реальностью. Гидеон был всеми ими от начала времен. Он был Моисеем и Авраамом, смотревшими в это же самое небо, раздумывая над древнейшими тайнами человека и ждущими ответа от Вселенной.
«Я был шакалом, ищущим добычу возле лагеря.
Я был великим конем, на котором скакал могущественный Мохаммед.
Я был верблюдом, первым в цепочке многих.
Я был всеми, кто смотрел на глупого двуногого зверя по имени человек и видел, что он глуп.
Я жил как царь на моих собственных диких дорогах, и они боролись».
Набиль вдруг остановился и насторожился.
— Слушай, — сказал он.
— Ничего не слышу.
Через несколько мгновений ветерок донес до него звуки.
— Как далеко они, и сколько их? — спросил Гидеон.
— Почему тебе всегда надо спрашивать о том, на что нет ответа, Гидеон?
— А вдруг это враги. Если бы я знал, сколько их и на каком они расстоянии, я бы знал, как подготовиться.
— Какая разница, далеко ли? В пустыне ты всегда должен быть готов, и сколько их будет, столько и будет. Ты не можешь это изменить. — Он прислушался и решил, что там много верблюдов и что они достигли колодца.
— Когда солнце встанет, мы доберемся до колодца, — сказал Набиль. — Не ходи и не пей из него. Мы пойдем туда медленно. А потом сядем на краю и будем удерживать лошадей, чтобы они не пили. Они издали следят за нами, и если будем пить без разрешения, будут стрелять. Через некоторое время они появятся. Меня они стерпят, потому что я Ваххаби, и тебя тоже из-за странного цвета твоих волос и глаз. А потом они позовут нас напиться.
Три дня они шли по следу, а бедуин по имени Мустафа все еще сидел в тени своей одежды, ожидая своего друга.
После четырех столетий злосчастного оттоманского правления чувства арабов к туркам были такими, какими они и могли быть у притесняемых к притеснителям, несмотря на то, что оба были братьями-мусульманами. Тайные арабские движения поднимались против турок, а в регион вступала война.
Главной персоной среди арабских диссидентов был шариф Хусейн, глава хашимитского клана из сектора Хеджаз Аравийского полуострова. Хеджаз занимал береговую полосу на Красном море протяженностью почти в тысячу миль, которая соединялась с британской жизненной артерией — Суэцким каналом. Хашимиты, прямые потомки Мохаммеда, соответствовали почетному положению «хранителей святых мест» Медины и Мекки с самой святой в исламе усыпальницей — Каабой.
Англичане играли на том, чтобы попытаться втянуть хашимитов в бунт против турок; так родился арабский национализм. Шариф Хусейн вступил в переписку с верховным британским комиссаром в Египте, чтобы определить цену за бунт арабов. Англичане обещали шарифу Хусейну, что в обмен на сотрудничество он будет сделан королем Великой арабской нации. Это был обман. Англичане и их французские союзники тайно строили другие планы относительно будущего арабских стран.
9 мая 1916 года англичане и французы заключили тайное соглашение о разделе региона. По именам переговорщиков документ был назван Сайкс-Пико. Позорный договор игнорировал и устремления евреев, и личные амбиции шарифа Хусейна. И Палестина ста-ла «дважды обетованной землей».
В качестве платы за осуществление своих желаний и обещаний Декларации Бальфура евреи Палестины составили Еврейский легион в британской армии. Одна из его частей — Сионский муловый корпус — участвовала в жестоком сражении при Галлиполи.
С арабской стороны шариф Хусейн со своими сыновьями осуществил несколько эффектных партизанских акций на трансиорданской Хеджазской железной дороге, важной турецкой линии. Это арабское «восстание», в котором участвовало несколько тысяч человек, возглавлял и позднее прославил британский офицер Т. Э. Лоуренс.
Шариф Хусейн скромно объявил себя королем арабов, а англичане сократили его титул до короля Хеджаза. Впоследствии сын Хусейна Фейсал приехал в Дамаск и провозгласил себя королем Сирии, полагая, что этот титул автоматически включает владение Палестиной.
К Рождеству 1917 года британские войска под командованием генерала Алленби захватили Иерусалим, после чего и арабы, и евреи ходили к союзникам отдавать плату по долгам.
Фейсал желал для себя крупного еврейского заселения Палестины, поскольку управлял ею, тогда как турки хотели его для себя ради еврейских денежных вливаний и развития. Но французы присвоили Сирию, а Фейсала вышвырнули вон. Не будучи больше королем Сирии, Фейсал дал задний ход и забраковал еврейское заселение Палестины.
Кончилось тем, что англичане совершили ряд вероломных действий, которые не только отвергли притязания арабов и евреев, но и украли Палестинский регион у их французских союзников.
Англичане получили управление Палестиной через мандат Лиги Наций. После ряда международных конференций и соглашений британский мандат обязали в законодательном порядке чтить Декларацию Бальфура и еврейское отечество. Война, однако, была сделана, и положение Палестины бок о бок с Суэцким каналом было для них важнее, чем выполнение обещаний, данных евреям. Они еще более отдалились от их осуществления, когда в начале 1920-х гг. в Персидском заливе была открыта нефть и английский интерес к региону возрос.
Восточная сторона реки Иордан представляла обширную подмандатную область, населенную главным образом бедуинами. Чтобы защитить свои интересы, англичане создали здесь марионеточное государство под названием Трансиордания. Площадь его составляла 75 процентов всей подмандатной территории. До 1921 года не существовало такого народа или страны — иорданцы. Все они были палестинцами.
Иорданцы стали изобретением британского министерства колоний.
Чтобы уменьшить арабскую жажду национализма, англичане бросили им пару костей. Смещенный король Сирии Фейсал был сделан марионеточным королем Ирака, правящим по британской указке. Что касается новой колонии Трансиордания, то англичане снова спустились в Хеджаз, взялись за Абдаллу, другого сына шарифа, и объявили его эмиром Трансиордании. И хашимиты с Аравийского полуострова, и Абдалла и Фейсал были чужаками в тех странах, которыми они ныне правили по британской указке.
А шариф Мекки, что уже видел себя правителем страны, простирающейся от Красного моря до Персидского залива и включающей в себя Ирак, Сирию, Палестину, Синай, Ливан и Аравийский полуостров… он остался ни с чем и отправился в изгнание, когда одержавшая верх семья Саудов выгнала его из Хеджаза.
Англичане, лгавшие арабам, евреям и своим французским союзникам и создавшие дутое государство Трансиорданию, теперь приводили в действие Палестинский мандат. Палестина ужасно пострадала во время Первой мировой войны. В одном только Иерусалиме двадцать тысяч человек умерло от голода и болезней. Сначала освобождение от турецкой коррупции было глотком свежего воздуха под британским управлением. Но так не могло продолжаться.
Будущее мандата вскоре стало ясно. Возникла новая сила — клан Хуссейни, старая и могущественная палестинская семья. Ими руководил хаджи Амин аль-Хуссейни, мусульманский фанатик. В начале 1920-х гг. начались выступления против дальнейшей еврейской иммиграции. Столь отвратителен был фанатизм этих мятежей, и столь очевидна была попытка хаджи Амина стать во главе Палестины, что англичане заставили его исчезнуть и приговорили к пятнадцати годам изгнания.
Для Гидеона Аша, британского офицера с наградой, началась новая эра. С началом арабских мятежей безмерно возросли проблемы защиты. Сил шомеров было уже недостаточно, чтобы держать ситуацию под контролем. В Иерусалиме Еврейское агентство управляло собственным населением в Палестине и спокойно предпринимало шаги в деле создания сил обороны. В начале 1920-х гг. возникла Хагана — полулегально-полуподпольная армия, основанная на правиле: каждое поселение должно быть в состоянии защитить себя.
Гидеона вызвали в Иерусалим и попросили взяться за создание Хаганы в Аялонской Долине. Три десятка лет он был странником. Теперь настало время осесть. Он согласился на назначение и стал членом одного из новых киббуцев. Киббуц должны были назвать «Шемеш», что значит «солнце», потому что это было то место, где Иисус Навин просил Господа остановить солнце. «Шемеш» означает также «Самсон», имя судьи древних евреев. Шемеш намечали расположить на дороге в десяти милях от Рамле, напротив арабской деревни Таба.
Гидеон Аш вернулся после своего посещения Табы на то место, где три десятка людей спешили уложить до наступления ночи прямоугольный периметр из колючей проволоки. Они взволнованно стали расспрашивать его о визите в арабскую деревню. Он сообщил о своей бурной встрече с мухтаром по имени Ибрагим.
— Они нападут этой ночью, — сказал он. — У нас нет времени возводить укрепления. Окапывайтесь со всем, что у вас есть.
Глава пятая
1924 год
После отъезда Гидеона Аша из Табы деревня оживилась, и все развеселились. Это был нежданный великий момент. Сердцевина жизни арабского мужчины — доказать свою храбрость. Дар Аллаха! Из тайников были извлечены ружья дюжины марок и типов. Были там ружья времен Бурской войны, турецкие и германские винтовки с мировой войны. Были там английские энфильды и американские спрингфильды. Были там ящики с патронами, припрятанные в полях и садах. Кинжалы сняли со стен и начистили до блеска.
Весь день жители отдаленных деревень приходили в Табу и направлялись в кафе, где молодой мухтар Ибрагим встречал их объятиями. Каждый поднимал свое оружие и сжатый кулак и заверял мухтара в своей верности и доблести.