Вот только Евгений Эдуардович не уходит, стоит и смотрит.
Пожалуйста, не надо прожигать своими серыми глазами.
Наверное, нужно что-то сказать? Он ждет ответа?
Улыбнувшись, кивнула.
Идиотка, ничего умнее не придумала?
Как только Евгений Эдуардович скрылся с поля зрения, я застонала и положила голову на стол.
Это было ужасно!
— Это отвратительно! — вслух произнесла Мария.
Она никогда не отличалась терпением и чувством такта.
— Что конкретно? — устало спросила, не поднимая голову.
Столешница такая холодная, так приятно.
Еще бы попить сходить.
— Он с тобой флиртовал!
Правда? А я и не заметила.
— И ты его поощряла!
А вот с этим поспорю.
— Его поведение переходит все границы приличия! — продолжала занудствовать.
Это она еще Петра не видела. Вот кто точно не знает, что такое приличие.
— Нина, что молчишь?
Выпрямившись, в упор посмотрела на коллегу.
Как же меня это достало.
Если она так жаждет со мной поговорить, почему бы и не сделать это?
Только о другом.
— Скажи, Мария, зачем вчера вечером Иван приходил ко мне?
Ревность отчетливо отразилась в мимике Марии.
— Он к тебе приходил? Вечером?
Мило, Иван не изменяет своим привычкам.
Не удивлюсь, если в его жизни есть еще одна «Мария».
— А ты разве не знала? — невинно уточнила.
Мной двигала злость, желание укусить в ответ так же больно.
И я не хотела больше молчать.
— Конечно, я знала!
Яростно сверкая глазами, упрямо смотрела мне в глаза.
— Так зачем он приходил, — сделала короткую паузу, — ко мне?
— Что ты заладила? — сквозь зубы зашипела. — Вообще, давай работать, а не болтать. Ты и так опоздала.
Мария вскочила на ноги и походкой от бедра направилась к столу, где сидел злой Иван, буравящий меня тяжелым взглядом.
Зря это он сейчас на меня смотрит.
Улыбнувшись, убрала очки в сумку и принялась за работу.
Чуть позже, когда часть присланных задач от Ларисы Викторовны была выполнена, я отправилась к кофемашине.
Пока волшебная машина готовила мне гадость, в коридоре во всю разгорался скандал между Иваном и Марией.
— Как меня все достало! Твоя бывшая жена, над которой я должна трястись! «Машенька, Нина такая ранимая потерянная женщина», — передразнивала Ивана. — А я не ранимая? Хочешь знать? Твоя Нина только прикидывается тупой овцой! Специально выводит тебя на ревность! Она хочет вернуть тебя, Ванечка!
— Думаешь, я это не вижу? — мягко поинтересовался Иван.
У меня аж глаз задергался.
— Объясни ей, что ты любишь только меня! Пусть не старается привлечь твое внимание!
Фыркнула, поднося кружку к губам.
Цирк уехал, а клоуны остались.
— А ты думаешь, зачем я пошёл вчера к ней? Хотел сказать, что только ты в моем сердце, моя драгоценная.
Да нужен ты мне больно. Бесит.
— А подслушивать нехорошо, киса.
От шепота Петра над ухом чуть кофе не разлила.
— Я не подслушиваю!
Возмутилась и достаточно смело посмотрела на мужчину.
Нужно отдать должное этому черному строгу костюму, он ему шел.
— Что ты здесь делаешь?
Я сама себя не узнаю. Почему так легко с этим мужчиной?
— Твоя смелость, как и смущение, одинаково заводят.
Ну вот, я снова краснею.
— Ты не ответил, — сделала глоток и поморщилась.
Ну и гадость.
— Я тоже приглашен на обед к нашему общему знакомому.
— Так вас будет двое, — произнесла вслух и отвела взгляд.
Да чтоб меня…
— Нас всегда двое.
Мне не нужно было на него смотреть, чтобы знать, что он сейчас улыбается.
— Кабинет генерального не на нашем этаже, — заметила, покосившись на соблазнительного брюнета.
— Зато здесь есть мышонок, который, между прочим, задолжал мне пару-тройку горячих поцелуев.
— Почему это? — вспыхнула.
— Когда на Евгения Эдуардовича в машине накинулась, тоже так возмущалась? — приподнял бровь.
— Я на него не бросалась!
— Да ты его чуть не трахнула, — сверкнул белоснежными зубами.
— Не правда, — покраснела.
Значит, между нами ничего не было?
— Поцелуй, и я не буду обижаться на то, что он тебе нравится больше.
— Ты такой наглый, — прошептала, когда Петр начал наклоняться ко мне.
Совру, если скажу, что мне это не нравится.
— Нина! — как назло нарисовался бывший.
Нет бы на пару минут позже.
— Меня раздражает твой бывший муж, — сказал Петр, с тяжелым вздохом отстранившись.
А как меня раздражает, словами не передать.
— Что ж, если нам помешали, Нина Константиновна, то продолжим позже.
— Продолжим?
Покраснела от откровенного взгляда.
Значит, как только я зайду в кабинет Евгения Эдуардовича, меня будут целовать?
И, скорее всего, напоминать, как я себя вела в машине. Ох…
— Конечно, причем должна ты мне теперь шесть поцелуев, — шепнул на ухо и, отстранившись, усмехнулся.
— Было три, — нахмурилась.
— Проценты растут, — улыбнулся, — через час будет девять.
Невыносимый.
— Это нечестно!
— Я знаю, — кивнул, печально посмотрев мне в глаза, — но ничем не могу тебе помочь.
Лжец!
— А если я не приду?
— Придешь, — уверенно заявил.
Самоуверенный какой!
Пока я кусала губы, мысленно возмущаясь, Петр прошел мимо Ивана и толкнул его плечом, не забыв при этом посмотреть на моего бывшего мужа, как на мусор.
Ивана это, естественно, задело, но он промолчал, решив поговорить с тем, кто ему не сможет противостоять.
Со мной.
— Я тебя не узнаю, Нина.
Смотря на задницу Петра, скрывшуюся в кабине лифта, печально вздохнула. Сколько часов осталось до обеда?
— Ты меня вообще слушаешь?! — прикрикнул Иван.
Даже смотреть на него не буду.
— Не-а, — сделала глоток кофе.
Какой же это кайф — говорить то, что думаешь.
— Ты никогда не была такой!
Какие громкие заявления.
— Откуда ты знаешь? — поморщилась, выливая оставшийся кофе в раковину.
Надо переходить на чай.
— В смысле «откуда»? Мы с тобой прожили столько лет вместе.
— Сколько?
С интересом посмотрела на Ивана.
— Это сейчас не имеет отношения к нашему разговору. Я тебя знаю, и точка.
— Не знаешь, Иван. Ты даже не пробовал узнать.
— Стала спать с двумя мужиками и смелее стала?! — разозлился.
Ясно, нечего сказать, будем нападать.
— Если тебе интересно, я с ними не сплю, — улыбнулась.
Обойдя бывшего супруга, хмыкнула и добавила проказливо:
— Пока не сплю.
До своего места шла с широкой улыбкой, пока Иван скрипел зубам сзади.
— С тобой все в порядке? — Мария подозрительно прищурилась.
— Всё прекрасно, — искренне призналась, с удобством устроившись на стуле.
— А я так не думаю, Мышкина!
Лариса Викторовна подошла к моему столу с толстой стопкой документов.
— Пока не разберешь, с работы можешь не уходить, — довольно улыбнувшись, положила стопку мне на стол.
— Но я же успела до совещания, — простонала, сдувая пыль с документов.
— Ничего не знаю, Мышкина! В следующий раз не будешь опаздывать, — заявила, направляясь к своему кабинету.
Теперь обед точно отменяется.
— И да, Мышкина, чуть не забыла, — Лариса Викторовна вернулась к моему столу, — Евгений Эдуардович просил тебя зайти к нему в обеденный перерыв. Будь добра, не опаздывай, не заставляй меня краснеть за тебя.
И вот для чего Евгений Эдуардович сказал об этом?
— А зачем генеральный её позвал? — влезла Мария, приподняв бровь.
В её взгляде, брошенном на меня, читалось ехидство.
Ясно, больше мы не милые подруги, да, Мария?
— Мышкина, поделись половиной документов с Марией Андреевной, пусть поможет, — сладко улыбнулась начальница.
С удовольствием.
— Но… я же только спросила! — возмутилась Мария.
— В следующий раз будешь молчать.
Как же приятно…
Наведя порядок, начальница, поглаживая небольшой живот, зашла в свой кабинет и хлопнула дверью.
— Спасибо тебе, — ядовито произнесла Мария, когда я разделила стопку поровну.
А я здесь вообще причем?
— Пожалуйста, — мило улыбнулась.
Ничего не могу с собой поделать, но так и тянет улыбаться.
— У тебя ничего не получится, — злобно зашипела. — Ни с моим Ванечкой, ни с двумя извращенцами. Ты слишком страшная, чтобы на тебя мужики велись! Неухоженная одинокая баба!
Вот и правда рвется наружу.
Не скажу, что легко восприняла эту правду.
— Давайте будем работать, Мария Андреевна, а не болтать, — сухо произнесла и отвернулась.
Одинокая страшная баба.
Глава 6
Я была в подавленном состоянии после слов Марии, хоть и пыталась это скрыть от посторонних глаз. Спрятать за непринужденной улыбкой и мягким взглядом. У меня так хорошо это получалось, что Мария злилась ещё сильнее и не могла сдержаться. Срывалась по любому поводу, грубила, обзывала. Пролила чай на мой стол и натравливала коллектив. Только подумать можно, прошло всего три часа, а за это время на меня все смотрели волком, особенно женская половина.
Я не была сильной, чтобы выдержать стойко все напряжение вокруг.
Отлучившись в уборную, смотрела в своё отражение и плакала.
Тихо и горько.
Вытирала слезы, закрывала глаза и открывала вновь, чтобы найти в отражении ту, которой заинтересовались мужчины.
И не могла найти.
Унылая серость и потухший взгляд — вот что я видела.
Возможно, я не вижу того, что видят они?
Как люди видят в них извращенцев, когда я очарована ими?