– Я понял, Хэмфаст! Инстинкты – это судьба!
Ну вот, он опять ничего не понял.
Похоже, мое лицо в полной мере отразило мои чувства, потому что Сссра быстро заговорил:
– Точно, Хэмфаст, инстинкты – это судьба. Ведь судьба не ограничивается только высокими материями. Когда ты голоден, твоя судьба – найти и съесть какую-нибудь пищу. Когда тебе надо по нужде… разве это не судьба?
Сссра расхохотался и я непроизвольно присоединился к его смеху.
– Ты прав, Хэмфаст, Творец управляет моей судьбой. Но и что с того? Что в этом неправильного или унизительного? Мы все в руках Творца, все существа всех миров, разумные и неразумные, только неразумные принимают это как должное, а разумным вечно кажется, что судьбу можно обмануть. Ты говоришь, что Творец управляет мной через инстинкты – пусть. Какая разница? Ты говоришь, что я игрушка в руках Творца, но разве не таковы все мы? Тебя раздражает, что я принимаю судьбу такой, как она есть, а меня раздражает… нет, скорее, просто удивляет то, с каким глупым упорством твои друзья идут наперекор судьбе. И ты еще говоришь, что Моргот был неправ! Да вы с Уриэлем сами идете путем Моргота! Ты говоришь, что Моргот был неправ, когда захотел стать Творцом, но разве не к этому идешь ты сам? Ты обрел силу, которая дана в твоем мире только Творцу, и эта сила рано или поздно заставит тебя встать на путь восстания.
– Но, Сссра, – возразил я, – вовсе не обязательно использовать силу во зло. Моргот стремился к единоличной верховной власти, а я не стремлюсь к этому. Я хотел переделать мир, но из этого не вышло ничего хорошего, и я больше не хочу этого. Я хочу просто жить, я хочу растить и воспитывать детей, развиваться самому, познавать тайны мира…
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем познавать тайны мира, если ты не хочешь переделать мир?
– Разве познание не самодостаточно? Разве само познание не является достойной целью бытия разумного существа?
Сссра пожал плечами и кончики его крыльев забавно дернулись.
– Извини, Хэмфаст, – сказал он, – но я не верю, что ты сможешь удержаться и не попробовать изменить мир к лучшему, как тебе кажется. И тогда твое Средиземье зальют потоки крови. Ты говорил, что уже пробовал вмешиваться в судьбы мира. И что получилось? Война?
– Нет, не война. Уриэль вовремя вмешался, и война не началась. Но если бы меня не убили в самый ответственный момент.
Сссра рассмеялся.
– Если бы да кабы… Всегда можно оправдаться тем, что хотел как лучше, а получилось как всегда. Но ты должен был понимать с самого начала, что глупая случайность может перевернуть все твои планы. Ладно, хрен с тобой. Ты пришел успокоить меня и ты добился своей цели. Спасибо.
– Я пришел сюда не только за этим. Я хотел сотворить твою копию.
– Зачем? Ты уже объяснил мне, что это не нужно.
– Я не объяснял этого! Это ты начал говорить какую-то ерунду насчет судьбы…
– Это для тебя судьба – ерунда. Хватит, Хэмфаст, а то мы поругаемся. Не хватало мне поругаться еще и с тобой. Спасибо, что помог мне разобраться в себе, и хватит об этом. Мне не нужна копия, меня больше не интересует Средиземье. Но я всегда буду рад видеть тебя в моей башне. Приходи, когда посчитаешь нужным. Если хочешь, можешь даже… как это у вас называется, снять мыслеобраз?
Я широко раскрыл глаза от удивления.
– Как ты понял, что я хочу снять твой мыслеобраз?
– Трудно было догадаться, – Сссра хихикнул. – Да ежу ясно, что для тех исследований, что ведут твои друзья, мой мыслеобраз очень даже пригодится. Давай, анализируй, потом расскажешь, что там нашел.
– Но… я не очень хорошо умею анализировать мыслеобразы, – замялся я. – Лучше бы это сделал Уриэль.
– Ну Уриэльтак Уриэль, – великодушно согласился Сссра. – Хрен с ним, пусть копается в моей душе. Только обязательно расскажи, что он там найдет, мне интересно.
И я начал снимать мыслеобраз.
5
– Молодец, Хэмфаст! – сказал Уриэль. – Честно говоря, не ожидал от тебя такой прыти. Как ловко ты его нейтрализовал!
– Я не нейтрализовывал его, – возразил я. – Я действительно говорил только то, что думал.
– Какая разница? Главное, что все получилось просто замечательно. Дракон сидит в своей башне, размышляет о судьбе и не представляет никакой опасности для Средиземья. А его мыслеобраз – вот он перед нами. Хорошо бы еще и полную копию с дракона снять, не для оживления, конечно, а для углубленного анализа. Но это потом, вначале посмотрим на мыслеобраз.
– Скажи, Уриэль, а что ты думаешь насчет его мыслей?
– Насчет судьбы? Не он первый, Хэмфаст, не он первый. Ты не читал священные книги орков? Ну да, откуда тебе… вы, хоббиты, все еще враждуете с ними, хотя и не показываете вида. Ну, в общем, у орков есть похожая концепция, все разумные управляются судьбой, которую направляет… орки считают, что Мелькор, но это неважно, можно считать, что и Творец. Эта концепция имеет право на существование, но с точки зрения принципа Плоддера…
– Кого?
– Плоддера. Был такой философ в Дейле. Еще иногда говорят «меч Плоддера». Согласно этому принципу, не следует строить сложные теории, когда явление описывается простым объяснением. Говорят, что меч Плоддера отсекает излишние сущности.
– И какая сущность лишняя в данном случае? Творец?
– Нет, Творец никак не может быть излишней сущностью. Если нет Творца, то кто сотворил мир? Каждое действие и явление имеет причину и Творец есть начало цепи причин и следствий. Нет, Хэмфаст, Творец существует и это строго научно доказано. А вот то, что судьба каждого разумного предопределена… Может, так оно и есть, но какая, по большому счету, разница? Ты можешь думать, что сделал что-то, руководствуясь свободой воли или что ты сделал то же самое потому, что так предопределено судьбой, какая разница, как ты объясняешь поступки, если поступки те же самые?
– Но у Сссра поступки другие. Вначале он хотел побывать в Средиземье, а потом решил, что судьба против этого, и вернулся в башню.
– А вот это – глупость, – отрезал Уриэль. – Дремучая беспросветная глупость. Позволить каким-то идеям или там убеждениям руководить твоими поступками – это просто глупо. Никак не ожидал такого от Сссра.
– А от меня ты такого ожидал? Я ведь постоянно руководствуюсь в повседневной жизни правилами и обычаями Хоббитании.
Уриэль покровительственно улыбнулся.
– Ты еще очень молод, Хэмфаст, а молодости свойственно ниспровергать авторитеты на словах, но на деле пребывать в глубочайшей зависимости от идей, внушенных старшими.
– Ты считаешь, это плохо? – я начал понемногу заводиться.
– Да нет, – пожал плечами Уриэль, – это естественно. То, что солнце восходит на востоке, а заходит на западе – хорошо или плохо? Так устроен мир. Солнце восходит на востоке, а молодые разумные передают свои души во власть разнообразных идей. Когда я был молод, я тоже страдал великими идеями.
– Какими же, если не секрет?
– Какие тут могут быть секреты? Я хотел познать много великих тайн мира и стать самым великим и мудрым магом Средиземья. Я думал, что когда я познаю Великую Истину, все эльфы и другие разумные восхитятся моими достижениями и воздадут мне великие почести. А потом я понял, что знания подобны кругам на воде – чем больше охваченная площадь, тем больше периметр.
Я озадаченно помотал головой.
– Что ты имеешь ввиду? Чем больше познаешь, тем больше непознанного?
– Именно. Чем больше тайн природы становится тебе известно, тем больше неоткрытых тайн попадается тебе на глаза. Ты знаешь, откуда берется дождь?
– Как откуда? Дождь проливается из туч, которые приходят по небу.
– А откуда берутся тучи?
Я пожал плечами.
– Да какая разница?
Уриэль удовлетворенно кивнул.
– Вот именно. Невежда не видит загадок, очевидных мудрецу.
– По невеждой ты имеешь ввиду меня? А под мудрецом, очевидно, себя? А по-моему, мудрец – это не тот, кто загадывает загадки, а тот, кто умеет их разгадывать.
– Не заводись, Хэмфаст. Я не имел ввиду тебя, то, что я сказал – просто дейлская пословица. Действительно, мудрец – это тот, кто умеет разгадывать загадки. Но истинный мудрец глуп и оттого мудр.
– Чего? – мне показалось, что я ослышался, уж очень откровенный бред начал нести Уриэль.
– Мудрец, полагающий себя мудрецом, есть глупец. А мудрец, полагающий себя глупцом, есть мудрец. Тоже дейлская пословица. Смысл ее прост: чтобы связно и продуктивно мыслить, надо постоянно осознавать ничтожество своего разума. Как только ты начинаешь думать, пусть даже бессознательно, что тебе открыты все тайны мира, можешь быть уверен – никаких новых тайн ты не откроешь. Так что я ни в коей мере не имел ввиду себя, говоря о мудреце.
– Ладно, хрен с ней, с этой философией. Значит, ты считаешь, что каждый разумный волен сам придумывать себе законы и правила.
– Ты понял, – Уриэль прямо-таки просиял.
– Но тогда чем ты отличаешься от Моргота, презревшего законы Творца и попытавшегося установить свои?
– Тем, что я не берусь за невыполнимую задачу.
– А если бы ты точно знал, что сумеешь свергнуть Творца, стал бы ты делать это?
– А зачем? Зачем мне его заботы?
– Значит, ты не идешь путем Моргота просто потому, что не хочешь? Ты не видишь никаких других причин, по которым так нельзя делать?
– Каких причин? Того, что Эру сотворил мир в целом и меня в частности? Я не просил меня сотворять. Я ничем не обязан Творцу, я живу так, как считаю нужным. И только так.
Я непроизвольно поежился. Никогда не думал, что Уриэль, великий маг, почти всемогущий, но умный и добрый, исповедует такие убеждения. Это чудовищно! Если думать так, как думает он, можно оправдать любые зверства, например…
– Скажи, Уриэль, – спросил я, – если бы ты узнал, что для сотворения какого-нибудь очень могущественного артефакта тебе нужно убить тысячу младенцев, ты бы сделал это?
Уриэль улыбнулся.
– Классический пример из учебника по этике для молодых магов. На практике такое если и бывает, то крайне редко. Мне лично ни разу не приходилось делать такой выбор.