— Ну нас в детали не посвящали, — Тимохин поджал пухлые губы, как обиженный мальчишка. — Однако что-то его здорово беспокоит, раз он решился сообщить об этом в Центр. Серов тревожится — не мог ли кто-нибудь его тут слить, как говорится, вольно или невольно.
— Я про него с тех пор ничего не слышал, — развел руками Олег.
— Вот об этом и напиши, не рассусоливая. Кратко. Я уже, — Сорокин постучал ногтем по лежащему перед ним листу бумаги.
— Почему они его не отзовут? Что его там удерживает? Семья?
— Жена у него умерла, и сын не так давно. Дочь в Москве.
…Ермилов поручил Вадиму оставаться «в лавке» за старшего, а сам, пока шел по пружинящему полу коридора до своего кабинета, набрал знакомый номер на сотовом.
— Богданыч, приезжай на корт, растрясем жирок.
— Твой? — ядовито отреагировал Славка.
Слышались голоса рядом с ним. Наверняка какое-то совещание. Он же теперь в Министерстве внутренних дел, генерал. Успел уйти туда на повышение до того, как УБОПы приказали долго жить. Курирует Северный Кавказ.
— Ну и мой, — покладисто согласился Олег. — Через час сможешь? Я корт забронирую. Да и поболтать надо о том о сем…
— У-у, — протянул Богданов. — О том о сем только по официальному запросу. Твое то и се оборачивается для меня обычно головной болью и беготней. Я уже это проходил… А через час я смогу. Надо же помочь товарищу держать себя хоть в какой-то более-менее подобающей форме. А то, глядишь, уволят за несоответствие. Кроссовки брать для грунта или в зале будем играть?
— На улице, — буркнул Ермилов, понимая, что Богданов воображает себя забронзовевшим. — Кончай хохмить и ракетку не забудь!
Тополя окружали четыре грунтовых корта плотной любопытной толпой, в их кронах еще и пернатые зрители присутствовали — воробьи и вороны. Они то и дело вылетали из гущи деревьев, отвлекая теннисистов. Взгляд невольно провожал не мяч, а птицу.
Деревья отделяли корты от дороги и создавали камерную обстановку, словно и не в центре города. Но тополя сыпали листья, пух и ветки на грунт…
В ожидании Богданова Олег с удовольствием расчистил линии специальным роликом-щеткой, разровнял грунт волокушей и теперь поливал из шланга слишком сухое покрытие. Предыдущие игроки за собой не убрали.
— Дождь накликаешь! — крикнул от сетчатой калитки Богданов.
Бывший собровец и без того отличался массивной фигурой и широкими плечами, а с возрастом стал еще крупнее и шире, отрастил и небольшой генеральский животик, почти незаметный под широкой сине-серой футболкой под цвет синих шорт до колен.
На плече Вячеслава висела красно-белая спортивная сумка, из которой торчала ракетка с довольно замызганной бежевой обмоткой.
Богданов последние года два отращивал усы, наверное, для солидности, стриг он их небрежно, и правый ус казался чуть длиннее левого. Славка так и не женился. Путался с какой-то официанткой из министерской столовой, но ни с кем ужиться в своей берлоге не мог.
Он присел на металлический стул, скрепленный с двумя такими же в подобие скамьи, на одном из них было мягкое кожаное сиденье. Рядом стоял круглый металлический столик. На него Богданов выставил пару бутылок с водой. Он вытянул длинные ноги, с наслаждением наблюдая, как полковник ФСБ трудится, вооружившись шлангом.
Олег почувствовал, что друг заважничал, и обдал его водой из шланга. До Славки долетели только несколько брызг, он показал здоровенный кулак Ермилову, поднявшись, взял ракету, как биту закинув на плечо, и вразвалочку пошел на свою сторону корта, пообещав:
— Я тебя разделаю под орех.
Следующие полчаса Вячеслав пытался расстрелять верткого полковника теннисными мячами, но тот ухитрялся отбиваться, и Богданов аж рычал.
Наконец он, изможденный, сел передохнуть и выпить воды. Олег встал напротив, постукивая себя ракеткой по ноге. Он в отличие от курильщика Богданова даже не запыхался.
— Славка, ты же на Кавказ часто ездишь?
— Зубы не заговаривай. Выкладывай, в чем дело. Я инспектирую своих, ментов, а не шпионов и не военных, торгующих государственными секретами.
— Шпионов мы сами проинспектируем, — Олег сел рядом и бесцеремонно отобрал бутылку воды у Богданова, отпил немного. — У тебя есть во Владикавказе надежные люди?
— Еще ближе к делу, — вздохнул Богданов, разглаживая усы.
— А у этих твоих людей должны быть информаторы, — намекнул Ермилов.
— У ваших людей они тоже есть. Чем мои лучше?
Олег помялся и все же объяснил:
— Наших я задействую, это само собой. Но у нашего Департамента определенный контингент информаторов, который лишь косвенно, а то и вовсе не сможет мне добыть то, что я ищу. Для получения более детальной информации придется задействовать людей из другого Управления. По борьбе с терроризмом.
— Конкуренция? — догадливо покивал Слава.
— Не совсем. Свою агентуру все берегут как зеницу ока и полученные сведения профильтруют до состояния жиденького супчика, а навар весь себе оставят.
— Оно и понятно. Не захотят, чтобы оставался хоть намек на то, кто их агент, а во-вторых, себе галочку поставить никто не откажется. А тебя, выходит, интересует что-то связанное с терроризмом?
— Ну не так глобально. Давай еще пару геймов. Кто подает?
Богданов проиграл гейм и подошел к сетке. Постучал по ее кромке ребром ракетки:
— Так что нужно-то? Официальное поручение будет от Конторы?
Олег подкинул мяч на ладони, рыжеватый от налипшего на него грунта:
— Формалист ты Славка. «Будет вам и белка, будет и свисток…» К счастью, ты тогда в Чечне не был таким занудой и не требовал у меня заверенной прокурором санкции, чтобы вытащить меня из-под огня. Иначе я бы кровью истек.
— А надо было. Это из-за контузии на меня умопомрачение нашло. Знал бы, что ты за жук, не стал бы, а теперь ездишь на мне, как на муле.
— Жук-наездник? — Ермилов вспомнил очередную информацию из курса пятого класса. — Откладывает яйца в насекомых. А его личинки потом сжирают это насекомое. Кстати, эти наездники полезны для сельского хозяйства, потому что из-за них гибнут вредные насекомые, на которых они паразитируют.
— Тьфу на тебя! — сказал Богданов, брезгливо передернув плечами. — Какие, к лешему, яйца?! Ты мне зубы не заговаривай. Может, ты и полезен для сельского хозяйства, но мне от тебя одна головная боль. Если будет официальный запрос от вас, то где гарантия, что именно мне поручат этим заняться?
— Ты Кавказ курируешь. Я сделаю так, что поручат тебе.
— Это тоже проблема! — продолжал жаловаться Вячеслав. — Пойдут разговоры, дескать, я с твоей Конторой связан, раз мне уже личные поручения дают…
— Вымогатель ты, Славка! Будет тебе в выходные шашлык на даче и к шашлыку… Только спать будешь на чердаке. Ты в прошлый раз диван на первом этаже продавил, лось.
— Это он мне в бок пружиной двинул, до сих пор болит. Давай играть. И можешь в качестве аванса проиграть мне.
— Мечтать не вредно.
Олег сделал два эйса в гейме — подал неберущиеся мячи — и выиграл сет.
Богданов повесил полотенце на шею и снова пробормотал:
— Тьфу на тебя! Зато я — генерал.
Они оба рассмеялись и пошли в раздевалку вдоль кортов по узкой дорожке с серым специальным покрытием, напоминающим наждачную бумагу. Их оплаченное время вышло.
— Будет тебе завтра официальное поручение.
— А конкретно что нужно? — Богданов моргал голубыми глазками богатыря, который вылез из древней сказки и готов выполнять любую просьбу, попутно сокрушив огнедышащего дракона и переломав пару гектаров реликтового леса.
— Есть один тип, он задержан, сидит у нас в «Лефортово». Мне позарез нужны связи этого парня во Владикавказе до его отъезда в Турцию. Одноклассники, соседи, друзья по интересам — спорт…
— Шашки, сбор марок в промышленных масштабах… — ернически подхватил Славка. — Все это без сверхусилий могут узнать и ваши люди. Я тебе на кой сдался?
— Не ты, а ментовские информаторы. Чем шире мы раскинем сеть, тем быстрее выловим необходимое. Он наверняка поддерживал связь с кем-то во Владикавказе из прежних дружков. Звонил, переписывался и так далее, и тому подобное. Этот парень не мог не иметь кого-то, кому доверял самое сокровенное, и это явно не родственники и, может, даже и не школьные друзья, и не институтские. Кто-то из новых приятелей.
Богданов подергал себя за кончик носа, задумавшись.
— У меня есть дела в том районе, самому, что ли, прошвырнуться во Владик в командировку? К тому же там Сеня Костюченко. Помнишь его? Он, правда, был не в моем отделении… Но когда ты лазил по Грозному со своей следовательской папочкой под мышкой, он тоже таскался с тобой пару раз, охранял. Здоровяк такой, с оспинами на лице.
— Смутно, — пожал плечами Олег. — Но надеюсь, твой Сеня оброс там связями? Он давно на Кавказе?
— Он оброс бородой, — хрюкнул Богданов, подавившись смешком. — Выглядит как абрек.
— И ведет партизанско-разбойничий образ жизни? — пошутил Ермилов и, увидев недоумение на лице Вячеслава, добавил: — Я к тому, что он абрек. Ну ладно, шутки шутками, а мне необходимо получить результат как можно быстрее.
— Если я буду понимать, в чем соль, это упростит задачу. Он ведь сидит уже, зачем на него компромат? — Богданов толкнул дверь в раздевалку и бросил сумку на низкую скамью, открыл свой шкафчик и поглядел на друга поверх дверцы.
— Он получит срок в любом случае. Просто сейчас парень отпирается от участия в НВФ[2]. Следователь докажет, что он был в Сирии, это не вопрос. И что готовился к террористической деятельности, возможно. Однако он там воевал, а не только обучался, на его руках кровь сирийцев. Такие люди, как правило, хвастуны. Надо найти, кому он изливал душу, и заставить их говорить. Нет-нет, вряд ли закадычные друзья. Наслаждение от слушателей получаешь тогда, когда они тебе завидуют или сопереживают. В любом случае его слушатели — потенциальные террористы. Но для нас интереснее завистники — они с охотой дадут показания, которыми я его припру и взамен получу информацию.