Зато на автозаправку при въезде в город Андрей решил все же заехать. Конечно, можно было это сделать на обратном пути, бак еще не был пустым, но в привычки Кожухова не входило оставлять что-то на потом. Ведь кто его знает, как сложатся обстоятельства. Или просто-напросто забудет это сделать и придется потом куковать на трассе.
Поэтому он свернул к заправке, сунул пистолет в горловину бака и услышал из подъехавшей сзади машины:
– Андрюха, привет!
Кожухов оглянулся. Из открытого окна стоявшего за ним автомобиля высовывалась голова бывшего одноклассника Сашки Хопчина по прозвищу Копчик.
– Привет, – ответил Андрей без особого воодушевления.
С Копчиком в школе они не дружили, парень казался ему пустым, недалеким, хотя учился ровно, без явных провалов. Теперь же связь с ним и вовсе прервалась; как-то за последние лет пять, а то и больше, не довелось ни разу пересечься. И говоря откровенно, Кожухов был бы не против, если бы так продолжалось и впредь. Все эти ненужные «как ты?», «что ты?», «где ты?» вызывали у него раздражение, а теперь, с учетом специфики его работы, и вовсе были заставляющей лгать и выкручиваться помехой.
Радовало одно: долго болтать не получится – сзади подъехала еще одна машина, так что место было нужно освобождать побыстрее. Тем более как раз и бак наполнился. Андрей заплатил за бензин, но когда, вернувшись к машине, садился в нее, Хопчин махнул ему:
– Не уезжай, подожди меня, я быстро!
Кожухов хотел сказать, что он торопится, но почему-то не сказал, будто язык к нёбу приклеился. Разозлившись на себя, он, едва не заглохнув, резко тронулся с места и собрался уже мысленно послать одноклассника куда подальше и молча уехать, однако все же повернул к пятачку стоянки и уже вслух чертыхнулся, услышав все-тот же неприятный, а теперь уже и раздражающий скрип.
Вскоре подкатил к нему Сашка. Вышел, приглашающе кивнул. Кожухов выбрался из «Севера», с трудом изображая приветливую улыбку.
Бывшие одноклассники пожали друг другу руки, и, в полном соответствии с ожиданиями Андрея, Хопчин спросил:
– Как ты? Что-то не видел тебя давно. Уехал, что ли? Нет, номера местные… Или в Мурманск подался?
– Не в Мурманск, – сказал Кожухов и брякнул зачем-то: – В Полярные Зори.
– На КАЭС, что ли? Круто!
– Да не, там… это… конторка одна.
– И че делаешь в конторке?
– Программирую, – не стал вдаваться в подробности Андрей.
Но Копчик не отставал:
– Чего программируешь? На Кольской своих программистов, поди, хватает, не они же вашу конторку наняли?
– Не они.
– А кто?
– Да какая тебе разница? – начал злиться Кожухов. – И мне тоже без разницы. Начальник дает задание – я делаю, веришь? Мне главное, что за это платят.
– Короче, бабло стрижешь, – по-идиотски гоготнул Сашка. – На «Севере», вон, рассекаешь – и то хорошо.
– Мне хватает, – буркнул Андрей.
– Да ладно тебе, – двинул его плечом в плечо Копчик. – Я ж и говорю: «Север» – тачка путевая, как раз для наших мест. А я знаю, что говорю, я ж теперь мастерскую держу.
– Какую мастерскую? – удивился Кожухов такому повороту. – Авто?..
– Не, холодосы чиню, – опять гоготнул Сашка и снова боднулся плечом: – Ну ты че? Конечно, авто. Так что если вдруг заскрипит или колеса отвалятся – сразу ко мне, исправим в лучшем виде!
– Заскрипел уже, – буркнул Андрей.
– Че, точно? – обрадовался Хопчин. – А ну, дай прокачусь!
Он отодвинул Кожухова, прошел к «Северу», по-хозяйски уселся в него и сделал пару кругов по стоянке. Выбрался наружу и деловито закивал:
– Скрипит. Поехали ко мне.
– Это надолго? – поморщился Андрей, снова злясь на себя, что болтанул лишнего. Ничего бы не случилось с его «Севером» и до возвращения, а теперь от Копчика не отвяжешься. И неизвестно еще, что он за мастер – может, и впрямь лишь на ремонт холодильников годный.
– Пока не знаю, – продолжал строить крутого спеца Сашка. – Там у тебя или сайлентблоки высохли, или подшипник менять. А может, наконечники…
– Это надолго? – снова повторил Кожухов. – Мне в воскресенье назад.
Вообще-то Андрей собирался уезжать рано утром в понедельник. Но он приврал в надежде на то, что Копчик не успеет за такой срок, а потому и браться не станет. Сказал, и пожалел, что не назвал субботу. Впрочем, это бы тоже вряд ли помогло, поскольку Сашка успокаивающе выставил ладонь:
– Спокуха! Завтра можешь забирать. Давай садись и гони за мной.
Мастерская Хопчина располагалась в районе гаражных блоков на Ленинградской набережной. Родители Андрея жили на проспекте Металлургов, напротив бывшего магазина «Малыш». Не то чтобы очень далеко, но и не совсем рядом.
– Тебя подбросить? – спросил Сашка, когда Андрей загнал «Север» в ремонтный бокс.
Кожухову так уже хотелось поскорей расстаться с бывшим одноклассником, что он поспешно замотал головой:
– Не-не! Я давно не был в Мончегорске, хочу прогуляться.
– Поностальгировать? – гоготнул Копчик так, будто сказал нечто пошлое.
– Типа того, – ответил Андрей, поспешно направляясь к воротам.
– Ну давай, завтра маякну, когда забирать.
Кожухов не оглядываясь кивнул:
– До завтра.
Вообще-то он думал вызвать, отойдя чуток от мастерской, такси. Но потом решил и в самом деле прогуляться. За последние годы набережную Имандры благоустроили, облагородили, пройтись по ней показалось Андрею и впрямь удачной идеей. Благо и погода способствовала.
Дойдя до памятника Защитникам Заполярья, он свернул на проспект Металлургов и вскоре уже подходил к знакомому с раннего детства дому со сквозным проходом, который все называли аркой, хотя свод у этой «арки» был вполне себе плоским.
Кожухов лет еще в пять, может, чуть позже, придумал для себя, что эта арка волшебная. И что если, проходя сквозь нее, загадаешь желание, оно обязательно сбудется. Только идти нужно быстро и желание придумывать уже под арочным сводом. Успеешь – все будет хорошо, нет – тоже ничего страшного, но это желание не сбудется, и снова его можно будет загадать только через сто или больше дней. И – да – конечно же нельзя загадывать ничего такого, что точно не может сбыться. Например, что ты станешь королем всей Земли и будешь править так, что все люди будут счастливы. Или чтобы инопланетяне прилетели нельзя загадывать, хотя они и могут прилететь вообще-то… Но в пять лет, и даже в семь, Андрюша просто боялся, что могут прилететь злые инопланетяне, которые захватят Землю, и всем станет очень плохо.
Сейчас Кожухов едва не рассмеялся вслух, вспомнив эти детские придумки. И все же, шагнув в проход, шепнул вдруг:
– Хочу, чтобы ИРа стала разумной! – А потом фраза уже будто сама продолжилась мысленно: «…и захватила Землю».
Вот теперь уже он не смог удержаться от смеха. Так и вышел, хохоча, с другой стороны арки. И едва не столкнулся с отцом.
– Привет! – продолжая улыбаться, протянул он руку. – Гуляешь?
– Я-то гуляю, – ответил на приветствие Василий Петрович, – мне можно. Нужно даже. А вот ты почему гуляешь? Да еще ржешь на всю улицу. В аварию, что ли, попал?
– А… какая связь? – удивленно заморгал Андрей.
– Прямая. Разбил тачку, ушиб голову. Как следствие, идешь пешком и ржешь.
– Умеешь алгоритмы строить, – усмехнулся Андрей. – Недаром программист.
– Я уже пенсионер, а не программист, – внимательно посмотрел на него отец. И уже вполне серьезно спросил: – Так что с машиной? Я угадал насчет аварии?
– Все в порядке с машиной, – приобнял его Кожухов за плечи. – Мелкая неисправность, в ремонт отдал. До завтра обещали сделать. Сам-то как?
– Самостоятельно пока. Пошли домой, мать заждалась.
Глава 2
Встречи с родителями всегда приносили Андрею удовольствие и радость. Хотя теперь все чаще еще и немножечко грусти. Да, в их шестьдесят три и мать, и отец стариками вовсе не выглядели, но и моложе все-таки не становились. Но как бы то ни было, Андрей их очень любил. Поэтому и поездки сюда, в Мончегорск, являлись для него не какой-то нудной обязанностью, а самой настоящей душевной потребностью. Оттого и уезжать, как всегда, не хотелось. Но в этот раз что-то у него свербило в душе, он ловил себя на том, что тревожится об ИРе. Совершенно беспричинно – что с ней могло случиться? – но тем не менее странное беспокойство не проходило.
В конце концов это заметила и мама:
– Что случилось, Андрюша? – тихо, чтобы из соседней комнаты не услышал муж, спросила Екатерина Леонидовна. – Неприятности на работе?
– Нет, мам, на работе все в порядке, – широко, пожалуй даже слишком, улыбнулся Андрей. – Обычная рутина. Веришь?
– Но я ведь вижу, что ты как на иголках. Может… девушка?.. Ты прости, что я опять на эту тему, но ведь…
– Мама, не надо, – положил ей руки на плечи Андрей. – Девушки нет. И я знаю, что ты хочешь сказать. Мне тридцать пять, пора обзаводиться семьей и все такое в том же духе. Правильно?
– Неправильно, – сбросила его руки мама. – Неправильно, что ты все это переводишь в шутку. Но тебе и правда пора…
– Чего ему пора? – заглянул в дверной проем отец. – Уезжать, что ли? Так еще воскресенье только.
– Вы знаете, а я и правда поеду, – сказал вдруг Андрей, понимая, что иначе он из-за этой дурацкой тревоги не сможет заснуть. – Только не обижайтесь! У меня и в самом деле на работе… не то чтобы неприятности, просто некоторые проблемы, и я теперь только о них и думаю. Но я скоро опять приеду.
– Вот-вот, – сказал Василий Петрович, заметив, что у супруги навернулись на глаза слезы. – Давай, решай быстрее свои проблемы и приезжай без них. Где-нибудь недельки через три – как раз волнушки пойдут, поможешь насобирать для солений, чтобы на всю зиму хватило.
– Тебе бы только твои волнушки! – махнула на него супруга. – Сам насобираешь, Андрюша и так в лесу живет, пусть дома дольше побудет.
Родители знали, что он работает не в самих Полярных Зорях, а в расположенном в лесу военном городке – эту полуправду родным дозволялось рассказывать. Иначе они бы захотели его навестить, и как бы ему пришлось выкручиваться? А так – закрытый городок, программист при воинской части, что было фактически правдой.