– Покер?
– Может, пулю распишем? – покривился Ким. – Неохота напрягаться.
– Втроём? Неинтересно. Да и не напрягайся, мы же между своими, – и Артём высыпал на стол горсть мелких, размером с семечку, кристалликов. – Делим поровну и играем на них.
– Что это?
Николай осторожно крутил в пальцах один из кристаллов.
– Усилители вкуса. Так сказать, магический глютамат натрия.
– Н-ну… ладно. Сам заряжал?
– Купил. Но у проверенного артефактора!
– Ладно, принимается!
И троица игроков отрешилась от всего вокруг.
Красовская прошла к лежакам, устроилась так, чтобы опускающееся к горизонту солнце максимально её освещало, и включила себе кристалл с музыкой.
Шевелиться было лениво, но пить хотелось. Пархомов пошарил рукой рядом с шезлонгом, нащупал бутылку и открыл один глаз, чтобы проверить, что попалось.
– Сок, фу… Нет, сок не хочу, водички бы. Ребята, у кого вода есть?
– Да вот тебе, целая река рядом, пей, сколько хочется! – откликнулся насмешливый голос Ольги.
Пришлось открывать оба глаза и осматриваться.
Пассажиры яхты купались. Кто-то плескался на мелководье, чья-то голова мелькала довольно далеко в волнах. Ольга стояла рядом, и по её загорелой коже сбегали капельки воды.
– Купаться пойдёшь? – спросила она.
– Не-а, я человек теплолюбивый, мне вода ниже тридцати градусов – слишком холодная.
Фыркнув, она села в соседний шезлонг.
– Давненько я не ночевала в твоей каюте, – протянула томно.
– И сегодня не будешь, – отрезал Эдуард.
– Что так?
– Не до того, дел много, надо отдохнуть. Если ты заметила, я тяну этот проект на себе!
– А-а, я-то думала, его тянет Володя Сошников… Ну, как хочешь.
Она замолчала, закрыла глаза и, кажется, задремала. Успокоившийся Пархомов с довольной улыбкой смотрел на яхту – белоснежная, изящная, покачивается на волнах, латунь сверкает на солнце…
Ольга посматривала на него из-под ресниц и про себя рассуждала.
«Не могу понять, я его уже не интересую? Тогда почему молчит? Я знаю, Эдик в таких случаях не церемонится, Маринку он выгнал – она чихнуть не успела. Интересно, за что? Молчат оба, как под клятвой, и слухи никакие не ходят. Если б она налево бегала, кто-нибудь да знал бы… Не пора ли мне искать запасной аэродром? Конечно, никто пока достойный не попадался, но тут главное решить и всматриваться в поток. Непременно проплывёт мимо либо подходящий мужик, либо, – тут она хихикнула, – труп врага. Интересно, куда Эдик бегал в Калязине? И не было его долго, и вернулся довольный, словно выиграл тендер на поставку продовольствия для государства. Ну, не может же у него быть любовница в этой дыре? Или может?»
На этой неожиданной мысли женщина распахнула глаза и повернулась к любовнику. Тот спал, даже чуть слышно похрапывал, и она, успокоенная, вновь опустилась на шезлонг.
Солнце коснулось краем макушек деревьев, подул свежий ветерок, и выбравшиеся на берег купальщики стали ёжиться.
– Эдик, домой поплывём? – не выдержал, наконец, один из поваров.
Пархомов вздрогнул и проснулся.
Ужинать сели, когда уже совсем стемнело. Столы сервировали на средней палубе; белые скатерти колыхались под ветерком, словно стайка привидений, огоньки свечей играли в гранях хрусталя. Хлопнули пробки шампанского, и хозяин яхты встал с бокалом в руке:
– Ну что же, друзья мои, я считаю, что первый этап мы отыграли с блеском. За вас! – и он залпом выпил.
Закашлялся. Взялся ладонью за горло, попытался вздохнуть. Лицо Эдуарда мучительно побагровело, второй рукой он вцепился в спинку стула, стараясь удержаться на ногах.
Ольга вскочила и с размаху ударила его кулаком в спину…
Гости выдохнули и отвели взгляды, Пархомов продышался и опустился на своё место, нашарил стакан с водой и выпил глоток. Потом взял руку женщины, всё ещё стоящей рядом, нежно поцеловал и прижал к своей щеке. Разрушая возникшую паузу, встал Сошников:
– Господа, думаю, рыбой вы на некоторое время насытились, поэтому ужин сегодня только для хищников. Итак, entrée – перепела, фаршированные утиной печенью, со сливовым соусом!
После ужина пассажиры яхты танцевали, ещё пили, смотрели на лунную дорожку по воде и загадывали желания. Далеко за полночь все разошлись по каютам.
Марина сбросила туфли, босиком прошлёпала к окну и распахнула его. Зажгла ночник и пробормотала:
– Отдельное спасибо за антикомариный амулет… Ну-с, а теперь в душ, сбыча мечт и спать! Где там моя прелесть?
Она сунула руку в чемодан и замерла: он был абсолютно, совершенно пуст.
Дёргая молнию, Красовская полностью открыла чемодан и удостоверилась: графин с виски пропал, как и не было.
– Твари, – прошептала она. – Гады! Ненавижу!
Глава 3. Мышкин
Уха наваристая
На 1000 г рыбной мелочи – 500 г крупной рыбы, по ½ корня петрушки и сельдерея, 1 головка репчатого лука, 6 горошин черного перца,1–2 лавровых листа, ½ лимона; соль по вкусу. Приготовить пряный отвар, добавив в него мелкую рыбку. Варить приблизительно 1 ч, чтобы рыбка полностью разварилась. Подготовить и нарезать порционными кусками более крупную и некостистую рыбу, предварительно освободив ее от кожи и костей. Процедить пряный отвар, поставить его снова на огонь и, когда он опять закипит, опустить в него подготовленные порционные куски крупной рыбы. Проварить 15–20 мин.
Перед подачей к столу посыпать уху зеленью. В каждую тарелку положить кусок рыбы и несколько ломтиков лимона без зерен. Лагунов Л.Л., Лифшиц М.О. «Рыбные блюда», Москва, «Пищевая промышленность», 1973 г
В город со смешным названием Мышкин Алекс и Лиза прибыли ещё накануне следующего фестивального этапа. Пока пассажиры яхты купались и загорали, Верещагин спросил у портье в калязинской гостинице, какова дорога до Мышкина, и во что обойдётся переход порталом и поездка экипажем. Получалось практически одинаково. Он повернулся к девушке и спросил:
– Ну, что скажешь? Девяносто километров вдоль Волги, часа полтора, если экипаж в порядке. А дорога должна быть красивая… Или портал?
– Такси, – твёрдо ответила Лиза. – От портальных переходов у меня голова кружится и мысли разбегаются.
Дорога и в самом деле была живописна: слева зеленел лес, сменяясь желтеющими полями ржи и пшеницы, справа сквозь деревья виднелась серо-стальная речная гладь. Водитель экипажа был молчалив, только пару раз обращал внимание пассажиров на особо красивый вид.
В половине пятого они уже заселились в гостиницу, и Лиза сказала:
– Веди меня в музей Мыши. Нигде такого нету, хочу видеть.
– Ты ж понимаешь, что это чисто туристический аттракцион?
– Всё равно хочу!
Музей действительно оказался не слишком интересным; Лиза утешилась, купив себе шаль с вышитыми мышиными семействами, которые готовили еду, ловили рыбу и играли на скрипках и аккордеонах.
Они поужинали в ресторане «Сыр и мышеловка», предварительно уточнив, что в завтрашнем фестивале заведение не участвует, и разошлись по своим номерам. Девушка собиралась пойти к месту проведения праздника ухи с самого утра, Алекс же решил отправиться в Москву. Кое-какая информация об участниках фестиваля у него уже была, и он рассчитывал её пополнить; червячок сомнения точил его сыщицкую душу, заставляя ожидать неприятностей.
Мышкин поначалу предлагал для фестиваля городской дворец торжеств.
Эдуард, ведший переговоры с городским головой, только покрутил пальцем возле виска:
– Иван Дементьевич, они ж уху варить будут! Вы хотите, чтобы до зимы все женихи и невесты, все юбиляры и торговцы сувенирами пахли рыбой?
Иван Дементьевич содрогнулся и торопливо ответил:
– Городской парк? Он, правда, небольшой, но на главной аллее место для десятка шатров найдётся.
В результате шатров для участников поставили даже не десять, а одиннадцать, да и для неизменных лотков с мёдом, пряниками и сырами с колбасами тоже отыскали уголок. И. конечно, не обошлось без мышиной темы…
Одиннадцать городских ресторанов с семи утра чистили рыбу, запекали овощи, варили бульоны, словом, готовились. А судьи отправились в парк к десяти часам – наблюдать, контролировать, советовать.
Когда пассажиры покинули борт яхты, знакомый уже нам стюард окликнул капитана:
– Валерий Николаевич, поговорить бы.
– У тебя срочно, Лёня?
– Пока нет никого…
Капитан Новицкий вздохнул. Ему хотелось сесть, вытянуть ноги и выпить кофе. Хотя бы просто так, без коньяка.
– Да пойдёмте в бар, Куки там уже над кофе колдует.
Второй стюард, Ваня Петелин, ждал их на открытой палубе возле бара.
Пили в молчании, смакуя каждую каплю; Куки сегодня сварил напиток с имбирём и кардамоном, чтобы взбадривал. Когда чашки опустели, Леонид сказал:
– Валерий Николаевич, я видел, как одна из пассажирок выходит из чужой каюты.
– Кто и из чьей?
– Ольга Бобровских выходила из каюты Эдуарда Михайловича.
Новицкий хохотнул:
– Ну, так эту даму для того и взяли с собой, чтобы она там бывала периодически.
Леонид покачал головой.
– Тут другое, Валерий Николаевич. Во-первых, босс в это время был на берегу. Во-вторых, с начала плавания её туда не звали ни разу, я же вижу. И, в-третьих, она шастала не только к Эдуарду Михайловичу, я видел, как она ещё возле двух кают отиралась. А как меня увидела, сделала вид, что мимо шла.
– И ещё у меня мастер-ключ вчера пропал, – добавил второй стюард.
– Что ж сразу не доложил?
– Так я это обнаружил только к концу дня, подумал, мало ли, завалилась карточка куда, или сунул мимо кармана, хотел поискать. А теперь вот, докладываю.
– А я понаблюдать хотел.
– Понаблюдать, – пробурчал капитан. – Не ждал я хорошего от этого круиза, и выходит все вперехлёст через клюз. Ладно, наблюдай. А я пойду, замки перекодирую. Ваня, как будут возвращаться гости, стой у трапа, каждому вручишь новый ключ от каюты.
– Понял, Валерий Николаевич, – кивнул Петелин.