— А что с вами?
— Мне необходимо выделить палаты с больными, внести в график дежурств или вы запамятовали?
— Ах во-он вы о чем! Ну хорошо, выделю вам палаты и внесу в график дежурств, но больше четырех не получится, так как приходится отрывать от других докторов. Сами понимаете, это их деньги, а вы их забираете.
— Готов дежурить бесплатно! — вспыхиваю я. — Из любви к искусству!
— Ну, зачем же бесплатно? У нас в стране любой труд оплачивается, и ваш — не исключение. Просто график уже составлен, и мне придется у наших врачей-дежурантов забрать ради вас, — она нажимает голосом на «вас», — несколько дежурств. Что, естественно, ударит по их карману.
— Зинаида Карповна, не стоит из меня делать этакого злодея, приехавшего в ваши края, чтобы только отбить хлеб у местных докторов.
— А разве это не так? Вы же к нам приехали.
— Не так! Насколько мне известно, у вас в отделении около десяти ставок хирургов, и половина из них никем не занята. Кроме того, вы заранее были предупреждены главным врачом о моем приезде и должны были составить график так, чтоб никто из врачей не остался внакладе. Получается, именно вы причина их урона, а не я. Кстати, месяц только начался, сегодня всего лишь второе августа, так что все еще поправимо.
— Ну! Ну! — качает головой заведующая. — Я поставлю вам четыре дежурства, но на большее не рассчитывайте!
— Как вам будет угодно. Когда выделите мне палаты?
— Сегодня! — сквозь зубы шипит она. — Сейчас ступайте в отдел кадров, там вас оформят на работу, а после поднимитесь в отделение, и мы решим, кого вам можно доверить лечить.
Оформление занимает около часа. Ни главного врача, ни его заместителя нет на месте. Строгая секретарша важно сообщает мне, что их, мол, срочно вызвали в Петрозаводск на какое-то эпохальное совещание. В общем, спросить совета, как дальше-то быть с мадам Васильевой, мне не у кого, и я, собравшись с мыслями, возвращаюсь в отделение, решив, что поступлю по ситуации.
Как и следовало ожидать, мне доверяют лечить десятую и девятую палаты, где лежат самые проблемные пациенты. У одних — неизлечимые онкологические заболевания, и они просто доживают свой век на койках стационара. У других — тяжелые заболевания либо травмы. У третьих — проблемные родственники, буквально терроризирующие персонал. Таких оказалось меньше всего, но они есть.
После того как Зинаида Карповна представляет меня пациентам, ко мне тут же обращается жена больного Иванова, который лежит в десятой палате с заболеванием сосудов нижних конечностей.
— Доктор, может, хоть вы мне объясните, когда же наступит улучшение у Семена Марковича? — атакует она меня, как только я остаюсь наедине с больными. — Третий год лечимся, а толку что-то не видно.
— А где сам Семен Маркович? — интересуюсь я, обведя взглядом пустую кровать.
— В туалет вышел. Позвать?
— Не надо, вдруг у него в данную минуту самый ответственный момент в жизни наступил, а вы спугнете.
— Да, смешно, — кривится женщина. — Только как вы его лечить собираетесь? Он уже…
— Я помню, три года лечат и все без толку. Посмотрим вначале на пациента, а там и определимся.
— А чего его смотреть? В истории болезни все давным-давно написано!
— Не знаю, как здесь принято, а у нас в Питере положено вначале посмотреть на больного, поговорить, после изучить медицинские документы, а там уже и выводы делать.
— О-о! Так вы из Санкт-Петербурга? — несколько смягчается недовольная дама. — Ну, вот и гляньте тогда на него еще раз, возможно, что-то новенькое подскажете в лечении моего мужа. Как там с новыми технологиями по лечению болезней сосудов нижних конечностей?
— На уровне. А скажите, для чего вы с ним в палате находитесь? Он так плох и нуждается в вашей опеке?
— Что вы, доктор? Сплюньте! Да вот он уже и сам к нам идет!
В палату бодрой походкой входит энергичный человек лет шестидесяти и без особого труда ложится на свою койку. При осмотре я не нахожу ничего, что бы указывало на тот диагноз, с которым он тут находится. Превосходная пульсация артерий нижних конечностей и полное отсутствие каких-либо трофических расстройств на стопах окончательно убеждают меня в том, что этого Семена Марковича лечат от надуманной болезни. Возможно, из-за возраста он и имеет какие-то хронические заболевания, но уж никак не связанные с хирургией. Стационарное лечение ему не показано. Теперь остается убедить в этом не только лжебольного, но и его весьма требовательную супругу.
— Да что вы себе позволяете! — взвивается жена Семена Марковича. — Как это вы ничего у него не находите? Мы по три раза в год тут лежим и капаемся.
— Послушайте, как вас по батюшке?
— Елена Анатольевна!
— Так вот, уважаемая Елена Анатольевна, к счастью, у вашего мужа нет заболеваний сосудов нижних конечностей. И никогда не было, так как этот процесс необратимый.
— Доктор, вы ничего не путаете? — Моя собеседница сразу переходит на два тона выше. — А может, вы и не разбираетесь вовсе в его болячках?
— Послушайте, — терпеливо продолжаю я, — у него пульсация артерий лучше, чем у меня. Ваш муж прекрасно двигается, и я не заметил у него тех симптомов, которые характерны для данной хвори.
— А может, он у меня особенный! Вам это не приходило в голову?
— Елена Анатольевна, не сочиняйте! Все эти заболевания давно изучены и хорошо описаны во всех учебниках. Ведущий симптом — ослабление или исчезновение пульсации вначале на периферических артериях, а в дальнейшем и на магистральных. Не надо спорить! Скажите лучше, вы хоть раз УЗИ сосудов ног выполняли?
— Разумеется, нет, и, насколько я знаю, в нашем Мухосранске его не делают.
— За эти три года не только в Петрозаводск, но и в Питер, и в Москву можно было съездить!
— Нас никто не направлял!
— Давайте я вас направлю. Поедете?
— Что у вас тут за скандал? — тихо подкралась сзади заведующая. — Уже конфликтуете?
— Вот, Зинаида Карповна, — жена Семена Марковича тычет в меня коротким толстым пальцем с перстнем из желтого металла с красным камнем. — Ваш доктор утверждает, что у Семы нет атеросклероза! И вы его третий года напрасно лечили! Что вы на это скажете?
— Для начала давайте выйдем из палаты! — решительно требует Зинаида Карповна. — Он не наш доктор, — выплевывает она сквозь зубы, когда мы оказываемся в коридоре. — Дмитрий Андреевич у нас временно. А атеросклероз развивается у всех без исключения после шестидесяти лет. У одних раньше, у других позже. Этот процесс необратимый. Так что наш коллега из Петербурга….
— Ваш коллега из Петербурга, — беру я инициативу в свои руки, — не утверждал, что у пациента нет атеросклероза. Вполне допускаю, что начальная стадия и имеет место быть. Однако у него нет именно облитерирующего атеросклероза сосудов нижних конечностей, потому что пульсация артерий с обеих сторон превосходная и прослеживается на всех уровнях. Помимо этого, я предложил уважаемой Елене Анатольевне пройти дообследование в виде ультразвукового сканирования этих самых артерий. Это, кстати, входит в медико-экспертные стандарты данной патологии. Вы же ничего не имеете против стандартов, Зинаида Карповна?
— Я ничего не имею против стандартов, Дмитрий Андреевич, но в нашем учреждении не проводят УЗИ сосудов нижних конечностей, — сообщает заведующая.
— Я уже в курсе, а поэтому и предложил направление в республиканскую поликлинику в Петрозаводск. Это же не возбраняется?
— Это не возбраняется, но у Семена Марковича диагноз уже выставлен, и наша задача с вами его только лечить, — не сдается заведующая. — Десять дней капельниц и домой.
— Зинаида Карповна, — тихо говорю я, отведя ее подальше от ничего не понимающей, растерянно хлопающей ресницами жены пациента, ставшего камнем преткновения. — Скажите мне честно, вы сами-то его хоть одним глазом смотрели или поверили на слово хирургу поликлиники, направившему его в стационар?
— Да что вы себе позволяете? Вы кто такой? Он у нас уже три года капается!
— Я — врач-хирург! И про три года уже слыхал! А теперь пойдемте и вместе с вами глянем Семену Марковичу ножки, чтобы окончательно расставить все точки над «i».
— Да, действительно, — протяжно произносит заведующая, убедившись, что артериям Семена Марковича пока ничто не угрожает. — Пульсация отменная. Выходит, наше лечение пошло вам на пользу, — поворачивается она лицом к Елене Анатольевне, — болезнь отступила.
При этих словах я отвернулся, так как смотреть на эту откровенную ложь выше моих сил. Конфликт исчерпан. Счастливые супруги горячо благодарят довольную заведующую и просятся на выписку. Я стою в стороне и молча наблюдаю торжество медицины. Забегая вперед, должен сказать, что направление на УЗИ сосудов я им все-таки написал.
— Дмитрий Андреевич, вы нам так всех больных распугаете, — с явной досадой в голосе укоряет меня Зинаида Карповна, когда через час, ознакомившись со своими больными, я вхожу к ней в кабинет. — Нельзя же так, в самом деле!
— Чем, простите, я их отпугну? Сообщу, что у них липовые заболевания? Я, между прочим, еще троих, как этот Семен Маркович, у себя в палатах выявил, и, полагаю, с такими же точно «замечательными» родственниками. Что мне прикажете с этим делать?
— А ничего не надо делать. Лечение назначено, люди счастливы. Вам остается только его контролировать, три раза в неделю писать дневники — и все на этом. Как срок подойдет, то выпишите их и выдадите выписную справку.
— А в ней я укажу, что мы рекомендуем вернуться в хирургическое отделение через полгода на очередной курс лжетерапии?
— Зачем сразу «лже»? Просто терапии.
— А как же совесть?
— А при чем тут совесть? — заведующая щурится. — Вы полагаете, что мы что-то делаем не так?
— Разумеется! Мы проводим лечение заведомо здоровым людям! Я не могу им врать!
— К чему такой грубый подход? Что за слово «врать»? Дмитрий Андреевич, вы же интеллигентный человек и не первый день в медицине, вы должны понимать, что здоровых людей практически не бывает. У каждого что-то да найдется. Мы проводим, если хотите, и профилактическое лечение. Помните: «Болезнь лучше предупредить, чем ее лечить!»?