Linux как сочетание приятного хобби и серьезной работы: «Linux во многом был хобби (хотя и очень серьезным – лучшее сочетание)»[48][49].
Страстные и творческие, хакеры в то же самое время не уклоняются от тяжелого труда. В руководстве «Как стать хакером» Рэймонд говорит: «Быть хакером – удовольствие, но это удовольствие требует больших усилий»[50]. Да, чтобы создать хоть что-то стоящее, надо постараться. Если надо, хакер готов взять на себя наименее интересную часть работы в общем проекте. Осмысленность общего труда придает значение даже самым скучным частям проекта. Рэймонд пишет: «Самоотверженность и тяжелый труд становятся насыщенной игрой, а не рутиной»[51]. Есть разница между всегдашней серостью и страстью всей жизни, при воплощении которой иногда приходится решать монотонные, но необходимые задачи.
Глава вторая. Время – деньги?
Еще одна важная особенность специфического отношения хакеров к работе – их отношения со временем. Linux, интернет и персональный компьютер разработаны не в офисе с девяти до пяти. Когда Торвальдс писал первые версии Linux, он обычно работал допоздна, ложился под утро и просыпался к обеду, чтобы продолжить работу. Иногда он переключался с написания кода на компьютерные игры или на что-то вообще постороннее.
Подобные свободные отношения со временем типичны для хакеров, которые ценят индивидуальный жизненный ритм. В своем знаменитом труде Вебер подчеркивает органическую связь между концепциями работы и времени, указывая на характерное чувство времени как на неотъемлемую часть протестантской рабочей этики. Вебер цитирует девиз Бенджамина Франклина «Время – деньги»[52]. Дух капитализма вырос из подобного отношения ко времени.
При рассмотрении доминирующего в современном обществе подхода ко времени становится очевидно, что, хотя структура экономики во многом изменилась со времен промышленного капитализма, заветы протестантской этики в части организации времени большей частью остались в силе. Сейчас даже маленькие промежутки времени рассматриваются как весьма ценные. Для обозначения этой тенденции сетевого общества Кастельс подобрал удачный термин «сжатие времени»[53].
Подобная оптимизация времени так или иначе касается всех. Формат деловых новостей – отличный культурный показатель ускорившегося пульса нашей эпохи. Экономические новости на CNBC сопровождаются фоновой музыкой более энергичного ритма, чем музыкальные новости MTV, а графические эффекты опережают музыку. Даже если не вникать в суть новостей, становится ясно, что надо поторапливаться. А еще становится понятно, что именно высокоскоростная экономика, которую нам преподносят в формате прогноза погоды, определяет темп нашей повседневной жизни. Как и в прогнозе погоды, нам просто сообщают об условиях, к которым нам остается лишь приспособиться: в Нью-Йорке солнечно и приятные плюс 80 пунктов на NASDAQ, к Токио приближается ураган и возможны финансовые потери…
В своей «Информационной эпохе» Кастельс эмпирически доказывает, что в условиях построенной на информации глобальной экономики (или, точнее, информационной экономики, поскольку современная экономика строится на новой информационно-технической парадигме) конкуренция усиливается[54]. Из-за стремительного технологического прогресса становится критически важным донести до потребителя новые технологии до того, как это сделают конкуренты. Недостаточно быстрые компании предлагают устаревшие продукты; еще хуже дела у тех, кто слишком поздно реагирует на фундаментальные технологические сдвиги.
Яркие примеры этой культуры скорости – компании Amazon.com, Netscape и Dell Computer, символы современной информационной экономики[55]. Джефф Безос, бывший биржевой брокер и основатель онлайн-магазина Amazon.com, объясняет, почему так важно идти в ногу с прогрессом:
При росте в 2300 процентов за год [так бурно развивалась всемирная сеть во времена основания Amazon.com] нельзя стоять на месте. Чувство ценности времени становится важнее всего[56].
Джим Кларк, основатель трех компаний стоимостью в миллиард долларов каждая (одна из них – как раз Netscape), так описывает свой перелет из Иллинойса, где был разработан веб-браузер Mosaic, сделавший возможным взрывной рост интернета, обратно в Кремниевую долину, после того как стало ясно, какие перспективы сулит развитие Сети:
Часы тикали. Даже те три с половиной часа, что я провел в воздухе между Иллинойсом и Сан-Франциско, можно было бы потратить с пользой. По сравнению с этим постоянно растущим ускорением закон Мура с его восемнадцатимесячным шагом[57] казался описанием ленивого покоя. В значительно меньшие сроки нам предстояло создать принципиально новый продукт и вывести его на рынок… Отныне восемнадцать месяцев Мура превращались в целую эру, а мысль теперь бежала со скоростью светового сигнала по оптоволокну.
Согласно «закону постоянного ускорения» Кларка, технологические продукты должны выходить на рынок все чаще и чаще. Соответственно должна была возрасти и скорость перемещения капитала успешных предпринимателей. Инвестиции часто перераспределяются за несколько часов, минут или даже секунд. Капитал не должен застаиваться в виде складов, магазинов или зарплат сотрудников, без которых можно обойтись: он должен быть под рукой в любую минуту для вложений в новые технологии или постоянно меняющиеся приоритетные цели на финансовых рынках.
Сжатие времени дошло до такой стадии, когда техническая и экономическая конкуренция заключается в обещаниях, что будущее наступит раньше, чем у конкурентов. По словам маркетологов, технические новинки принесут нам будущее уже сегодня. Соответственно, в сфере экономики никто не хочет ждать до завтра, вот почему стоимость интернет-компаний взлетела до небес в рекордные сроки, задолго до того, как начали сбываться возложенные на них ожидания.
В этом высокоскоростном мире стремительно меняющаяся обстановка (например, технические изменения или неожиданные колебания финансового рынка) может навредить даже процветающим компаниям и повлечь увольнения даже отлично справлявшихся со своей работой сотрудников. Чтобы приспособиться к постоянным изменениям и выжить в мире ускорившейся технико-экономической конкуренции, корпорации перешли на более гибкий режим работы.
Во-первых, гибкость достигается за счет использования сетевой модели. В эпилоге своей книги Мануэль Кастельс описывает взлет сетевых предприятий[58][59]. Такие предприятия сосредоточиваются на главном, а удовлетворение сиюминутных потребностей отдают на откуп временным субподрядчикам и консультантам. Если учиться все делать самому, это отнимает массу времени, а избыточные кадры после выполнения задачи становятся обузой. Сетевые предприятия даже готовы войти во временный союз с непримиримыми конкурентами для совместной реализации того или иного проекта. Даже внутренняя структура таких предприятий представлена относительно независимыми отделами, совместно работающими лишь в рамках конкретных проектов. Структура занятости стала куда более гибкой по сравнению с моделью постоянной работы по найму. Кастельс говорит о работниках с гибким графиком[60]. Сетевая модель дает предприятию возможность нанимать только тех людей, которые нужны для текущих проектов, что фактически означает, что в качестве работодателей выступают не предприятия как таковые, а их проекты – которые компания ведет самостоятельно или в кооперации с другими предприятиями[61].
Во-вторых, в сетевом обществе работа ускоряется за счет оптимизации процессов, или реинжиниринга – термин, введенный теоретиком менеджмента Майклом Хаммером. Его статья Reengineering: Don’t Automate, Obliterate («Реинжиниринг: не автоматизируйте, вычеркивайте») была опубликована в 1990 году в журнале Harvard Business Review и оказала большое влияние на современный менеджмент[62]. Переход к новой экономике не сводится к открытию собственного веб-сайта; такой переход подразумевает полное переосмысление процесса, после которого этот процесс, возможно, будет состоять из совершенно иных этапов; в любом случае все лишние этапы сокращаются и задержка товаров на складах минимизируется или устраняется полностью. В культуре скорости неподвижность еще хуже, чем промедление[63].
В-третьих, знакомая уже индустриальному обществу автоматизация сохраняет свое значение. Показательно, что в новостях о высокотехнологичном производстве мы часто видим людей у конвейера. После оптимизации процесса каждый из его этапов все равно следует ускорить путем автоматизации (иногда оптимизация и автоматизация меняются местами, что легко может привести к ускорению ненужных или прямо вредящих делу производственных циклов). Даже индустрия высоких технологий все еще включает материальное производство, но людям в нем отводится по возможности минимальная роль, и их обучают выполнять свои задачи максимально быстрым способом. Таким образом, улучшенная версия тейлоризма – разработанного Фредериком Уинслоу Тейлором метода оптимизации временных затрат в условиях промышленного капитализма – все еще находит себе место в сетевом обществе.