хасс, – личной собственностью. Одновременно снарядил пятидесятитысячный отряд для похода на Грузию. Царь Грузии Георгий IV принял все требования хорезмшаха и отправил к нему посольство с богатыми дарами.
Помня об этом Джалал ад-Дин ад-Дин не хотел воевать с Грузией, рассматривая ее, как союзницу в борьбе против общего грозного врага – татаро-монголов. Но грузины само появление хорезмшаха в Азербайджане восприняли как вызов, как угрозу. Царица Грузии Русудана послала навстречу хорезмийцам войско под командованием Иванэ Мхагрдзели. Грузины в количестве шестидесяти тысяч человек расположились лагерем в Гарниси. У хорезмшаха воинов было менее тридцати тысяч. Поскольку большинство войсковых эмиров разъехались по своим владениям икта, которыми он их наделил в награду за верность. Это были люди, поддержавшие его в трудный для него период. Когда у него не было денег, он обещал им за службу земли в будущем и теперь выполнил свое обещание. Русудана рассчитывала на то, что Джалал ад-Дин не решится вступить в бой и отступит. Но султан, узнав о прибытии грузин, направился туда с теми войсками, которые были у него под рукой. Прибыв к берегу Аракса, он встретился с поджидавшими его эмирами авангарда. Когда ему сказали о том, что враг близко и в огромном количестве, султан, не говоря ни слова, пришпорил коня и пересек реку вброд. Грузины расположились на возвышенности. Их было так много, что гора почернела, казалось, сама ночь спустилась на гору. Когда они увидели султанские знамена, подняли шум, стали кричать так, что в окрестностях не осталось ни одной птицы. Даже вороны-стервятники, слетавшиеся к месту сражения, испугались и улетели прочь. На холме султан увидел знамя кипчаков и послал парламентера, напомнить им о былой дружбе, о том времени, когда они служили его отцу. Устыдившись, кипчаки через некоторое время снялись и ушли.
В опускающихся сумерках султан построил войско. Всю конницу он поставил в арьергарде, центр усилил отборными воинами, а с обоих флангов разместил лучников. Весь оставшийся день он ожидал, что грузины начнут атаку, но они так и не спустились с горы. Когда зашло солнце, султану разбили небольшой шатер, и он провел там ночь. Наутро Джалал ад-Дин собрал эмиров и сказал им: «Враг видно настроен затягивать дело, вместо того чтобы напасть на нас. Очевидно, он ждет подкрепления». Это замечание вызвало усмешки и сдержанный смех, поскольку численный перевес и так был на стороне грузин. На совещании вазир Шараф ал-Мулк, предложил султану не вступать в сражение, а перерезать грузинам путь к воде и подождать, пока жажда не заставит их спуститься. Услышав это, Джалал ад-Дин запустил чернильницей в голову вазира и сказал: «Они стадо баранов. Что льву жаловаться на многочисленность стада? А ты заплатишь за свои слова штраф в пятьдесят тысяч динаров. Ибо не к лицу вазиру говорить такое. Мы же не будем дожидаться, когда они соберутся с духом. Вперед! С нами Аллах!» И пехотинцы выступили, поднимаясь вверх по склону горы. Тогда грузины бросились в атаку. Первый штурм пришелся на левый фланг, которым командовали эмиры Ур-хан, Йиган-Таиси и Гийас ад-Дин, брат Джалал ад-Дина. Передовым отрядом грузин руководили иберские князья Шалва и Иванэ Ахалцихели. Большая часть грузинского войска состояла из армян. Стороны сошлись, и началось сражение. Мусульмане перемешались с христианами. Тучи стрел заполнили все пространство над их головами. Когда в бой вступила конница, армяне дрогнули и начали отступать, надеясь закрепиться на вершине холма. Но удержаться там им не удалось. Хорезмийцы преследовали их, пока не прижали к глубокому ущелью на другом склоне. Большая часть войска была сброшена с утеса, и многие, избежав меча, стрел и копий, нашли свою смерть на дне пропасти.
Султан остановился на холме. Вся земля была устлана трупами, и люди ступали прямо по ним. Грузины потерпели поражение. Было убито более двадцати тысяч воинов. К нему привели плененного и униженного Шалву Ахалцихели, которого нашли лежащим среди убитых, оцепеневшего от ужаса поражения, покрытого кровью и грязью. Когда Шалву, имевшего могучее телосложение, поставили перед султаном на колени, тот сказал: «Я слышал, что ты похвалялся своей силой, жалел о том, что владелец зу-л-фикара [26] умер и тебе нельзя с ним сразиться. Где же твоя сила, о которой ты говаривал?»
Шалва, опустив голову, ответил: «Это дело совершила счастливая звезда султана».
Таштдар[27], стоявший за спиной князя, держал наготове обнаженный меч, ожидая приказа, чтобы снести ему голову.
Султан сказал:
– Я помилую тебя, если ты примешь ислам.
– Благодарю тебя султан, – ответил Шалва.
После сражения султан направился в город Двин и захватил его. Затем, оставив правое крыло своих войск в Грузии, вернулся в Табриз.
Табриз. Ставка хорезмшаха.
Султан Джалал ад-Дин проснулся, и некоторое время лежал, вспоминая в какой стране он находится. Сознание возвращалось к нему постепенно из-за чрезмерно выпитого накануне ночью вина. Пил он теперь почти каждый вечер и из-за этого, просыпаясь утром, досадовал на себя. Но просто заснуть он уже не мог, лишь валясь с ног от усталости, либо затуманив свой мозг вином. Началось это после памятной трехдневной битвы с монголами у реки Синд. [28] Перед этим он разбил наголову отряд Толи-хана, сына Чингиз-хана. При дележе добычи халаджи и карлуки поссорились с тюрками, дело дошло до потасовки. Султан вмешался, но, как ни старался, не смог удовлетворить обе стороны. Войска халаджей и карлуков, сочтя дележ несправедливым, в гневе покинули его. В это время Чингиз-хан узнав о гибели сына, бросил против Джалал ад-Дина свои главные силы. Султан ночью напал на авангард татар, разбил его и укрылся на берегу Синда, намереваясь вернуть оставивших его эмиров и собрать суда для переправы на другой берег. Но ему не хватило времени. Чингиз-хан прижал их к реке. Подошло лишь одно судно, на котором он хотел переправить свой гарем, но и оно оказалось поврежденным. Войска сошлись, и бой длился на протяжении всего дня. На следующее утро, это была среда восьмого дня шавваля, султан с малым числом воинов атаковал центр войск татар и пробил в нем коридор, обратив Чингиз-хана в бегство. Но тут из засады в бой вступил десятитысячный отряд отборных татарских воинов, имевших титул бахадуров. Они опрокинули правый фланг хорезмийцев, которым командовал виновник ссоры с карлуками, эмир Амин-Малик. Из-за этого боевой порядок войск султана расстроился. Семилетний сын Джалал ад-Дина попал в руки татар, и мальчика убили на глазах у султана и обезумевшей матери мальчика. Тогда весь гарем во главе с Ай-чичек, матерью Джалал ад-Дина взмолился: «Убей нас, о султан и сократи наши страдания». Стиснув зубы, султан отдал приказ, и они были утоплены в реке. Жены, дети, и его собственная мать. Сам же он сражался до тех пор, пока не оказался прижат к реке. Тогда он в полном снаряжении направил коня в воду.
В том бою Аллах даровал ему спасение. Но с тех пор он не мог заснуть без вина. Юная наложница, которую он вопреки обыкновению оставил до утра, еще спала. Джалал ад-Дин дотронулся до горячего плеча, и, когда она испуганно открыла глаза, улыбнулся и сказал:
– Иди к себе.
Девушка быстро оделась, накинула на голову покрывало и выскользнула из шатра. Султан кликнул гуляма.
– Дай мне умыться, – приказал он, когда слуга заглянул в палатку, – и пусть позовут Насави.
– Воду подогреть? – спросил гулям.
– Не надо неси, как есть.
Слуга выскочил и через короткое время вернулся, держа в руках медный кувшин и таз. Джалал ад-Дин стащил с себя шелковую нательную рубашку и наклонился над тазом. Слуга стал лить ему на руки воду. Умывшись, султан оделся.
– Где Насави? – спросил он.
– Ждет снаружи.
– Пусть войдет.
Вошел канцлер, приветствовал султана, поклонился и застыл, ожидая распоряжений. Взглянув на него, султан сказал:
– Нужно написать письма и разослать их следующим адресатам: Конийскому султану – Кей-Кубаду. Правителю ал-Джазиры, Хилата и Майафарикинна – Малику Ашрафу Мусе; Правителю Дамаска, Иерусалима, и Табаристана – Малику Муаззаму Исе; Правителю Египта – Малику Камилу Мухаммаду.
В руках секретаря появились калам и чернильница, которая висела на цепочке, прикрепленной к запястью, дощечка и свиток бумаги.
– Каково будет содержание писем, повелитель? – спросил начальник канцелярии.
– Содержание будет следующим, – сказал Джалал ад-Дин – записывай:
– Салам. Наши молитвы, хвалу и так далее…Великому султану, Джамшиду века, Александру эпохи, полюсу ислама и так далее. – Только там, где я говорю – и так далее, ты не пиши и так далее, а расписывай, как положено.
– Да государь.
– …Желание обрести счастье союза с вами и упование на единство с вами настолько крепки в нашем сердце, что, как ни быстр был калам, все равно он будет беспомощен в изложении этого на бумаге и так далее. Между нами с благословения и милости Аллаха существуют равенство в объявлении священной войны и сражений, и единство в делах народа и религии. Самый подходящий человек для твоей любви и дружбы, тот, кто подходит тебе по языку и вере. И так далее… Ваше высокое положение среди падишахов Магриба [29] – да пребудет оно высоким, – является средоточием защиты границ ислама и средством очищения людей от безбожия и хулы.
А в странах Машрика [30] мы своим могучим мечом гасим огонь смуты безбожных. И если в таком положении, когда так близки наши народы, мы не откроем пути дружбы, совместно не отразим наши беды, то кто же тогда станет нашим другом? Где и в каких местах мы найдем воду и пропитание?
Это письмо с благословения и милости Аллаха и так далее…