Но Бильбо уже стало разбирать любопытство. Он уже не был так недоволен. Биинор побежал вперед, через каждые пять шагов он останавливался и оглядывался на хоббита, словно боялся, что тот не следует за ним.
– Иду, иду, – шептал ему Бильбо. – Бежать я не буду. Это уж, уволь.
И альтасары и хоббиты отличаются тем, что могут двигаться совершенно беззвучно. Это уж у них талант такой. Даже эльфы, у которых слух невероятно тонкий, не услышали, как они покинули лагерь. Только вдруг Биинор остановился и недоуменно посмотрел назад за спину хоббита. Тот оглянулся и от удивления чуть не упал, потому что увидел, как за ним совершенно бесшумно (даже Бильбо его не услышал), крадется царевич Теоден.
– Ты куда? – спросил его Бильбо.
– Я пойду с вами, – прошептал мальчик в ухо хоббиту.
– Вот уж это совсем не дело, – прошептал ему в ответ хоббит. – А вдруг там опасно? Ты не слышал, что сказал ловчий Винелай? А ведь он командир отряда. Может и уши тебе надрать за непослушание.
– Пусть только попробует, – ответил Теоден. – А если вы не возьмете меня с собой, я такой шум подниму, что все вам испорчу.
– Ну что с тобой делать? – развел руками хоббит и повернулся к альтасару. – Ну что, возьмем его с собой?
И альтасар опять кивнул.
– Что ж, пойдем.
И дальше они стали красться втроем. Биинор вел их к лесу, и деревья возвышались над ними высокой темной стеной, словно горы. Когда они оказались под кронами, то Бильбо остановился.
– Куда ты нас ведешь? – с опаской спросил он альтасара. – Мы же идем прямо в лес!
Альтасар остановился и посмотрел на Бильбо умным и чуточку грустным взглядом, который, казалось, говорил: «Что же ты во мне сомневаешься, дружище Бильбо? Разве мало мы с тобой испытали? И разве я когда-нибудь тебя подводил?»
Хоббит вздохнул и посмотрел на Теодена. Видно было, что мальчик боится, хотя изо всех сил старается скрыть свой страх. Он просто взял хоббита за руку, глаза его были широко открыты.
– Пойдем, – сказал он. – Это очень умный пес. Не зря ведь у него три головы. Значит он втрое умнее любой другой собаки, а у нас собаки считаются самыми умными животными, после лошадей, разумеется.
И они снова пошли за Биинором. Пес эльфов смело вошел в лес. Три пары его глаз горели красными огоньками, словно свечки и освещали пространство вокруг на несколько шагов. Бильбо и Теоден осторожно, затаив дыхание, вошли в лес.
Сделав десяток шагов, они остановились и прислушались. Им казалось, что сейчас деревья оживут и пойдут на них. Но нет, этого не случилось. Деревья оставались недвижимыми, как оно и полагается деревьям. Только тихо шелестели листвой и поскрипывали стволами. В темноте они казались еще более величавыми и таинственными. Они росли на порядочном расстоянии друг от друга, и от этого было просторно и свободно. И с каждым шагом стала вдруг отступать темнота. Чем дальше шла маленькая компания, тем светлее становилось в лесу. Конечно же, это был не дневной свет, и даже не лунный, но все трое прекрасно видели все, что было вокруг них: стволы деревьев, кусты и тропинку.
Тропинка возникла перед ними совершенно неожиданно. Только что ничего не было и они шли среди деревьев по покрытой мхом и низкой густой травой земле, как вдруг она появилась и запетляла между деревьями, освещаемая мягким голубым светом.
– Как красиво! – восхищенно воскликнул Бильбо.
– И совсем не страшно, – ответил ему Теоден, но руку свою из Бильбовой не выпустил, а взял ее еще крепче. – Мы пойдем по ней?
– Мы пойдем за Биинором, – ответил хоббит.
Биинор бежал по тропинке. Это значило, что лес не готовит для двух маленьких гостей ловушку. Потому что ловушку Биинор обязательно бы почуял. Однако, когда через некоторое время Бильбо и Теоден оглянулись, то с удивлением обнаружили, что тропинки за их спиной нет. Они очень удивились, посмотрели вперед – тропинка была, – назад – сплошной лес.
– Пути назад нет, – сказал Бильбо. – Значит, придется продолжать дорогу.
Они пошли дальше. У обоих на душе было тревожно. Тропинки позади как не было, так и не бывало. А конца дороги впереди тоже не наблюдалось. Так прошло два часа. Они все шли. Посветлело. Тропинке больше не надо было светиться, чтобы ее видели. Биинор продолжал бежать. Хоббит и мальчик не поспевали за ним, и он постоянно возвращался и вилял хвостом, как бы успокаивая друзей, мол, вот он, жив здоров, ничего с ним не случилось, ничего страшного впереди нет, а уж он своих друзей не бросит и не оставит.
Бильбо устал. Теоден устал тоже, хотя и старался изо всех сил показать, что он неутомим, как, и положено быть сыну царя мустангримцев. И чтобы не смущать мальчика и тревожить его самолюбие, Бильбо сказал:
– Я устал. Не пора ли нам отдохнуть?
– Конечно, если ты устал, – сразу согласился Теоден, – то отдохнуть, конечно, надо.
Неизвестно откуда появилась толстая широкая коряга, на которую можно было усесться, что они и сделали. Биинор прилег рядом. Три его языка свисали до земли, альтасар весело пыхтел. Вдруг послышалось легкое журчание. Теоден нагнулся и радостно воскликнул:
– Смотри, Бильбо, тут ручеек!
В самом деле, под корягой забил ключ, и веселый ручеек побежал в лес. Хоббит и мальчик нагнулись к воде, зачерпнули ее горстями и вдоволь напились. Вода оказалась жгуче-холодной и просто невероятно вкусной. С каждым глотком усталость убывала, и вскоре они почувствовали себя бодрыми и отдохнувшими.
– Надо идти дальше, – сказал Бильбо. – Лес торопит нас, и нечего тут прохлаждаться.
Все с ним были согласны. Биинор вскочил и побежал дальше по тропинке, друзья пошли за ним.
Вскоре стало совсем светло. Видимо наступил рассвет, потому что весь лес вдруг окрасился розовыми красками, а воздух засиял и заискрил от рассветных лучей. Зрелище было очень красивым.
Деревья вдруг расступились, и тропинка выбежала на широкую светлую поляну. Высокая изумрудная трава здесь была по пояс, а в центре поляны возвышался пологий холм, заросший бурой травой. На покатой вершине холма стоял одинокий ясень, и Биинор с громким лаем побежал прямо к нему. Хоббит и мальчик побежали за ним. Они пересекли поляну, взобрались на холм и подошли к ясеню. И тут оба от удивления просто замерли, потому что на них смотрели глаза.
Казалось бы, что тут такого особенного? Но только эти глаза принадлежали ясеню. Это были большие грустные светло-карие глаза с густыми зелеными бровями. Они с надеждой и тихой благодарностью смотрели на Бильбо и Теодена. А потом под ними прямо в коре вдруг обозначился широкий морщинистый рот, который открылся и испустил протяжный скрипучий вздох.
– Спасибо, что пришли, – услышали Теоден и Бильбо, – я вас звал с той самой минуты, как вы приблизились к лесу.
– Кто ты такой, и что с тобой произошло, что ты так горько вздыхаешь? – спросил Теоден, который тут же проникся сочувствием к говорящему дереву.
– Я Ясеньбор, – ответило дерево, – я древ. Совсем еще молодой. Мне всего тысяча лет. Со мной приключилась беда. Если вы мне не поможет, я погибну.
Бильбо огляделся по сторонам и удивленно сказал:
– Я не вижу ничего, чтобы угрожало тебе гибелью. Вокруг светло, трава зеленая. Почему тебе так плохо?
– Мои корни, – опять горько вздохнул Ясеньбор.
– Что случилось с твоими корнями?
– Они в плену. Со мной случилось несчастье. – И Ясеньбор стал рассказывать. – Это место, где вы стоите, называется Глиняный холм – ловушка для древов, которую когда-то в древности, еще до моего рождения оставили здесь злые друды. Их послал Черный Властелин в отместку за то, что в последней войне мы не приняли его сторону. Он тогда поклялся погубить весь Фангорн и послал на него друд. Они сжигали деревья и древов, вгрызались в землю и невидимые подкрадывались к ним под землей и сжигали их корни. Мы долго воевали с ними и почти всех истребили. А те, кого мы не убили спрятались глубоко под землей. Только вот их ловушка осталась.
Мне с детства говорили, что ни в коем случае нельзя заходить на этот холм. С виду он похож на обыкновенный холм, покрыт дерном, стоит на солнышке на полянке, так и манит взобраться на него и тоже погреть листочки. Но никто этого никогда не делал. За все годы, что я существую на этом холме, не было ни одного дерева или кустика. И ни один древ не приближался к нему. И очень мне это не давало покоя. Просто спасу нет. Все пятьсот лет я жил с мыслью о том, что про друд все выдумка и неправда, которую старики придумали, чтобы было чем пугать нас молодых. И вот полгода назад я не выдержал и взобрался на этот холм. Уж так мне было любопытно, так любопытно, что просто и сказать нельзя.
– Это верно, – поддакнул древу Бильбо. – Любопытство страшная вещь. Уж если разберет, то и жить становиться невмоготу, пока его не удовлетворишь. У нас хоббитов даже пословица есть: «Любопытство может погубить даже самого мудрого хоббита».
– Вот-вот, – подтвердил Ясеньбор жалобным голосом, – так меня разобрало, что мои корни сами меня на этот холм подняли. И ничего не случилось. Встал я на самую верхушку, и так хорошо мне стало, так светло и тепло, что и слов не найдется, чтобы мое состояние описать. И так хорошо мне стало, так хорошо, что сам не заметил, как задремал от тепла да от свежего вольного ветерка. И так крепко заснул, так сладко, такие сны чудесные увидал, что ничего не видел, ничего не слышал. И не почувствовал, как мои ноги корни глубоко в холм проникли, а там вместо почвы голая глина. Облепила она мои корни со всех сторон, да застыла и стала твердой словно камень. Проснулся я, и шевельнуться не могу, не то чтобы с места сойти. Заплакал я горькими слезами, стал звать на помощь братьев древов. Пришли они, столпились вокруг холма, на меня смотрят, головами сурово качают. Ругают меня, на чем свет стоит.
– Ах, – кричат, – непослушный Ясеньбор! Говорено было тебе, чтобы не совался ты на Глинхилл. Не послушался? Вот теперь стой десять лет. А как он из тебя все соки высосет, выкачает, так потом придут д