Крадется черная зима
Без снега и мороза.
Дверной глазок. Недобрый взгляд.
Чужие силуэты.
И, как фонарики, горят
В подъезде сигареты.
И черен день. И ночь черна.
И чернота не гаснет.
На мир тревожней из окна
Смотреть… но безопасней.
* * *
Не предавал Христа. И брата
Не убивал. Не мел хвостом…
Мне в глотку – кляп, мне в уши – вата.
За что? Творец грозил перстом?..
Смирен – в молитве, буен – в драке.
За все, чем жил, предъявлен счет.
Мой стих пылает, словно факел:
Услышишь – душу обожжет.
* * *
Превращают честный люд
В обезличенное стадо.
Не дают, а продают
Роли, должности, награды.
Не протест – базарный шум,
Грязь и мусор – нужен веник.
Был в чести властитель дум.
А теперь – владелец денег.
* * *
Николаю Рачкову
Холодные тучи. Теней табуны
От тундры бегут до степей.
Россия заходит, как солнце. Темны
Печальные лица людей.
Мы плачем. Лихие клянем времена.
Сердца превращаются в лед.
Россия заходит на запад. Она
Светло на востоке взойдет.
* * *
Случайно взял билет. Случайно встречен
в купе соседом. Вспыхнул семафор.
Случайный перекур. Случайный вечер.
Случайный чай. Случайный разговор.
Случайность расползается, как скверна,
и превращает вольного в раба.
Случайно все… Хотя закономерна
Творцом определенная судьба.
Подтяжки на спине моей невзрачной
крест-накрест, как плакат «…ушли на фронт!».
Когда-нибудь я сделаюсь прозрачным,
оставив за спиною горизонт.
Ни важных виз, ни штампов в документах
за горизонтом нет. Лишь свет и грусть.
Я сделаюсь прозрачным и в легендах,
как в зеркалах, бесплотно отражусь.
Я уезжаю… И туманы в клочья
рвет поезд. Возвращаюсь в благодать.
В окно купе смеюсь над тем, кто хочет
меня, как трудный ребус, разгадать.
* * *
Мы статуи без племени,
Нас ложью обожгло.
Мы слеплены из времени,
Которое прошло.
А время было славное —
Не суп из топора.
И лепкою державною
Грешили мастера.
Свершилось дело правое —
По формам гипс разлит.
Но в скульпторы лукавые
Пролез космополит.
…Под вылинявшей кожею —
Продажных истин след.
Все статуи – похожие:
Ни лиц, ни жизни нет.
Монолог в смутное время
Я устал от людей… я устал
Падать в чьи-то глаза, словно в лужи.
Я не памятник. И пьедестал
Мне не нужен.
Ветер сплетен, как снегу, надул…
И за плечи нахально облапал.
Дайте сесть… Нет, не в кресло. На стул
Или на пол.
Кто-то дышит в затылок, толкает в кювет.
Жизнь – игра в догонялки и в прятки.
Бьют за то, что родился на свет…
Я встаю. Все в порядке!
III
* * *
Не из тех я, кто падает в пропасть
безрассудно – за риск мой прости!
Кто-то должен шагнуть из окопа
первым, чтоб за собой повести.
А в атаку идти – нужен опыт.
Риск и смелость не станут виной.
И того, кто шагнет из окопа
первым, смерть обойдет стороной.
* * *
Воинам-интернационалистам
Куба, Конго, Египет, Чили…
Долгу чести мы были верны.
А с врагом воевать учились
Вдалеке от своей страны.
От Испании до Афгана
Мы вкусили беду и вину.
И в чужих воевали странах,
Чтоб в свою не пустить войну
Пламя, взрывы, погибших лица…
Наша память страшней суда.
Но война ломала границы,
Словно дамбы в бурю – вода.
Дым пожарищ и пыл развалин.
Скорбный залп. Медсанбата кровать.
Мы теперь у себя воевали,
Научившись вдали воевать.
Битва
Иеромонаху Александру (Фауту)
1.
Казалось все… Нет больше сил.
Спустился с неба ангел.
«Здесь русские?» – меня спросил
И встал на правом фланге.
И по земле, и по воде
Лежит путь к русской славе.
Я знаю: никогда в беде
Спаситель не оставит.
2.
Плачет иволга. Мышь пищит.
Меч лежит на груди крестом.
Не кладите меня на щит.
Встану сам со щитом.
Озарились и храм, и скит.
Сила духа – небесный свет.
Битва кончена. Враг разбит.
Торжествует Новый Завет.
* * *
Если ты и праведен, и страстен,
Значит, в жертву сам себя готовь.
Людям даст Господь свободу власти —
И они прольют чужую кровь.
За добро добром не стало платы.
Не ищи ни славы, ни наград,
Не сердись на Понтия Пилата:
Понтий – настоящий демократ.
* * *
Колючей проволоки струны,
натянутые между вышек,
поют при свете зимнем, лунном
о том, что к нам приходит свыше.
А карабины, как фаготы,
под вой пурги опасно слушать.
Колючки проволоки – ноты! —
вонзаются до боли в душу.
И не убавить, не прибавить
ни дня, что дал Господь, ни ночи.
Не алфавит сегодня в славе,
а звезд немое многоточье.
И неестественно, и хрупко
все: и бараки, и березки.
Застыли в белых полушубках
на мерзлых вышках отморозки.
Не прикурить «бычок» без спичек —
карманы вытрясла охрана.
А мир – возвышен и трагичен,
как будто музыка органа.
* * *
К бессмертью себя не готовь —
Откроются вовремя двери.
Бог милостив, словно любовь,
А в нас умирает безверье.
Ты видел ли жизнь без прикрас,
Когда душу мучили черти.
Бог вечен, он в каждом из нас —
Ему помолись перед смертью.
* * *
Сквер с утра был печален и желт,
А потом побелела ограда.
Если дождь быстро городом шел,
То снежок с неба медленно падал.
Вот и кончилась осень почти,
Вспыхнул день и погас, как лампада.
Так и в жизни бывает: идти
Быстро легче, чем медленно падать.
* * *
Листопад планирует во рвы,
Ветер – и надсмотрщик, и погонщик.
Самородки золотой листвы
Намывает дождь в осенней роще.
На реке и в поле – пустота,
На приколе и скирда, и катер.
Отреченье ветки от листа.
В октябре дождь – золотоискатель.
* * *
Сонная роща. Мороз.
Стынет в снегу бересклет.
Словно из сопел, из звезд
В ночь вырывается свет.
Кто мы? И где колыбель
Наша? Истоки – во мгле.
Снегом укрыла метель
Наши следы на земле.
Пеплом сугробы легли
Возле кладбищенских плит.
Как с космодрома, с земли
Небо уходит в зенит.
Не разгадать до конца
Черного неба секрет.
Испепеляет сердца
Звезд улетающих свет.
* * *
Подлунный мир таким, как есть, приемлю,
Холодный тусклый свет слепит глаза.
Упало небо снежное на землю
И облепило долы и леса.
Сквозняк из-за порога студит спину.
Бессонница. Не греет легкий плед.
На улице безлюдно и пустынно,
Сквозь стекла окон льется лунный свет.
И снег, и свет посеребрил ступени
Крыльца. У клена крона набекрень.
Дрожат на стенах призрачные тени —
Я незаметно превращаюсь в тень.
Луна блестит сквозь тучу, как лампада.
И на земле – снег, и на небе – снег.
И кажется, что после снегопада
Я не земной, а лунный человек.
* * *
Хотя топор мой был остер
И выверен прицел двустволки,
Я ветками кормил костер,
Чтобы меня не съели волки.
Рубил сушняк. Мою ладонь
Мозоли жгли, как пчелы в улье.
Но для волков страшней огонь,
Чем лезвие и пуля.