Тренер принял вызов – разделся, взобрался на вышку и мужественно шагнул с нее. Упал в воду плашмя, животом вниз, сильно ушибся, но, как вспоминают ветераны хоккея, виду не подал, а бодро продолжал тренировку. Кстати, Тарасов любил занятия в бассейне: однажды он бросил игрокам мяч, раздал им клюшки и дал команду сыграть с их помощью в своеобразное водное поло.
Тарасов был тонким психологом и нашел действенное средство воздействия на хоккеистов через их вторые половинки. В СССР во многих трудовых коллективах организовывали женские советы.
В ЦСКА наставник тоже решил использовать этот опыт. Он обращался к женам игроков и говорил, что ему начало казаться, что их мужья не хотят, чтобы они смогли купить себе новые шубы и платья. Не хотят потому, что стали хуже тренироваться и играть, а значит, поставили под угрозу поездку в Канаду или в Европу. Тарасов призывал женщин поговорить с супругами, мотивировать их как следует. Работа женсовета оказывала влияние на хоккеистов.
Хоккеисты вспоминали о том, что иногда Анатолий Владимирович мог вдруг смягчиться, повести себя как отец родной.
Однажды он помог хоккеистам во время выступления в Швеции выгодно купить экипировку – владелец магазина спорттоваров узнал его и сделал большую скидку.
В 1981 году он приехал в составе нашей делегации на Кубок Канады и получил возможность присутствовать на тренировке. Неожиданно подошел к игрокам «Спартака» Сергею Шепелеву и Виктору Шалимову и чуть ли не со слезами на глазах обратился к ним, сказав, что только на них у него надежда. После таких слов они сыграли едва ли не лучший свой турнир в жизни, а Шепелев затмил всех звезд, забросив пять шайб в двух решающих матчах.
Тарасов в 1970-х стал основателем массового турнира детских команд «Золотая шайба» и охотно общался с детьми. И говорил с ними не только о хоккее. Например, на встрече с юными хоккеистами мог спросить у мальчика, почему он такой печальный. Тот отвечал, что его команда накануне проиграла.
Тогда Анатолий Владимирович спрашивал, есть ли в зале родители игрока, выходила мама школьника. Тарасов интересовался у нее, помогает ли сын по дому, и, услышав, что тот не подметает полы, не моет посуду, не выносит мусорное ведро, говорил с непередаваемым выражением: «Ну как можно выиграть, если дома так себя ведешь?»
Тарасов нередко обрушивался на судей, чьи решения ему казались несправедливыми, с гневными тирадами.
Слов он не выбирал, тем более что иностранные арбитры все равно не понимали по-русски. И вот однажды в матче, который обслуживал судья из Финляндии, наставник сборной СССР вошел в такой раж, что, продвигаясь вдоль бортика вслед за служителем хоккейной Фемиды, дошел до конца ряда и упал с него.
Хоккеисты бросились помогать ему подняться, а судья из страны Суоми подъехал к Тарасову и на чистом русском языке сказал, что удаляет его за нецензурную брань.
Иногда Анатолий Владимирович, чтобы подхлестнуть хоккеистов, мог пойти на такую экстравагантную меру, как пение. И делал он это не один раз.
Чаще всего ветераны сборной вспоминают, как он в перерыве решающего матча чемпионата мира 1971 года запел в раздевалке «Интернационал». Но репертуар тренера не ограничивался гимном рабочего движения.
В другой раз от него услышали «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”», также исполнял народную песню «Черный ворон», известную многим по кинофильму «Чапаев», где ее пел главный герой. Есть упоминание и о гимне Советского Союза в исполнении Тарасова.
Главный тренер сборной СССР Аркадий Чернышёв относился к таким выступлениям товарища с иронией. «Ну что ты распелся? Певун!» – говорил он своему помощнику.
Хоккеисты же вспоминали, что Тарасов делал это не только для них, он больше пел для себя. Такой у него был неуемный характер, такая широкая, безбрежная натура.
Таково максимальное количество шайб, заброшенных хоккеистом сборной СССР в одном матче.
Рекордсмен – форвард московского «Спартака» Александр Мартынюк. Семь голов он забил на чемпионате мира – 1973 – на втором и последнем для себя в карьере.
Сборная СССР, выступавшая на родине, в Москве, уничтожила в матче группового турнира команду ФРГ 18:2. И почти половина шайб пришлась на Мартынюка.
Были предпосылки, что нападающий красно-белых и на этой цифре не остановится, но вмешался… главный тренер нашей сборной Всеволод Бобров, неожиданно усадив его в третьем периоде на лавку.
Потом игроки нашей команды утверждали, что Бобров, в прошлом тоже великий снайпер, очень не хотел, чтобы спартаковец превзошел его личное достижение – в одном из матчей чемпионата СССР Бобров забил сразу 10 голов ленинградскому «Динамо».
Миллион в шутку
Сейчас хоккеистов в НХЛ не удивишь суммой с шестью нолями (если брать в долларах). Да и в КХЛ такие суммы – привычное дело для лучших игроков. Но до заветной цифры удалось за океаном добраться только в 1970-х.
В мае 1972 года американская Arkansas Gazette представила таблицу по зарплатам профессиональных спортсменов из главных видов спорта Северной Америки – баскетбола, бейсбола, местного футбола и хоккея.
В те времена детали контрактов не предавались огласке, и газета основывалась только на информации от представителей лиг, профсоюзов и комитетов.
«В НБА, которой 28 лет, минимум четыре игрока зарабатывают 400 тысяч долларов за сезон, – говорилось в статье. – Пятьдесят баскетболистов получают 100 тысяч. У половины из 204 игроков лиги зарплата больше 65 тысяч. У НХЛ, которая старше НБА, худшие показатели среди классических лиг. Средний заработок хоккеистов – около 40 тысяч в год».
Что такое сорок тысяч долларов в 1970-е? За эти деньги можно было купить один дом, если не есть, не пить и не платить налоги.
Или десять машин. Или четыреста кроватей. Или тысячу костюмов.
Но самое главное, что эта сумма составляла лишь четвертую часть от бонуса, который Бобби Халл получил за подписание контракта с «Виннипег Джетс» – клубом Всемирной хоккейной ассоциации (ВХА) – профессиональной лиги, которая возникла в 1970-е как конкурент НХЛ.
Она недолго просуществовала, но наделала много шума. Прежде всего бешеными гонорарами, которые стали платить звездам, чтобы переманить их к себе.
Вот и на Халла, одного из лучших бомбардиров и снайперов тех лет, выступавших за «Чикаго Блэкхокс», вышел «Виннипег».
«Я сказал, что мне нужно миллион долларов в качестве бонуса, – вспоминает Халл. – В шутку, конечно. Тогда ни один игрок в мире не получал таких денег разом – и я говорю про все виды спорта, а не только про хоккей».
Звездный форвард «Черных Ястребов» думал, что чудаки из новой лиги отстанут после такого требования. Просто в тот момент он торговался со своим прежним работодателем и рассчитывал на некие привилегии и прибавки в новом контракте.
Однако, к всеобщему удивлению, «Виннипег» действительно предложили игроку миллион. И это только в качестве бонуса за переход.
Сам же контракт был невиданным в истории хоккея – 2,75 миллиона долларов за 10 лет.
Надо ли говорить, что после такого контракта в ВХА хлынул поток новобранцев, среди которых были и очень известные хоккеисты.
Правда, не все приобретения оказались удачными. Дерек «Турок» Сандерсон получил практически такие же деньги, как Халл (и больше, чем «король футбола» Пеле в нью-йоркском «Космосе») с «Филадельфия Блэйзерз», но не отработал их даже на один процент.
Травмы, плохая игра, неадекватные выступления в прессе привели к тому, что клуб выкупил за миллион его соглашение, и Сандерсон вернулся в «Бостон Брюинз».
НХЛ пыталась запретить переходы в конкурирующую фирму в судебном порядке, но гражданские суды вставали почти всегда на сторону ВХА – прежде всего из соображений антимонопольности.
Кроме того, в энхаэловских контрактах существовал так называемый обратный пункт: даже по истечении срока договора игрок еще год не имел права покинуть клуб без его согласия. А кто же захочет пропускать год карьеры? Чревато.
В ноябре 1972 года Филадельфийский окружной суд признал эту контрактную статью нелегитимной, после чего у хоккеистов не оставалось уже никаких препон к бегству в другую лигу.
Так ВХА, по сути, помогла ввести в хоккее институт свободных агентов. Уже в первом регулярном чемпионате (сезон 1972/73) сыграли 67 бывших энхаэловцев.
В 1971 году в НХЛ тоже появился первый миллионер – великий защитник «Бостон Брюинз» Бобби Орр. Только сумму он получил не разом, а порциями по 200 тысяч в течение пяти лет.
Также Орр не обладал никакой властью над своим будущим. Он не мог выкупить свой контракт, потребовать обмена или стать свободным агентом. Единственным способом покинуть «Бостон» по личной инициативе было только завершение карьеры. В НХЛ действовало что-то вроде крепостного права.
При этом именно Орр вошел в историю как первый хоккеист, нанявший адвоката при подписании контракта – так было положено начало институту хоккейных агентов.
Договор с «Брюинз» был подписан в самолете, принадлежавшем генеральному менеджеру клуба Хэппу Эммсу.
За два первых сезона Бобби причиталось 50 тысяч долларов, а сверх этого – 25-тысячный подписной бонус. С позиций нынешнего времени такие суммы вообще кажутся смешными, но тогда они сильно изменили финансовую ситуацию в НХЛ.
Кстати, именно из-за жирного контракта Орра не очень хорошо приняли в «Бостоне»: старожилам пришлось не по душе, что зеленый юнец получает очень много.
«Парень, я не знаю, сколько именно тебе платят, но это еще далеко не все, что тебе предстоит», – сказал ветеран бостонской обороны Тед Грин, впервые увидев новичка.