-Поздравляю с первым назначением, товарищ младший лейтенант, -подполковник сел рядом. -Уже узнал куда направляют?
Чуть заторможено, Горазд помотал головой: -Ещё не смотрел. Я сейчас…
Полученное от ректора удостоверение он продолжал держать в руках. И только потянулся нажать на неторопливо мерцающий символ внизу листа, как тут же получил затрещину.
-Учишь вас дуболомов, а всё без толку! -раздражённо выговаривал Москаленко опуская тяжёлую руку. -Это секретная информация, балда! Её никто не должен знать кроме тебя. Знаешь сколько там степеней защиты? По отпечатку пальца, по личной биометрии, по составу крови, по глазной сетчатке и так далее. Ты должен был потребовать от меня отойти и не стоять за спиной, когда знакомишься с защищённой информацией. И не важно, что ты знаешь меня уже лет десять. Будь я хоть сам стальной генерал, хоть твой лучший друг или брат.
Любой может оказаться замаскированным инфералом, - продолжал ругаться подполковник. -Некоторые из этих подстилок демонов умеют наводить иллюзии, а то и по-настоящему изменять свой облик. Думаешь будто разговариваешь со своим боевым товарищем, а это проклятый инферал принявший его облик. Настоящий товарищ где-нибудь с перерезанным горлом лежит, пока принявшая его вид тварей разгуливает и ведёт задушевные беседы с сослуживцами.
Подполковник говорил так, будто это было что-то личное. То, что ему выпало испытать на собственном опыте.
-Прошу прощения, -Горазд покраснел словно спелый помидор с гидропонической фермы. -Больше подобного не повторится.
-Смотри, это здесь академия, а там война. На войне любая ошибка может стать смертельное. А можно погибнуть и вообще просто так, без всякой причины или же из-за ошибки вышестоящего или чужой небрежности, -уже остывая добавил Москаленко.
-Я всё понял, товарищ подполковник, -заверил Горазд.
-Так что, посмотришь своё первое назначение, младший лейтенант?
-Пожалуйста отойдите на три шага, товарищ подполковник. Вот, к окну в конце коридора отойдите, -попросил Горазд.
Когда Москаленко с улыбкой выполнил его просьбу, палец младшего лейтенанта коснулся пиктограммы и в нижней части листка умной бумаги появился текст. Пробежав по нему глазами Горазд удивлённо вздохнул. В течении двух дней от сегодняшнего ему следовало прибыть не куда-нибудь, а на малый танковый полигон Нового Уренгоя, где принять совершенно новую машину прямиком с Салехардского танкостроительного завода. После чего от него требовалось следовать на поезде вместе с боевой машиной в ноябрьский урепрайон, где он встретится со своим первым номером, старшим пилотом и командиром шагающего танка проекта «мизгирь».
На самом деле довольно странное предписание. Если приёмка новой машины ещё как-то укладывалась в рамки, то вот чего Горазд не ожидал так это того, что со старшим пилотом ему предстоит встретиться только в разрушенном городе Ноябрьске, то есть чуть ли не на прифронтовой полосе. Какой-то перебор с секретностью. Насколько Горазд знал, экипажи из курсантов обычно полностью формировались перед отправкой, а для него почему-то сделали исключение.
Но долго раздумывать ему не дал подошедший Москаленко. Бывший наставник протянул Горазду напечатанную на обычной бумаге книгу, которую до этого держал в руках.
-Что это?
Москаленко почему-то на миг отвернулся, словно бы смутился: -Из-за досрочного выпуска часы истории, литературы и прочих не технических наук у вашего курса совсем скомкали и сократили. Вот тебе принёс для самообразования в свободное время. Чтобы, значит, совсем неучёным дуболомом не выглядел.
Горазд посмотрел на обложку. Книга называлась «Первая межмировая. Война вторжения» за авторством профессора Алексея Геннадьевича Непийвода. Кажется, он раньше что-то слышал об этом человеке. Какой-то крупный современный учёный? Изучающий демонов специалист? Забавная фамилия определённо где-то попадалась.
-Спасибо, -поблагодарил Горазд.
-Имей в виду, -уточнил подполковник так и не поворачиваясь лицом к юноше. -Это не в подарок, а только почитать. Потом вернёшь.
-А если я…
-Никаких «если»! -отрезал Москаленко. -Сказано вернуть, значит вернёшь. Это может быть подарочный экземпляр. Может быть мне его сам Алексей Геннадьевич по почте прислал. Ценная вещь! Поэтому через год или через два, как получится, приедешь в академию и вернёшь мне книгу. А до этого момента не сметь погибать смертью храбрых на поле боя! Вам всё понятно, товарищ младший лейтенант!
-Есть не смерть погибать и вернуть книгу! -отдал честь Горазд.
-Давай, беги. Электропоезд в Новый Урегой уходит через сорок минут, а тебе ещё нужно получить подъёмные в бухгалтерии, собраться и прибыть на лимбяяхский вокзал.
Горазд шагнул прочь. Потом развернулся, повинуясь какому-то внезапному порыву, обнял своего бывшего преподавателя тактики и стратегии, подполковника Москаленко и не говоря больше ни слова побежал за вещами.
Ещё не слишком старый, но изрядно потрёпанный жизнью подполковник замер, по-отчески обнимая последнего из кадетов уходящего прямиком на фронт выпуска, позволяя ему зарываясь лицом в грудь. Когда он наконец отмер, шестнадцатилетнего младшего лейтенанта уже и след простыл. Коснувшись своего настоящего, живого, глаза, он смахнул предательскую слезу. Определённо сейчас нет времени и места ни для стариковских слёз, ни для прочих душевных терзаний. Внутренне подобравшись, Москаленко поспешил к лестнице. Скоро начнётся новый урок, где очередной партии безбожно молодых балбесов нужно попытаться втолковать хоть что-то из того, что может быть поможет им остаться в живых и не погибнуть в первом же настоящем боестолкновении, когда придёт их время выпускаться и идти прямиком в бой, управляя мощными бронированными машинами.
***
На электропоезд раз в два часа курсирующий между бронетанковой академией в Лимбяяхе и Новым Уренгоем, Горазд успел едва-едва. В последний момент запрыгнул в закрывающиеся двери. Показал сканеру обложку своего нового удостоверения вместо внесения платы за проезд. И удобно устроившись на сиденье, в полупустом вагоне, принялся размышлять чем ему следует заняться в городе.
Надо сказать, хотя Лимбяяха, где располагалась академия, формально считалась удалённым районом Нового Уренгоя, но в самом городе Горазду бывать практически не приходилось. Пара совместных культурных выходов, когда курсантов группами вывозили на то или иное культурное мероприятие вроде театра, кинопоказа или празднование дня прошлой великой победы - девятого мая, не в счёт.
Для начала нужно снять комнату - решил Горазд. Вещей у него с собой не много, фактически одна плотно набитая сумка. Да и пробыть в Новом Уренгое предстоит всего пару дней. Но комната важна как важен крепкий тыл для успешного наступления. Потом… На насколько минут Горазда замечтался о разных, но все, как один, приятных, возможностях потратить выданные в бухгалтерии подъёмные в городских увеселительных заведениях.
Он знал о существующей традиции, когда молодые солдаты, перед тем как отправляться непосредственно на фронт, так сказать, проводили время с девушками оставляя им на память частичку себя. Собственно, именно этом выпускники лимбяяхской академии и должны были заниматься в предоставленный им двухнедельный перерыв между напряжённой учёбой и настоящей войной. Официально об этом не объявлялось, но старшие курсы неизменно делились нехитрой премудростью с младшекурсниками, перед тем как в последний раз пройти прощальным парадом через ворота академии. Особого секрета тут не было. Длившаяся двенадцатый год война активно пожирала молодых людей и опасаясь демографического кризиса в ближайшем будущем, верховный главнокомандующий заранее предпринимал все возможные в данной ситуации шаги.
Старшие парни рассказывали будто молодые девчонки из трудовых отрядов и сами не против получить от солдата на память ребёнка. В трудовые отряды гребут всех, кто не обладает дефицитными знаниями или навыками, словом, кто не показал отличий в учёбе или любом, необходимом стране, ремесле. Для девчонок из трудотрядов беременность — это способ на несколько лет избавиться от обязанности тяжело и много трудиться. Беременные девчонки и молодые мамы получают усиленное питание и их первых эвакуируют в безопасные места при воздушной атаке древних драконов или во время внезапных прорывов линии фронта демонами. А если женщина имеет пятерых и более детей, то она может вовсе сосредоточиться только на воспитании младших и совсем лёгкой работе где-нибудь на гидропонических фермах.
Кроме того, считалось, что молодой солдат лучше и яростнее сражается, защищая не абстрактное человечество или чуть менее абстрактную Российскую Федерацию, а конкретно своего ребёнка и ту девушку, которая была к нему мила когда-то.
Примерно такими вот приятными занятиями вроде кутежа и разврата (всё культурно и в рамках!) должен был заниматься Горазд прошедшие две недели. Которые он, как дурак, бездарно профукал из-за этого гада Севтя, чтоб у него ещё долго зубы звенели от гораздового кулака.
Немного помечтав о таких удивительных и незнакомых ему существах, как девчонки, Горазд сосредоточился на конкретных мыслях. Снять квартиру и бросить вещи. Прибыть на полигон на приёмку новенького мизгиря, прямиком с салехардского танкостроительного - его собственного шагающего танка-паука. А вот уже потом у него может быть останется день или даже два на рестораны и девчонок из трудовых отрядов перед отъездом в ноябрьский укрепрайон созданный на месте одноимённого города, полностью разрушенного в ходе боёв.
Правда Горазд совершенно не представлял, как нужно знакомиться с девчонками, тем более в форсированном режиме, потому как время не терпит. Но отсутствие опыта он собирался перекрыть избытком энтузиазма. Он помнил, как старшекурсники, в своё время, говорили, что «зацепить» девушку из трудотряда проще простого. Значит должно получиться и у него.
А пока электропоезд пожирал добрых семь десятков километров, расположенных между академией и Новым Уренгоем, Горазд открыл подаренную подполковником книгу профессора Непийвода и принялся читать.