Жаль, что здесь невозможно привести ни одной песни или рассказанной легенды. Скитальцы (а заодно и пони) поправились и набрались сил буквально через несколько дней после прибытия. Им починили и вычистили одежду, расчесали и подстригли бороды; настроение у карликов поднялось. Дорожные мешки наполнились всякой снедью - лёгкой, чтобы не тяжело было нести, но сытной, чтобы перейти горные перевалы. Благодаря мудрым советам карлики пересмотрели свои замыслы к лучшему. Так пролетало время, и никто не заметил, как наступил самый канун Средьлетня. Карлики решили выехать на следующее утро.
Элронду были ведомы все руны, он легко читал и понимал эти письмена. В тот вечер он рассматривал мечи из логовища троллей.
- Не тролли их ковали, - молвил Элронд. - Это древние, очень древние мечи Вышних Эльфов Закатного Края, с которыми я в родстве. Клинки ковались в королевстве Гондолин - воевать с гоблинами. Должно быть, они находились в сокровищнице какого-нибудь дракона или на месте гоблинского становища, ибо драконы и гоблины разрушили Гондолин много веков назад. Вот этот меч, Торин, зовётся на языке рун Гондолина Оркрист, Гоблиноруб. Да, славный это был клинок… А твой меч, Гэндальф, зовётся Гламдринг, что означает Врагобой; сам король Гондолина некогда носил его. Храните эти мечи!
- Хотел бы я знать, как они оказались у троллей! - воскликнул Торин, ещё пристальней разглядывая свой клинок.
- Точно не знаю, - ответил Элронд, - но, видимо, ваши тролли ограбили других грабителей или набрели на разбойничий тайник, затерянный где-то в горах. Ходят слухи, что, со времён войн карлов с гоблинами, опустелые копи Мориа до сих пор хранят несметные богатства.
- С честью сберегу свой меч! - изрёк Торин. - Да сокрушит он гоблинов, как встарь!
- Это случится, едва вы очутитесь в горах, - ответил Элронд. - А теперь покажите мне вашу карту.
Рассматривая обрывок пергамента, Элронд покачал головой: он недолюбливал карликов из-за их ревностной страсти к золоту и ненавидел драконов за беспредельную злобу. С печалью он вспоминал руины Дола, его некогда звонкие колокола и ныне выжженные берега Быстрянки. Узкий серп луны переливался серебром. Элронд поднял карту, и белёсое сияние осветило её.
- Что я вижу? - удивился Элронд. - Рядом с надписью ''Пять футов выстою дверь, и трое в ряд пройдут'' появились лунные руны!
- Какие такие лунные руны? - не выдержал от волнения хоббит. Дело в том, что Бильбо обожал не только разные карты, но и различные тайнописи и руны, хотя буквы у него самого походили на пауков.
- Письмена эти сродни обычным рунам, но они невидимы для простого глаза, - пояснил Элронд. - Их можно увидеть только в том случае, если сквозь них просвечивает луна. А есть ещё одна хитрость: луна должна быть точно такой, как в день и час создания надписи, иначе ничего не увидать. Лунные руны придумали карлы и писали их серебряными перьями, но, думаю, Бильбо, что твои друзья и сами знают об этом. Похоже, эту запись сделали в канун Средьлетня, когда луна стояла серпом.
- Читай скорее! - хором крикнули Гэндальф и Торин. Им обоим было слегка досадно, что запись открыл именно Элронд, хотя у них не было такой возможности.
- Стань у серого камня, когда застучит дрозд, - прочитал Элронд, - и взгляни на замочную скважину в последнем луче Дня Дурина.
– Дурин! Дурин! - воскликнул Торин. - Это же имя отца отцов рода Долгобрадов, моего предка!
- Тогда что же такое День Дурина? - задал вопрос Элронд.
- Первый день нового года по летоисчислению карлов, - ответил Торин. - Думаю, все знают, что первый день Порога Зимы - последней недели осени - мы зовём Днём Дурина. В этот день последняя осенняя луна встречается с солнцем. Но, боюсь, проку от этого не будет. Древние знания утеряны, и неведомо, когда может наступить такой день.
- Это мы ещё увидим, - возразил Гэндальф. - Больше ничего нет?
- Если и есть, то не для этой луны, - ответил Элронд, отдавая карту Торину. Потом все пошли к реке повидать эльфов, поющих и танцующих пред зарёй Средьлетня.
Утро выдалось таким погожим, о каком можно было только мечтать: на небе - ни облачка, а по воде плясали солнечные блики. Путники ехали быстро, но далеко позади всё ещё звенели прощальные песни эльфов. Карлики думали о новых приключениях и о тропе, которая должна была вывести их в края по ту сторону Мглистых гор.
Глава IV.ПО ГОРАМ И ПОД ГОРАМИ
Бессчётное множество тропинок терялось в Мглистых горах, а перевалов было и того больше. Но многие пути обманывали и путали, они вели в никуда или к погибели, а самое главное - к смертельным опасностям или к горным чудищам в глубоких теснинах. Благодаря советам Элронда и памятливости Гэндальфа карлики и хоббит оказались на верном пути к нужному перевалу.
Уже прошёл не один день пути, где-то далеко осталась Последняя Светлая Обитель, а странники карабкались и карабкались куда-то вверх. Это была трудная и извилистая тропа, опасная и коварная. С вершины горной громады можно увидеть далеко внизу землю, окутанную зеленоватой дымкой листвы. Всё приятное и обыденное было там, на Западе, и Бильбо знал, что там остался его дом, его уютная норка… Он вздрогнул: похолодало. Чем выше, тем холоднее из-за ветра, воющего в скалах. Лучи полдневного солнца подтапливали снег, и изредка, подпрыгивая, срывались камни. Хорошо ещё, что они пролетали мимо и не падали на головы, хотя такая возможность была! По ночам было холодно и тревожно; из-за гулкого эха все боялись петь и говорить; казалось, тишина не хотела, чтобы ее беспокоил неизвестно кто, кроме воя ветра, грохота срывающихся камней или рокота водопадов.
''Где-то внизу лето в самом разгаре, - думал Бильбо. - Косьба, сенокос к зиме, веселье… Охо-хо! Соберут там весь урожай, жатву окончат, а этим горам конца-края не видать!''
Карлики думали примерно о том же, несмотря на то, что, прощаясь с Элрондом в день Средьлетня, они были полны надежд, и на подходе к Мглистому у них завязался непринуждённый разговор. Уже было не важно, что Раздол остался позади. Все мысли карликов были о потайной двери в Одинокой горе и о том, когда они достигнут цели: либо к первому осеннему новолунию, либо, как полагали некоторые, в самый День Дурина. Только Гэндальф молчал. В отличие от него карлики уж давно не хаживали этой тропой, а старый кудесник знал, сколько опасностей таится в Диких Землях, особенно с тех пор, как драконы истребили здешний народ и после войн за подгорное государство Мория гоблины тайно вернулись в глубокие пещеры. Поэтому, как бы ни были хороши замыслы Гэндальфа и Элронда, они могли запросто сорваться, если бы путники столкнулись с опасностями на границе Диких Земель. Кудесник хорошо понимал это.
Могло произойти всё, что угодно; Гэндальф не надеялся, что горный хребет с множеством одиночных пиков и никем не управляемых низин можно будет пересечь без происшествий. Вскоре это подтвердилось. Всё шло хорошо, но вдруг разразилась самая настоящая гроза. Да что там гроза - сущая битва в небесах! Грозы в долинах ужасны, особенно когда в одном месте встречаются бури с запада и востока. А тут ночь, да ещё в горах! Содрогаются скалы, пики горят бледными отсветами от вспыхивающих в чёрном небе молний, громовые раскаты сотрясают воздух, и устрашающе гудит в пещерах и расселинах немолчное эхо! Повсюду внезапные вспышки света и кромешная тьма.
Гроза застигла путников на каком-то узком уступе, неподалёку от которого со страшным рёвом обрушивался в тёмную расселину водопад. Хоббит дрожал, укутавшись в одеяло с головы до пят; от холода не спасала даже отвесная скала. Если Бильбо и осмеливался выглянуть наружу, то во вспышках молний ему чудилось, что каменные великаны, играя, швыряют друг в друга обломки скал, подхватывают их и сбрасывают в темноту, где они раскалывались вдребезги или обращали в месиво многолетние деревья. Резкий промозглый ветер крепчал, и отвесная скала уже никого не могла защитить. Все продрогли и вымокли до нитки, пони стояли, повесив головы и мотая хвостами. Некоторые лошадки дрожали от ужаса. А великаны вопили и топали так, что сотрясались склоны гор.
- Чудесно, нечего сказать! - проворчал Торин. - Нас сдует ветер, снесёт водопад или, чего доброго, молния прибьёт!.. Вот окажемся внизу - и будем летать у каменных великанов вместо скал.
- Так отведи нас в место посуше, если можешь! - разозлился Гэндальф, которому тоже не хотелось встречаться с великанами.
Перепалка закончилась тем, что на поиски нового пристанища послали Фили и Кили - самых младших и зорких (им было всего каких-то пятьдесят лет от роду). Это им поручили ещё и потому, что от вора не было никакого толку. Конечно, если хорошо искать, обязательно что-нибудь да подвернётся, но вряд ли это может оказаться тем, что нужно. Так было и в этот раз.
Вскоре Фили и Кили, держась за скалы, чтобы их не сдуло ветром, приползли обратно.
- Там сухая пещера! - кричали они наперебой. - Прямо за поворотом, совсем рядом. Поместятся все… и пони…
- А вы её хоть толком осмотрели? - осведомился кудесник. Он-то знал, что пещеры в горах редко пустуют.
- Да! Да! - затараторили Фили и Кили, хотя у всех возникло подозрение, что этого они как раз и не сделали: уж очень быстро они вернулись. - Она близко! Она небольшая!
Пещеры всегда опасны, потому что никогда не знаешь, где они заканчиваются, куда ведут, и что может таиться внутри. Однако весть, которую принесли Фили и Кили, оказалась слишком убедительной. Все стали понемногу собираться. Оглушительно грохотал гром, и выл ветер; путники едва вскарабкались на коней. Не нужно было ехать далеко, чтобы увидеть, как огромная скала суживает тропу. Чуть позади в склоне можно было заметить что-то вроде низкого сводчатого входа. Места было достаточно, но пони затащили в пещеру с трудом, несмотря на то, что их заранее развьючили и расседлали. Как хорошо слушать завывание ветра и шум ливня, когда находишься в пещере и радуешься, что не столкнулся с каменными великанами! Но Гэндальф не хотел подвергать всех опасности. Он зажёг свой жезл, как в день пиршества, который показался Бильбо таким далёким. При свете жезла кудесник осмотрел пещеру.