Витя: Не знаю. Может, я ногами бил?
Игорь: Ты боксер, а не кикер. Отпадает.
В салоне повисло молчание. Антон сосредоточенно вел автомобиль. Игорь курил. Витя вглядывался вглубь себя.
Антон: А как вообще человек может испачкаться кровью, если он ни с кем не дрался?
Игорь: Он мог помогать раненому. Или принимать роды. Или...
Антон: Вот и я о том же.
Витя: Харе. Я щас с ума сойду. Доедем до Гуся и у него все узнаем. Антоха, навали музон.
Хриплый голос Наговицына заполнил салон. Свернув на Ардатовскую, друзья подъехали к больнице.
Игорь: Сходить с тобой или один пойдешь?
Витя: Пошли со мной. А ты, Антоха, будь в машине. Мало ли, когти рвать придется.
Антон: Даже так?
Витя: А кто его знает.
В медсанчасти было безлюдно. На вахте сидела бабушка и разгадывала сканворд.
— Мы к Александру Калиничеву. Хирургия.
— Щас посмотрим... Его перевели в физиотерапевтическое отделение. Тридцать первая палата.
Витя и Игорь поднялись на третий этаж. Нашли палату. Постучались. Вошли. Палата была рассчитана на шесть человек. Две кровати пустовали. Гусь лежал у окна. Из его руки торчала капельница.
— Ба! Витек, Игара! Каким ветром?
Гусь попытался воскликнуть это уверенно, но у него не получилось. За бравадой легко угадывался страх. Витя сел на подоконник и уставился на Гуся долгим взглядом. Игорь сел на стул с другой стороны кровати.
Гусь: Чё молчите-то? Я тут ни при чем!
Витя: К чему ты ни при чем?
Гусь: Ко всему.
Игорь: Хорош пургу нести. Ты ночью с Витей у подъезда стоял?
Гусь: Ну, стоял.
Витя: А что дальше было? Куда я пошел?
Гусь: Ты не помнишь, что ли?
Витя: Не помню.
Игорь: Тебя не должно волновать, помнит он или нет, отвечай на вопрос.
Гусь: Так чё отвечать-то? Постояли, покурили, попиздели. Я домой ушел. К нам еще Аркаша Шанхайский подрулил. Ты с ним про головную боль трындел. Лечение, там, народные средства. А я дома пельменей с уксусом поел, и меня прихватило. Мамка «скорую» вызвала.
Игорь: Ага, именно поэтому тебя и прихватило. Скажи, а Витя чистым был или как?
Гусь: Нормальным. Как все.
Витя: Аркаша Шанхайский точно подходил?
Гусь: Да точно. Бля буду ваще.
Витя: Ладно. Выздоравливай, Гусь... Пошли, Игара.
Антон встретил пацанов вопросительными глазами.
Антон: Ну, чё там? Откуда кровь?
Витя: Хер его знает. Поехали к Аркаше, в Шанхай.
Антон: К нему-то зачем?
Игорь: Витя с ним оставался, когда Гусь домой свалил. Аркаша — наш последний свидетель.
Витя: Не факт. Может, я от него тоже куда-нибудь ушел?
Антон: Ты как колобок. Ото всех ушел.
Игорь: Да не... Распутаем клубочек.
Витя: Езжай мимо моего дома — мусоров посмотрим.
Милиции у дома не оказалось. Там вообще не было машин, потому что все уехали на работу. Проехав по центральной Пролетарской улице, Антон свернул к частному сектору, или Шанхаю. Аркаша жил в последнем доме слева от дороги. Он был остепенившимся пересидком с женой и скотиной.
Антон: Я с вами пойду.
Витя: Пошли.
Игорь: Ну да, узнаем правду!
Все трое подошли к деревянным воротам и забарабанили изо всех сил. Неожиданно ворота распахнулись. Антон вскрикнул. Игорь выругался. Витя побледнел.
Весь двор был залит кровью. Она расползлась по дощатым мосткам, впиталась в дерево, расхристала себя по низенькой лавке.
Антон: Это чё, блядь, такое?
Игорь: Витя, ты, походу, Аркашу кончил.
Антон: Тут чё-то очень много крови. Может, ты и жену его убил?
Витя: Вы ебнутые, что ли? Не мог я такого сделать.
Игорь: Это, кстати, объясняет, почему мусора тобой не заинтересовались. Они пока просто не в курсе.
Антон: Даже на лавке, посмотри.
Витя не выдержал. Его нервы сдали. Он упал на колени и страшно заорал:
— Аркаша! Я не хотел! Господи, я ничего этого не хотел!
Игорь: Хорош блажить. Надо осмотреть дом. Трупы, наверное, там.
Антон: Я не пойду. Я в машине посижу. Нафиг надо.
Тут из дома нетрезвой походкой вышел Аркаша. Если бы из дома вышел Иисус Христос, удивление вряд ли было бы большим.
Двор погрузился в молчание.
Аркаша: Витюня, братко! Вернулся все-таки. Молодец. Щас нацежу.
Аркаша скрылся в доме, но через минуту вышел. Перед собой он нес граненый стакан, до краев наполненный красным.
Аркаша: Пей. Только в этот раз не блюй, а пей.
Витя: Что это?
Аркаша: Кровь свиная. От головной боли. Ты чё? Мы ж вчера вместе Марфу кололи.
Игорь: Кого вы кололи?
Аркаша: Хрюшку мою. Неловко вышло. Не упала с удара-то. Насилу добил. Весь двор, вишь, кровью перепачкала. А Витька едва глотнул, давай блевать. Упал еще, пока Марфу ловили, упокой Господь ее душу.
Игорь: Просто для протокола. Витя от тебя весь в крови убежал?
Аркаша: Как есть весь. Как тут без крови убежать, если она везде?
Витю вырвало. Антон похлопал его по спине.
Игорь: Кровь мы пить не будем, Аркаша. Ты уж нас извини. Давай. Будь здоров, скотопромышленник.
Игорь взял Витю под локоть и посадил в машину. Антон сел за руль и повел автомобиль на Пролетарку.
Игорь: Витя, я даже не знаю, как на это реагировать.
Антон: А мне хрюшку жалко.
Игорь: С другой стороны, тебя точно не посадят... Может, нажремся?
Витя: Нет. Я больше не пью. Я баул в зону собрал. Я думал, что ребенка убил.
Игорь: Может, и убил.
Витя: Чего?!
Игорь: Аркаша ведь тоже бухой был. Может, ты проблевался и убежал, а кровью в другом месте испачкался?
Витя: Антон, останови машину.
Игорь: Да шучу я, Вить. Антоха, не останавливай.
Витя: Антон, отвези меня домой.
У дома Витя холодно попрощался с пацанами и поднялся в квартиру. Пошли они все! Никого он не убивал. Аркаша-мудак подложил свинью. Сука пьяная. Ладно. Надо душик принять, зубы почистить, похавать, глядишь, жизнь и наладится.
Непринужденно насвистывая, Витя достал полотенце и зашел в ванную. Отдернул занавеску. В ванне лежал полуразделанный труп незнакомого мужчины.
Шучу. Никого там не было. Вообще.
После сексуальной революции
2009 год. Восьмое августа. Комсик. Общага. Я проснулся с конкретного бодуна и лежал смирно, чтобы не нагнетать. Голым проснулся, потому что август и жара страшная. Тут затренькал телефон. На дисплее высветилось имя Марина.
— Жалуйся, Марина.
Из трубки донеслись всхлипы.
— Эй? Ты плачешь? Что случилось?
— Я беременна, Олег! Я... я... Я не знаю, что мне делать!
Пленка похмельного пота, которая покрывала меня с головы до ног, подернулась холодком. Я сел. Голова взорвалась болью.
— Как беременна?
— Вот так! Две полоски.
— Какие полоски? Я не нюхаю, ты же знаешь!
— Да не эти полоски. На тесте полоски. Писаешь на палочку, а результат в виде полосок. Одна — не беременна, две — беременна.
— А у тебя две?
— Две.
— Ясно. А тест немецкий?
— Откуда я знаю! Какая разница?
— Огромная, Марина. В таких делах только немцам можно доверять. Вот я, например, пользуюсь немецкими презервативами «Дюрекс». Найдешь немецкий тест — тогда звони.
— А если немецких нет?
— Ну, на нет и суда нет.
— Так ребенок-то все равно родится!
— Не факт. Все, Мара. Ищи тест. Я сплю.
Я сбросил вызов и растянулся на диване. Бред какой-то. Это физически невозможно. Я коробку презервативов в карты выиграл. Я ими уже три года ежедневно предохраняюсь. Для меня презерватив надеть — как руки помыть.
Снова зазвонил телефон. Я думал, это Марина, и не глядя ответил:
— Марина, ну чего?
— Это Даша. Какая Марина? Ты вообще офигел?
— Даша, прости. Марина — это моя тетя. Из Америки должна позвонить.
— Тетя, значит?
— Тетя.
— Хорошо. У меня для тебя новость.
— Излагай.
— Я беременна. Ты станешь отцом.
Я замолчал. Что за херня творится?
— О’кей. А ты как это поняла?
— Сделала тест.
— Это когда на палочку надо писать?
— Да.
— А тест — он немецкий?
— Щас посмотрю. Да, немецкий. Из Леверкузена.
— Может, подделка?
— Да нет, точно немецкий.
— Хорошо.
Повисло молчание.
— И все?
— А чего ты хочешь?
— Ну, нам надо определяться.
— Как это?
— Создаем мы семью или не создаем? Как быть с ребенком? Где мы будем жить? Роддом выбрать, не знаю...
— Стоп-стоп-стоп! Ты уверена, что отец я?
— Конечно. У меня больше никого не было.
— В таком случае это очень странно, потому что я точно помню, что предохранялся.
— И что? Презервативы не дают стопроцентной гарантии. Микротрещинки достаточно, чтобы сперматозоид просочился. А мы с тобой очень интенсивно это делали. Ну, в смысле трения.
— Интенсивно, да... Поженимся, значит, да. Конечно. Почему бы и нет? Мне надо только кое-что уточнить. Я не вполне уверен про Леверкузен. Давай я тебе перезвоню? В четверг нормально будет? С утра прямо? Ты пропадаешь, Даша! Пока.
Я сбросил вызов и лег лицом на подушку. Аборты! Есть же аборты! Как я мог про них забыть. Миленькие, славненькие аборты! «Все на аборт!» — таков отныне мой девиз.
Телефон зазвонил в третий раз. Оксана. С ней я уже три месяца не спал. Чего ей вообще надо?
— Окси-детка, привет!
— Привет, сладкий! Помнишь, мы переспали в мае на дискотеке?
— Твоя попка до сих пор стоит у меня перед глазами.
— Ты прелесть! Так вот, я беременна.
— Они там что, в «Дюрексе», с ума посходили?