Я пожала плечами и вернулась к своей работе. Настроение было замечательное, даже задорное. Я отлично выдержала испытание, общалась с настоящим фэйри, держалась достойно. А то, что в обморок упала, так это извинительно в такой ситуации, мистер Йовиль был не в претензии. Я молодец. Вот только мадам сильно запаздывает.
Я набрала номер и выслушала гудки. Еще раз. И еще.
Вместо четвертого набора номера наш телефон зазвонил сам.
— Салон «Провидица Мадам Лавайет». Слушаю.
— Это я слушаю! Мошенница твоя мадам, чтоб у нее под ногами земля горела! Я ей звоню аренду за месяц забрать, а она мне: «Я больше в салоне не работаю. Все вопросы к мисс Сэвидж». Я вас, Сэвиджей, лоботрясов, знаю. Вы…
Из хаоса криков и обвинений я с трудом выделила важную информацию. Моя хозяйка уехала! Сообщив владельцу дома, где мы снимали офис, о передаче прав
— мне. Вместе с месячной задолженностью за аренду. А так как я, в отличие от гадалки, была местной, легко скрыться у меня не получится.
С трудом получилось уговорить разъяренного мужчину подождать еще неделю до выплаты. Положив трубку, я закусила палец, чтобы не закричать.
Как же так. Она прекрасно знала о моих сложностях с деньгами. И про ужасный пакет. И про трудности в общении.
Мои руки тряслись, когда я взяла календарь и посмотрела расписание на сегодня. Два клиента. Может быть — придут, может быть — нет.
Очень часто клиенты записывались и не приходили. Вот такой нестабильный у нас бизнес. Уже не у нас, а у меня.
Как в тумане я двинулась к кладовой, куда два месяца назад убрала наряд, присланный из швейной мастерской. Мадам резко пополнела и не смогла в него влезть. Кричала, помнится, страшно. Пыталась вернуть, но модистка стояла на смерть, утверждая, что такой афронт (5) не ее вина. С тех пор шикарное платье в комплекте с тюрбаном лежало на антресолях.
Возможно… Возможно я успею немного заработать. А потом постараюсь хоть за медяки распродать гадальные аксессуары. В любом случае, я сделаю, что могу, и уж точно — мои родители не должны узнать о случившемся.
Я закусила до боли губу. Изображения карт и их значения знаю. Пускать как бывшая хозяйка пыль в глаза не умею, но за полгода работы разобралась — таланта в гадании особого не потребуется.
Смогу. Я смогу. Нужно потерпеть только одну неделю.
Случайно повернувшись в зеркало, я увидела раскрасневшееся лицо и блестящие глаза. Надо же, мистер Йовиль прав, я была какая-то непривычно бодрая.
(3) Дэстини (Destiny — англ) — судьба.
(4) Сэвидж (Savage — англ) — дикарка, дикий, первобытный, свирепый.
(5) Афронт — позор, неудача.
Глава 3. А мне обязательно участвовать в этом опасном для жизни приключении?
У каждого из нас внутри сидит и причина, и следствие событий, которые мы проживаем. Любители противоположного пола — легче меняют партнеров. Осторожные — меньше попадают впросак. Любители справедливости — вечно в приключениях.
Но не всегда следствие обязательно произойдет. Нет никаких гарантий, ведь наша жизнь — сплошные вероятности. Даже понимая исходники, смогу ли я предвидеть будущее? Вряд ли. Поэтому начала осторожно.
— У вас чувствительное сердце.
Монументальная дама, записанная на сеанс как миссис Дюрон, вздрогнула и с изумлением уставилась на меня. Еще в первые секунды нашей встречи я вызвала ее подозрение. Платье гадалки висело на мне мятым мешком, отглаживать его было некогда. Бирюзовый тюрбан скашивался на бок, грозя свалиться в любую минуту. Матерчатые перчатки я вытащила из своего секретарского ящика. И они очень напоминали хозяйственные. Потому что ими и были. Зато прикрывали тонкие девичьи пальцы.
Лицо пришлось частично завесить волосами, а на носу я нарисовала черную родинку. Для загадочности.
Получилось откровенно страшно, но клиентка не ушла сразу и дальше стало проще.
— Откуда вы знаете? — пробасила она.
Да это сразу было понятно по короткому, сострадательному взгляду на чучело крысы, которое бывшая хозяйка любила, а я не успела убрать. По еле уловимой мягкости движений. По тому, как она не захотела посмотреть на себя в настенное зеркало. Да откровенно говоря, я просто знала.
Всегда чувствовала людей. Некоторые «рассказывали» о себе осторожно, другие — кричали, но делились все.
— Я же Провидица, — с таинственным придыханием заявила я, тасуя колоду и начиная выкладывать по карте. — Видите, как много персон? Вы родились в обеспеченной большой семье, но именно вами родители часто были недовольны. Ваш муж также не оказывал и не оказывает достаточного внимания. Вам хочется нежности и понимания, а он…
По мере того как я говорила, она все чаще шмыгала носом. Будущее предсказать я ей так и не смогла, потому что дородная матрона просто обошла стол, заключила меня в объятия и самозабвенно зарыдала, оплакивая свою ранимую душу, заключенную в оболочку гренадер-девицы.
Тонкий расписной шелк ее платья приятно холодил, а мощные руки обхватывали меня ласково, хоть и немного душно. Пытаясь поймать падающий тюрбан, я обнаружила, что, во-первых, в одежде гадалки совершенно не стеснялась клиентку. Даже не отдернулась от объятий. А во-вторых, меня начали беспокоить чьи-то еще желания. Простые и коротенькие, почти неуловимые. Я нахмурилась. Погладила женщину по спине. И вдруг поняла.
— Вас ждет счастье, только сядьте, дорогая, на стул, мне нужно сосредоточиться, чтобы понять откуда оно придет.
С трудом усадив ее на стул, я облегченно вздохнула и натянула свою экзотическую шапку поглубже. Пришло время производить впечатление.
Я разместила на столешнице хрустальный шар. И начала мурлыкать под нос нечто нечленораздельное. Раньше гадалка для создания эффекта прыгала вокруг стола и даже подвывала, доводя клиентов до нервных срывов. Я же предпочла пассы руками и все более напряженную мелодию.
— Да! — выкрикнула я, заставив миссис Дюрон подпрыгнуть на стуле и прикрыть рот ладонью. — Ваша рука! Дайте немедленно вашу руку!
Дрожащие пальцы доверчиво вцепились в мои.
— Я вижуууу… Ребенок! — провыла я. — Вы найдете счастье и понимание в собственном ребенке. Он скоро родится…
Почему-то в этот момент я была в этом совершенно уверена. Будет счастье и все. Взяла слово, что женщина найдет ему лучших учителей, будет добра бесконечно, а строга — где необходимо. От определения пола пришлось уходить туманными намеками. Но, в любом случае, это был успех.
После ухода клиентки я ошалело рассматривала купюру, которую до этого держала в своей жизни не больше пары раз.
Гангстеры с фотографий на стенах смотрели на меня, оценивающе сузив глаза и поигрывая револьверами. Но мне не было страшно, это был полет. Я кружилась по холлу, раскинув руки и пританцовывая. Тюрбан упал на пол. Было жарко, но платье снимать не хотелось. В нем я была — гадалка, мудрая, состоявшаяся женщина, а не девчонка, по стечению обстоятельств натянувшая шикарную одежду. Я поддержала и вселила уверенность в добрую, тревожную женщину. Заработала на часть аренды. Совсем я и не никудышная. Подкрутив складки на поясе, решила его пока не снимать.
В итоге принимала телефонные звонки бархатным, шелестящим голосом. И записала трех человек на разные дни. Великолепное настроение не испортилось даже оттого, что второй клиент, назначенный на сегодня, так и не пришел.
Мне хватит и одного в день при такой-то прибыли. Может быть на курсы какие- нибудь сходить, стать настоящим медиумом или шаманом. Мадам Сэвидж, ясновидящая и гадалка, к вашим услугам.
Закрыла салон я, напевая: «Какое прекрасное утро, утро нашей любви». Шла домой в уже полюбившемся фиолетово-бирюзовом шелке. Пока родители в отъезде, я собиралась немного его сполоснуть и отгладить и вместо утягивающих ткань веревок аккуратно ушить наряд по поясу и рукавам.
Мистер Брук, булочник, удивленно посмотрел мне вслед, когда я с ним громко поздоровалась через улицу. А помощница мясника, угрюмо несшая двух куриц за ноги, даже споткнулась от моей широкой улыбки.
Все было бы замечательно, если бы одна из полуобщипанных птиц в ее руках не попросила о помощи.
— Помогите, умоляю! — сказала курица с розовым голым животом и затрясла белооперенными крыльями.
Хохолок затрепетал, раскрывая веер в желтой окантовке, и стало понятно, что в руки птичницы по неведомому стечению обстоятельств попал крупный ослабленный попугай.
Женщина зашла в мясную лавку, громко хлопнув дверью и оставив меня ошарашенно стоять на улице. Вслед за помощницей туда пыталась проникнуть крупная серая кошка, но уже через минуту пролетела мимо меня, выпнутая равнодушным ударом ноги.
Зашипев, кошка полоснула дверь когтями, но скорее от бессилия. И, подняв хвост, гордо отправилась искать новые возможности для пропитания.
Может мне привиделось? Я пыталась себя убедить, мол, видела обычную курицу, но в памяти звучало и звучало тихое: «Помогите». Если я просто пойду сейчас дальше, потом не прощу себе точно. Это ж сколько ночей мне кошмары будут сниться с дергающимся и умоляющим попугаем. Нет уж, взгляну-ка я еще раз на эту странную курицу.
Внутри лавки царила такая же жара как на улице. Поэтому помощница уже открывала тяжелую дверь холодильника, чтобы не испортилось принесенное мясо. А попугай, все-таки это был попугай, истерил: «Не надо, я не люблю холода. Спасите! Я буду хорошим, только спаситеее!».
— Доллар за по… птицу! — решительно сказала я, не силах слушать дальше душераздирающие воззвания. Судя по равнодушию женщины, она-то просьб страдальца не слышала, а, значит, ночами собирается с чистой совестью спокойно спать. Значит, это у меня способность ощущать других вот так странно превратила страдания птицы в иллюзию слов.
— Этих что ли? Десять за каждую. И то придется дождаться хозяина, сама-то я не продаю.
Цветастое хлопковое платье складно сидело на ее крепко сбитой фигуре, отчетливо натягиваясь в районе живота. Я бы предположила возможное пополнение в семействе, если бы не наблюдала эту крутость уже много лет.