Восприняв в свою очередь, мою информацию Приятель всерьез «задумался». Выстроив цепочку, одна стрелка которой шла от Розы Гагариной к покойной Виктории, он прочертил еще одну к Голубевой, и от Голубевой к Лиде, надписав вверху «Марк?»
– А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК? – задался риторическим вопросом компьютер. – СХОДИ К ЛИДЕ, ТОЛЬКО БУДЬ ОСТОРОЖЕН. НЕЗАМУЖНИЕ ЖЕНЩИНЫ В ЕЕ ВОЗРАСТЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНЫ. А ТЫ МНЕ НУЖЕН ЖИВЫМ.
Приятель был очень вежливым компьютером и любил напоминать мне о пользе, которую я ему приношу. Каждый раз после чистки он благодарил меня по-английски и играл какую-то странную мелодию, которую подцепил во время блуждания по сетям.
Когда я однажды попытался разобраться, что это напевает мой «пентиум», то оказалось, что это гимн Филиппин.
...В тесном и темном коридоре квартиры, где проживала Лида, я едва смог развернуться, чтобы повесить куртку. Хозяйка стояла возле открытой двери, ведущей в комнату, чтобы не ограничивать мои движения в столь скудно отмеренном пространстве.
Дождавшись, пока я пройду, она предложила мне усаживаться. Потупив глаза, хозяйка села на стул напротив и в смущении начала теребить бахрому скатерти, свисавшей со стола.
– Так вы, значит, говорите, что тетя посоветовала вам ко мне зайти? – еле слышно проговорила девушка, не поднимая глаз.
– Да-да, именно так. Анна Андреевна, – подтвердил я. – На редкость милая у вас тетя.
– Ну, раз так, – тяжело вздохнула Лида и, якобы незаметно распахнув поу халатика, закинула ногу на ногу так, что мне были видны даже бедра.
– Э-э... – покосился я на ее конечности, – видите ли, дело у меня особенное. Можно сказать, сугубо личное.
– Ах особенное... – Лида всерьез задумалась. – Ну, тогда я просто и не знаю...
Она закатила глаза и, запрокинув назад голову, робко провела себя руками по груди, остановившись на сосках и высунула розовый кончик язычка.
– Так, значить... Я уже готова, – проговорила она, прерывисто дыша, – вас выслушать.
– Замечательно, – как можно более деловым тоном проговорил я.
Ее халатик был готов вот-вот развязаться, – пока Лидочка вертела своим корпусом, узел на пояске расслабился до опасного предела. Я понял, что под халатом у нее ничего нет, кроме тела и, решив не искушать судьбу, поднялся со стула и подошел к окну.
Девушка, несмотря на определенный шарм, впрочем, слегка вульгарный, была явно не в моем вкусе, – полновата, грубовата, отчасти аляповата и явно не в себе. Сразу в ЗАГС потащит, потом хлопот не оберешься.
– Так вот, Лида, вернемся на нашему разговору. Как я уже говорил, ваша тетя, – серьезно начал я, глядя на буйство желто-красных осенних листьев за окном, – направила меня к вам для того, чтобы...
– Не надо слов, – раздался томный голос за моей спиной, – войди в меня, и докажи свою любовь на деле. Я жду-у-у!
И только тут я понял, что снова допускаю роковую ошибку – любое упоминание о тете действовало на Лиду словно эротическая стимуляция.
Быстро собразив, что отменная характеристика, выданная мне Анной Андреевной была своего рода рекламой для сексуально озабоченной племянницы, я решил больше ни в коем случае не упоминать о Голубевой.
Похоже, тетка просто-напросто хотела выдать Лиду замуж за первого встречного и моя кандидатура учительницу Голубеву вполне устраивала.
– Я – лицо официальное, – твердо проговорил я, пока на всякий случай не поворачиваясь. – Дело, можно сказать, уголовное, а я, можно сказать, на работе. При исполнении. Так что...
– Ах вот как, – разочарованно раздалось у меня за спиной, – что ж, тогда давайте чай пить.
– Давайте, – с облегчением вздохнул я. – Это как-то привычнее.
Дождавшись, пока шорох одежд прекратится и Лида снова наденет свой халатик, я решил, что теперь уже можно обернуться, не опасаясь, что тебя снова станут соблазнять.
– Речь, собственно, пойдет о письмах, которые получала Виктория Петровна, покойная подруга вашей тети, – начал я излагать свое дело.
– А может, мы с вами выпьем шампанского?! – кинула на меня призывный взгляд Лида. – Советского! Полусухого! С мандаринами!
– Ни в коем случае, голубушка, я же при исполнении, – укоризненно произнес я, стараясь не поддаваться ее напору. – Ну что вы в самом деле! К тому же я за рулем. Хотите, чтобы меня оштрафовали?
– Нет, – нежно проговорила Лида, пожирая меня глазами. – Я хочу, чтобы вы...
– Как-нибудь в другой раз, – остановил я ее. – Сначала работа. Девушки потом.
– А когда вы заканчиваете работать? – сделала она последнюю отчаянную попытку. – Может быть, сходим в кино или съедим мороженого?! Вы знаете, я еще ни разу в жизни не пробовала «Баскин-Роббинс».
– У меня по жизни ненормированный рабочий день, сударыня, – отрезвил я ее. – Вы что-то там говорили о чае? Пьем или как?
Поданный чай назывался ни много ни мало «Кама-Сутра» и обещал эротическое наслаждение, как заверяла потребителя торговая марка.
Слава Богу, рисунок на пачке не представлял из себя подробную иллюстрацию к этому трактату, иначе быть бы мне изнасилованному на месте.
Лида, однако, еще не оставила своих поползновений, но они приняли более меркантильный характер.
– Так что говорила вам моя тетя? – спросила она, доставая из буфета коробку с шоколадными конфетами. – Я, кажется, вас перебила...
– Ваша тетя тут абсолютно не при чем, – немедленно отозвался я во избежание продолждения попыток свети разговор на прежнюю колею.
– Ах да, – И Лида спрятала коробку обратно. Действительно, раз я не потенциальный жених – то зачем добро переводить?
– Среди ваших знакомых есть человек по имени Марк? – спросил я очень строго.
– Нет уж, дудки, – немедленно отозвалась Лида. Ее голос вдруг стал обиженным, как будто я сказал что-то неприличное. – Нет и никогда не было.
Час от часу не легче. То ли они все сговорились и морочат мне голову, то ли дело о таинственном корреспонденте действительно очень крутое и с наскоку выяснить ничего не удастся.
Посудите сами – сначала Роза Валериановна вдруг вспоминает про какого-то мальчика и сожженные письма. То ли моя клиентка действительно не придавала значения этим важным подробностям во время нашей первой встречи, то ли быстренько придумала идиотскую историю с вещим сном для того, чтобы преподнести мне эти сведения после убийства Гагариной?
А потом мне сообщают, что покойница вовсе не получала никаких писем, а речь о таинственном Марке, от которого ей передавали привет в адресованном ей (именно ей!) письме, идет в посланиях, которые приходили к Лиде. Каково мне блуждать в таком лабиринте?
Ведь я же своими глазами видел письмо, которое мне передала Гагарина и помню наизусть его текст: «Готовься к смерти, старая садистка». Вряд ли это обращено к Лиде. Да и имя Марка в письме упомянуто.
А вот теперь сексуально озабоченная Лида заявляет, что не знает никакого Марка. Кто же из них врет?
– Н-ну хорошо, – осторожно сказал я. – Тогда ответьте мне на такой простой вопрос: вы когда-нибудь получали письма с угрозами в ваш адрес?
– А как же! – столь же стремительно отозвалась Лида. – Целый ворох.
Теперь пришла моя очередь искренне удивляться. Сам черт ногу сломит с этими бабами!
– Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом, – стараясь не раздражаться, попросил я. – Видите ли, голубушка...
При слове «голубушка» рука Лиды инстинкстивно потянулась к пояску халата, но когда она услышала рассказ об убийстве Виктории Петровны, о загадочном незнакомце, терроризирующем письмами старушку, она немедленно вскочила и забегала по комнате в возбуждении.
– Все как у меня! Просто один к одному! – восклицала Лида, всплескивая руками. – Господи, как это романтично!
– Вы так полагаете? – скривился я, вспомнив залитое кровью тело старушки.
– Ну конечно! – радостно проговорила она. – О, сейчас я вам такое расскажу, такое! Вы просто на месте умрете и не встанете!
– Попробуйте, – с улыбкой предложил я. – Вдруг выживу?
Лида с размаху бухнулась рядом со мной на диван. Ее серые глаза возбужденно горели, а рот с пухлыми губками был слегка приоткрыт.
Я на всякий случай немного отодвинулся, но потом понял, что могу не беспокоиться за свою половую безопасность. Ведь девушка сейчас целиком погрузилась в иную реальность – реальность вымысла, для нее куда более эротическую, нежели живой реальный объект, сидящий рядом с ней.
– Так, значить... – приступила к рассказу Лида, – ох, я прямо даже и не знаю, с чего начать! Все мысли перепутались. Может быть, подскажете?
– Начните с конца, – посоветовал я. – Так гораздо удобнее.
Заметив страстный огонек в глазах девушки, я немедленно поправился:
– То есть, с окончания вашей истории.
– Хорошо, – согласилась со мной Лида. – В общем, я приехала в Тарасов несколько лет назад поступать в фармацевтическое училище.
И замолчала. Очевидно, это и был финал.
«Неужели наркотики? – с ужасом подумал я. – Сексуально озабоченную девчонку охмурила мафия и теперь она работает в какой-нибудь тайной лаборатории, где качает героин из сырья!»
– Скажите, а почему этот ваш приезд и учеба имеет такое значение? – очень осторожно осведомился я, опасаясь выдать свое волнение.
– Как это почему! – подпрыгнула на диване Лида. – Стала бы я уезжать из Колобова, если бы Андрюша меня не бросил! Понятное дело!
– Андрюша, – повторил я. – Так, теперь еще и Андрюша. А кто он такой, этот Андрюша?
– Как кто? – снова подпрыгнула Лида. – Мой знакомый. Мы едва не поженились.
– И что же вам помешало скрепить ваши отношения?
– Как что? – снова удивилась Лида. Наверное, когда она волновалась и переспрашивала, то всегда употребляла слово «как». – Эти письма и помешали.
– Какие письма? – начал терять я терпение. – Вы можете внятно изложить суть дела или нет? Представьте себе, что вы на экзамене и у вас в билете стоит вопрос: «Письма с угрозами, которые я получала».
– Ага, – вникла Лида. – Сейчас попробую. Значится, так. Андрюша Князев был из профессорской семьи, очень интеллигентный мальчик, на скрипке мне играл. Его родители немного кривилась на меня, но потом увидели, что я девушка хозяйственная и решили, что все у нас сладится. Но вот незадача – стали мне письма эти приходить, женитьба и расстроилась. Бросил меня Андрюша.